— Ага, помечтай. Продадут они тебе лицензию на что-то новое, как же. Нет, сынуля. Капиталистов ты не обманешь. В лучшем случае они втридорога предложат то, что самим уже не нужно, и попросят за это миллионы долларов, — кривит отец лицо. Ага, помню я, чем для радиозавода закончились переговоры с французами. Батя тогда дня на три в запой ушёл. Второй раз за ним такой подвиг состоялся.
— Смотря как покупать, и у кого, — пробормотал я, открывая свои записи на нужной странице, — Вот, полюбуйся. Фирма Зилог. Процессор Z80. Необычно большое для 8-разрядного процессора количество процессорных регистров позволяет в ряде случаев строить схемы микроконтроллеров вообще без ОЗУ. К нему разработана шикарная линейка сопроцессоров от IBM и AMD. При их использовании можно поднять производительность в четыре раза, хотя этот процессор и без того лучше, чем у ИНТЕЛа. Внизу данные по дополнительным микросхемам поддержки и применению этого процессора в различных устройствах. Компьютеры, игровые приставки SEGA, промышленные роботы, факсы, принтеры, приборы военного назначения и ещё куча мелочей, включая электронное музыкальное оборудование.
— Допустим, неплохой процессор. Дешевле и лучше, чем от мировых лидеров. Почему ты обратил внимание этот Зилог? — успокоился отец, прочитав мои записи, и одобрительно поцокав языком при изучении характеристик процессора.
— Маленькая фирма. Три талантливых разработчика. Отсутствие собственной серьёзной производственной базы. Все трое — выходцы из ИНТЕЛа. Их не устраивало то, что фирма уделяла мало внимания разработке процессоров, особенно после выпуска процессора Intel 8080. Парни забили на сытую жизнь и ринулись в свободное плавание. Им слава и прогресс важнее денег. Как тебе такой психологический портрет?
— То есть, ты считаешь, что от ведущего производителя процессоров ушла инициативная группа, и у неё есть шансы выдать прорывные модели, — батя побарабанил по столу пальцами, раздумывая, — Если хочешь знать моё мнение, то у них практически нет шансов. Крупный производитель всегда найдёт возможность, как задавить такую мелочь. В истории полно примеров. Можно выкупить их производство, переманить поставщиков сырья, затеять бесконечные судебные разбирательства, устроить скандал в прессе. И это только легитимные методы конкурентной борьбы. На самом деле в их случае будет вполне достаточно просто заплатить кому-то из работников, и тот пару раз забросит в "чистую комнату" пару пригоршней обычной уличной пыли. Убытки, простой, неустойки, поломанное оборудование. Мелкой фирме после таких фокусов уже не подняться.
— Согласен. Я рассуждаю примерно так же, — пробормотал я, делая на полях пометку в своих записях "Выкупить блок-пакет". Потом немного помассировал виски и добавил, — К тому же, мне есть, что им предложить и кроме денег.
— Посмотри данные проекта "Союз — Аполлон" по биологическим опытам, — подмигивает мне отец, кивком головы и поднятием бровей, акцентируя моё внимание на фотоснимке, где я заснят вместе с Андроповым, — По оценкам экспертов фирмы "Макдоннел Дуглас", стоимость изготовленных в космосе препаратов может составить около двадцати трёх миллиардов долларов в год. Некоторые из них не имеют выраженной в денежных знаках цены, поскольку они вообще не могут быть изготовлены на Земле, но позволят спасти жизни нескольких десятков тысяч людей в год. Можно ожидать, что, когда для изучения биохимических процессов, протекающих в человеческом организме, будет разработана более чувствительная аппаратура, могут быть открыты и некоторые уникальные препараты. Эритропоэтин, вырабатывающий красные кровяные тельца и применяемый для лечения заболеваний почек и крови, в списке удачных экспериментов "Аполлона" достоверно обозначен. Для тех, у кого проблемы с почками — это реальная панацея.
Я смотрю на фото Андропова. Не совсем тот лидер, которого мне бы хотелось увидеть. С другой стороны — а какая альтернатива ему у меня существует? Я же тут живу. Волей — неволей приходит понимание, что такую глыбу лично мне не свернуть. Да я и не упираюсь. Не самый плохой кандидат, лучшего пока у меня нет.
Запас времени понемногу появился. Потом мне придётся принимать радикальные решения.
"Меченого", кстати, ставленника Андропова, я к власти не допущу. Тут или он, или я. Слишком много этот Иуда нагадил. Так что, в продолжительности жизни Андропова я пока прямо заинтересован. Черненко он у меня всяко переживёт. Тот теперь сдохнет раньше его смерти, о чём я ни на грамм не сожалею. Черненко — мразь конченая. Сам бы его убил, но руки пачкать противно. Дали ему, в моей первой жизни, год власти, а у него мозгов хватило только на то, чтобы приказать сфабриковать уголовные дела на рок-музыкантов. Приличные срока народ получил в середине восьмидесятых. Ладно. Бог им, таким грёбаным правителям, судья, а я тупо исполню то, что боженька проворонит. Посмотрим пока, как будущее выгнется.
Обычно рейдеры стараются выкупить двадцать пять процентов плюс одну акцию. Так называемый "блок-пакет". С его помощью можно блокировать нежелательные сделки и всегда, при перевыборах, ввести своего представителя в Совет директоров. Когда выставляется четыре кандидатуры на три места, то арифметика подсказывает, что одним из трёх всегда станет тот, у которого есть подобное количество акций.
Рейдерством я заниматься не собираюсь, а вот выслушать мои предложения американской компании придётся на полном серьёзе.
На сегодня, под номером один, в том списке, который я передал немецкому брокеру Карлу Блютнеру, стоит скупка акций мало кому известной фирмы Зилог. Акции продаются и покупаются на бирже NASDAQ, под обозначением ZILG.
Ниточка тоненькая. Вполне допускаю, что электроника и не тот поворотный момент, который повлияет на судьбы мира. Возможно, я переоцениваю её влияние на будущее отдельно взятой страны. Просто мне хочется верить, что иногда надо было кинуть на чашу весов совсем немного, чтобы их уравнять. Найти ту соломинку, чтобы не вырос из США безумный беспредельщик, ставящий себя поверх всего мира.
Проснулся рано. Поглядел на серое марево за окном. Первым желанием было юркнуть обратно под одеяло, укрывшись с головой, но помешало ощущение, что спать я уже не хочу. Выспался. Вылез из-под одеяла и дотянулся до часов. Семь с минутами. В недоумении прошлёпал босыми ногами к окну. Однако погодка сегодня не сахар. Всё небо плотно затянуто тёмно-серыми тучами и седыми прядями облаков. Порывы ветра качают ветки деревьев и выдавливают из туч капельки мелкого дождя. Сегодня предстоит сырая жизнь в серой полумгле, под низким тёмным небом, придавившем к земле весь город.
Выходя из полудремы, я сладко потянулся, похрустев суставами, и сделал несколько энергичных вращений руками, разгоняя кровь. Жуть, как не хочется, а придётся выползать на пробежку. Вчера нашёл платные весы в торговом центре и взвесился, бросив в этот аппарат монетку в пятьдесят пфеннингов. Кило восемьсот в плюсе. Штрудели, баварские колбаски, жаркое с клёцками и свиные рёбрышки… Дома, с таким весом, жена мне устроит овощную неделю. Овощи в гарнире я люблю, а вот чисто вегетарианскую диету люто ненавижу. Намного больше, чем бег под дождём. Так что ветровку на плечи и вперёд.
— Гутен морген, — приветствую я пожилого немца, который каждое утро, вместо зарядки подметает улицу перед шестиэтажным домом. Он не дворник. Днём я часто вижу, как он с коллегами выходит покурить на улицу из какого-то административного здания, напротив нашей студии. Глядя на моё улыбающееся лицо, немец сбивается, и в ответ что-то ворчит про погоду. Работают немцы интересно. Не суетятся, не спешат, зато каждое движение у них заранее выверено, а с собой собран необходимый инструмент. Роботы, млин.
Заборов в Германии нет. То, что у них ограждает дома и участки — это не забор в нашем понимании. Всё, как на ладони. Немцы привыкли видеть улицы и своих соседей. Пробегая по сектору с частными домами можно через стеклянные двери и окна до пола успеть рассмотреть всех обитателей. Штор на окнах тоже нет. Не принято.
