— Это да, у меня много знакомых было. Кому попала хотя бы Музима вовремя, ещё играют, а остальные бросили. Так, я побежал. Завтра репетиция. Да, Коля звонил. Говорит, что завтра к нам паломничество ожидается. Музыканты пронюхали про его комплект, смотреть придут. Ты бы свой Регент тоже подвёз?

— Вы там во сколько будете? Попробую с соседом договориться. Он на Жуке работает, может подкинет, — я подумал, что и мой комплект пора перевезти в ДК. В голову пришёл смешной кургузый фургончик, который частенько стоял у нашего подъезда.

— Я к четырём собирался, Коля может раньше появиться, а больше ключей ни у кого нет.

— Понятно. Постараюсь до пяти подтянуться с аппаратами.

Сосед жил над нами в коммуналке. Выглянул в окно, Жук на месте, значит Пётр дома.

— Дядь Петь, вы мне завтра не поможете усилители до ДК Гагарина отвезти? — спросил я соседа, высунувшегося на два звонка. Табличка у дверей: Ивановы 1 зв., Дементьев 2 зв.

— Не знаю. Это как с ремонтом управлюсь. Мне бампер сегодня царапнули. Надо сделать быстро, пока механик не увидел, а то заставит каждый день в гараж ставиться.

— Там править надо?

— Да почти нет, так, стукнуть пару раз.

— Можем сейчас сделать. У меня компрессор есть и черной краски почти целая банка.

— Ух ты… погодь, точно красить можешь?

— Да сделаем. Так что? Мне идти переодеваться?

— Давай, я сейчас спущусь.

Есть что-то знаковое и мистическое в гаражных посиделках. Со временем там складываются устойчивые компании, где можно и слегка выпить, и «про жизнь» поговорить. Городские жители потеряли часть культуры общения, разбежавшись по своим квартирам. В селе редко кто пройдёт мимо соседа, не поздоровавшись и не перекинувшись хотя бы парой-тройкой предложений, а уж вечерком посидеть… Вот и давит диван глава семейства, прикрыв лицо газетой. Дефицит общения. Недаром в будущем взрывообразно вырастут социальные сети, и по вечерам в них будут сидеть миллионы, общаясь, ругаясь, выкладывая фотографии.

Бампер сняли, выстучали, зашкурили, покрасили. Сохнет под лампами. Ждём. Понемногу подтянулись гаражные аборигены. Уже и гонец за пивом отправлен. На меня смотрят с уважением, даже не попробовали по молодости лет гонцом снарядить. Ещё бы, мастер. Целый бампер покрасил. Тихо ржу про себя.

Разучили мужиков руками работать. Приличный инструмент не купить. Народ между тем перешёл к пиву, кто-то уже сгонял до своего гаража и приволок связку вяленых подлещиков. Обсудили Жук, помечтали, как бы такой в частные руки купить, сошлись, что РАФик поинтереснее будет. Я пытаюсь рассмотреть ауры. Вроде получается, но чувствую, что энергия уходит со страшной силой. Затратно. Не случайно меня тогда в больнице зашатало. Отдаю готовый бампер и иду домой. Народ плавно перетекает к соседнему гаражу. У них ещё запас пива остался в пластиковой канистре. И разговоров на полвечера.

С утра меня послали… Простоял час в очереди, а участковая врачиха сказала, что моя медицинская карта уже отправлена во взрослую поликлинику и мне теперь надо идти туда. Попробовал вякнуть, что у меня день рождение только послезавтра, но был выдворен опытной в таких вопросах медсестрой. Используя своё могучее тело, она выдавила меня из узенького кабинета, как поршень в насосе выталкивает лишний воздух. Милый совковый сервис. Как же ты меня… мм… заколебал…

Время есть. Погода шепчет. Запрягаю велик и еду на ВИЗ. Там, над водой, идёт могучая линия электропередач на завод. Вчера вспомнил, когда соображал, где бы мне подзарядится побольше. Раздевшись прямо у высоковольтной опоры загораю, купаюсь. Два часа, как в сказке. Словно в живую воду окунулся. Дома измерил расстояние до компаса. Двенадцать с половиной. Вспомнилась статейка, как американский фермер получал электричество. У него над полем проходила ЛЭП. Он под неё сунул катушки и за счёт наведённого тока запитал своё хозяйство. Обломалась энергетическая кампания. Суд не заставил фермера платить за естественные потери при передаче электроэнергии.

— Ольга, привет. Парни, здорово, — группу и их тренершу встречаю прямо у выхода со стадиона. Парни отвечают неохотно. Ясен пень, ревнуют. Вон лбы какие вымахали в шестнадцать лет. Некоторые повыше меня будут, — Ну что, побегаем?

— У нас прыжки сегодня. Внутренние зачёты идут, — Оля показывает рулетку и тетрадку, — В длину будем прыгать и тройным. Один круг разминочный.

— О, давненько я не прыгал, с годик наверно. Возьмёте с собой? — я вижу довольные лица парней. Ещё бы. По прыжкам они должны легко такого прыгуна уделать.

На круг ухожу со всеми. Пока они бегут, приотстав развлекаюсь бегом с высоким подниманием бедра, переключаясь иногда на бег боком, приставными шагами.

Яма с опилками, дорожка и доска, с насыпанной песчаной ленточкой. Вот и всё, что нужно для прыжков. Наступил на песок — заступ. Результат не засчитан. Парни прыгают неплохо. Многие за пять метров улетают. Лучший результат на первой попытке пять шестьдесят пять. Узнаю, что это на третий взрослый тянет. Все отпрыгались, смотрят на меня. Неправильно подобрал разбег. Хоть и зачастил ногами перед прыжком, оттолкнулся далеко от доски. Пять пятьдесят.

— Ты даже не старался, — обвиняюще шепчет Ольга, когда все уходят на вторую попытку.

— Пока стимула не было. Да и не прыгал давно, — улыбаюсь ей. Сердится. Вот ведь тренерша… поняла, что я придуриваюсь. Иду ей помогать. У ребят результаты лучше, сантиметров пятнадцать добавили к прежнему прыжку. Хлопают друг друга по плечам. У них уже два лидера, кто на третий разряд выпрыгнул. Прыгаю пять шестьдесят две. Особо не упираюсь, осваиваюсь. Меня с преодолением норматива поздравляют без особой радости.

— Ты лентяй и сачок. Прыгай нормально, — шипит девушка, когда ребята отходят.

— А маленький поцелуйчик будет?

— Я только КМСов целую, и то в щёчку, — фыркает она, записывая в журнал результат очередного прыжка у парней.

— А сколько они прыгают?

— Семь десять, — с улыбкой припечатывает она меня серьёзной цифрой. Озадачила.

Когда до меня доходит очередь, раскручиваю рулетку, и нахожу нужную длину. Провёл черту прутиком и его рядом воткнул. Отошёл к доске. Далеко, млин.

— Это что? — спрашивает меня лидер наших состязаний, которого я попросил придержать ленту. От следов, оставленных прыжками, до начерченной мной черты, безумно большой разрыв. Почти полтора метра.

— С Ольгой поспорил, — обреченно смотрю на расстояние.

— Не прыгнешь, — уверенно заявляет парень, оглядев всё ещё раз.

— Не каркай под ногу, — сплёвываю, и для чего-то начинаю вымерять разбег. Двадцать четыре шага. Метров двадцать. Стою, перекатываюсь с пятки на носок. Жду накат. Пошёл.

Стартую излишне резко и гоню во всю силу. Шаги даже не уменьшаю, почему-то знаю, что толчковая встанет, где надо. Прыжок… Лечу, перебирая ногами, руки сами балансируют… Дотянуть бы… Пролетает веточка… Конец ямы… Выпрямить ноги не успеваю… Какая сволочь щебень за ямой насыпала… Поскользнулся на камнях, горохом сыпанувших из-под ног, пробороздил боком, перевернулся на руки, упёрся, спасая лицо. Хорошо, что новый костюм не одел — успела мелькнуть мысль, пока не пришла Боль.

Меня перевязывают в три пары рук. Ольга промокает тампоном и поливает перекисью, парни бинтуют. Ха, так это она аптечку с собой в сумке таскает. Детский тренер, положено ей наверно. Она обрабатывает мне локоть, а я ловлю губами кудряшку, которая у неё выбилась. Улыбаясь, отмахивается.

— Восемь ноль пять, — слышу из-за спины. И сочный поцелуй в губы…

— Во, Ольга даёт… — сдавленный шёпот одного из моих санитаров.

— Ольга Ивановна, а восемь и пять — это на кого норматив? — это уже от ямы кричат, там в крик спорят — пролетел бы я дальше, если бы ноги не выпрямил, и поверхность была бы ниже, как в яме. Ну…, испугался я, когда понял, что яма закончилась. Под травой же не видно, что там всё в камнях. Думал, нормально приземлюсь.

— На международника, — мечтательно улыбаясь, говорит моя Прелесть, эээ, мне не нравиться её взгляд…