За широкой спиной Добрятникова маячила его старшая дочь. Как Ксения и сказала — девушка навела красоту, принарядилась и завила рыжие локоны. Не скажу, что стала писаной красавицей, но хорошенькой точно. А вот взгляд у неё был непривычный: одновременно испуганный и решительно-стальной. Неужели хочет меня затащить под венец? Жаль будет её расстраивать, но ничего не выйдет.

— Что-то вы, Константин Платонович, бледно выглядите, ха-ха, — Добрятников по-свойски взял меня за локоть. — На воздухе гуляете? Дохтура очень рекомендуют.

— Пётр Петрович, желаете перекусить с дороги?

— Не откажусь, — помещик хохотнул, — не откажусь. Поездки, знаете ли, навевают аппетит.

— Тогда прошу!

В столовой уже суетились слуги, а Настасья Филипповна мигом взялась опекать Ксюшку. И блины ей, и варенье разное, и плюшки с булочками. Старшая, Александра, сидела молча и кидала на меня напряжённые взгляды больших зелёных глаз. Ой, девочка, не светит тебе ничего, даже не старайся!

Добрятников выпил кофию, но есть не стал. А затем наклонился ко мне:

— Константин Платонович, мы могли бы переговорить? Наедине.

Ёшки-матрёшки, я же говорил ему — не собираюсь жениться. Мне сейчас выжить бы, а не про амурные дела думать.

— Пойдёмте ко мне в кабинет, там будет удобнее.

Оставив Настасью Филипповну хлопотать над девчонками, мы вышли из столовой. Пока поднимались на второй этаж, я подбирал слова для разговора так, чтобы отшить Добрятникова с его дочерью, но не обидеть.

— Прошу, — я указал Добрятникову на кресло и закрыл за ним дверь. — О чём вы хотели поговорить?

— Константин Платонович, — помещик посмотрел на меня испытывающим взглядом, — прошлой ночью вам было очень плохо?

— Не скажу, что хорошо.

— Болит под сердцем? Колет или режущая боль?

Я закашлялся от неожиданности.

— Простите? Откуда вы знаете?

— Вы удивитесь, мой дорогой Константин Платонович, но у меня тоже есть Талант. Крайне слабый, практически бесполезный.

Добрятников грустно улыбнулся, будто вспомнил что-то.

— Зато я очень хорошо чувствую возмущения эфира.

Он подался вперёд, буравя меня взглядом.

— Василий Фёдорович передал вам Талант? Я прав?

Добрятников буравил меня взглядом.

— Это правда? Вы получили Талант дяди?

Я не стал запираться.

— Можно сказать и так.

— Вот! — Пётр Петрович хлопнул себя по колену. — Как я и говорил!

Он вскочил и принялся нервно вышагивать туда-сюда.

— Я говорил! И ни одна собака не верила. Смешные теории, — он будто передразнил кого-то, — смеялись. А я-то прав. Прав!

— Спасибо, что не лев.

— Что? — он остановился и поднял брови.

— Это так, к слову. Пётр Петрович, извольте объясниться. Что за теории, при чём здесь я, дядя и Талант?

Добрятников плюхнулся обратно в кресло и вздохнул:

— В человеческих родах Талант наследуют по рождению. От отца к сыновьям и дочерям, внукам и дальше. Со всякими нюансами, когда Талант наследуют девочки. Особый Парный Талант близнецов. Законы усиления свойств Таланта или угасания.

— Как интересно, Пётр Петрович. Можно полюбопытствовать, кто же это всё исследовал?

Он удивлённо посмотрел на меня.

— Известно кто — Великие Ложи. Орден масонов и был создан, чтобы поставить Талант на службу людям. Видели их знак? Наугольник и циркуль символизируют девиз “измерить и исчислить Талант”. Почти четыреста лет вольные каменщики ведут родословные Талантливых семей, собирают статистику и дают рекомендации браков, для усиления Талантов.

Честное слово, не знал таких подробностей. И что особенно интересно: мне об этом рассказывает провинциальный барин.

— И вы тоже масон?

Добрятников скривился.

— Уже нет. Был изгнан из Ложи двадцать лет назад.

— За теории? — я улыбнулся.

— Именно!

Снова вскочив, он забегал по комнате.

— Они ведь считают только людей! А орки? У нас половина дворянства — оркские роды.

— И что?

— Как это что? Там законы наследования совершенно другие! В старых летописях достаточно упоминаний, когда Талант передавался по желанию носителя. Братьям, внукам, дальним родичам. По желанию! А ведь это совершенно другое умение. Представляете, какие перспективы могли бы открыться? Но нет — меня подняли на смех. Оплевали, выгнали, опозорили.

После этих слов Добрятников будто сдулся, упал в кресло и покачал головой.

— Увы, мне пришлось оставить Петербург и вернуться в имение.

— Как это связано со мной?

— Напрямую, дорогой мой Константин Платонович, напрямую! Ваш Талант некроманта — оркский. У людей, эльфов и гномов такого не бывает. Подозреваю, что встречается ещё у огров, но достоверных сведений нет.

— Пётр Петрович, скажите честно, вы меня изучать приехали?

— Побойтесь бога! Я бросил это занятие много лет назад.

— Тогда зачем?

— Помочь, — Добрятников подался вперёд, — вы получили Талант слишком поздно.

— В каком смысле?

— Как вы провели эту ночь? Боль, жар, мучительные видения? Можете не отвечать — тремор эфира докатился даже до меня, — он покачал головой. — Когда Талант получает ребёнок, вживление происходит мягко и безболезненно. А вы взрослый, ваши структуры уже сформировались. Таланту приходится ломать вас, прорастая внутрь.

— Это опасно?

Пётр Петрович передёрнул плечами.

— Пятьдесят на пятьдесят. Или умрёте, или обретёте силу.

— Замечательная перспектива. Так чем вы хотели мне помочь?

— Научу вас дыхательным упражнениям.

Я закашлялся.

— Серьёзно?

— Абсолютно. Как минимум облегчите ощущения от процесса, — он ухмыльнулся. — Начнём прямо сейчас. Сделайте глубокий вдох на счёт десять. Раз. Два. Три…

На моё удивление, дыхательная гимнастика помогла. Боль под сердцем утихла, в голове прояснилось, и даже круги под глазами исчезли сами собой.

— Не радуйтесь сильно, — покачал головой Добрятников. — Упражнения снимают симптомы, не больше. Сможете ли вы взять Талант под контроль или он убьёт вас — не зависит от дыхания.

— Пётр Петрович, вы говорили, что орки передавали Талант братьям. Полагаю, не детям?

Добрятников кивнул.

— Да, были такие случаи. Но оркские роды не афишируют свои секреты, наверняка были какие-то ритуалы или таинства. Да и оркской крови у вас меньше половины, оттого и сложности.

— В любом случае спасибо. Мне однозначно стало легче.

— Всегда рад помочь. Обращайтесь в любое время.

Я собирался пригласить его в столовую — аппетит после упражнений разыгрался зверский. Но Добрятников не торопился вставать, намереваясь что-то сказать.

— Я слушаю вас, Пётр Петрович.

— Вы не могли бы поговорить с Александрой?

— Простите?

— Нет-нет, это не то, что вы думаете. Она сама вам всё расскажет. Не хочу вмешиваться в эту ситуацию, а то они с её маменькой меня с потрохами сожрут. Прошу вас, сделайте милость, поговорите с ней.

— Неожиданная просьба. Хорошо, скажите ей, пусть поднимается сюда.

Лысый помещик вскочил, довольно осклабился и бегом скрылся за дверью. Эк, однако, его жена с дочками строят. Ладно, послушаю, что хочет рыжая девица. В крайнем случае, всегда можно поругаться с Добрятниковыми по примеру дядюшки.

Она не заставила меня долго ждать. Вошла в кабинет, сделала реверанс и посмотрела долгим испытывающим взглядом.

— Присаживайтесь, Александра.

Сам я остался стоять, сложив руки на груди.

— О чём вы хотели со мной поговорить?

Девушка замешкалась, слегка покраснев и наморщив нос, поправила шуршащую юбку, вздохнула и будто бросилась в холодную воду:

— Вы маг, Константин Платонович.

— Да, — я усмехнулся, — деланный.

Александра закусила нижнюю губу и кивнула.

— Деланный, — повторила она, будто пробуя слово на вкус, — маг, самый настоящий.

— Вы хотите меня попросить о чуде? Боюсь, моё волшебство для этого не годится.