— Замолчи, Штольман.

— Это правда, Алимеева. — Ирина усмехнулась и отодвинула от себя кружку. — Так и будешь с разбитым телефоном ходить?

— А тебя это действительно волнует? Состояние моего телефона? — Скривилась и кинула в рот очередную порцию безвкусного салата.

— Нет, Суфлер, меня волнует твое состояние, но ты же не поверишь. — Она фыркнула и поймала мой взгляд, который как обычно плавал около столика, где сидела тройка счастливцев: Лиля, Макс и их подружка-оборванка. — От злобы чахнешь, Алимеева. Скоро на носу вырастет во-о-от такая бородавка, — Ира скорчила смешную гримасу и провела пальцем по носу, — на спине появится горб, ну и… Ты и так костлявая, поэтому до следующего левела и трансформации в бабу Ягу тебе осталось немного.

— Да иди ты! — Скомкала салфетку и кинула в нее. — На себя посмотри! Ведьмы нервно курят в сторонке.

— Это потому что я рыжая? — Хмурится и складывает руки на груди, наблюдая за тем, как я поднимаюсь и поправляю платье.

— Это потому, — внимательно смотрю на нее, — что ты Ирина Штольман, наглая, беспардонная и с языком без костей.

— Кто бы говорил про язык без костей. — Ира усмехается, но тут же поднимается и идет со мной к выходу из столовой. — Теперь не следишь за ними? Не хочешь еще разок прокатиться до «Дракона»?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я бы подумала, что Штольман сейчас издевается, но она говорила вполне серьезно. Мы шли по коридору с потоком других студентов и приближались к выходу на парковку.

— Не горю желанием оказаться в этом месте. — Вспоминаю последнее посещение клуба и невольно вздрагиваю.

Снова лицо дикаря всплывает перед глазами, будто назло.

— Мне кажется, тебе на пользу такая встряска. Потихоньку в человека превращаешься. — Штольман подмигивает, когда я злобно смотрю на нее. — Ты только глянь, сколько изменений. Подружки твои, — кивает куда-то в сторону, — остались на обочине. Ты же с ними не разговариваешь даже.

— Не думаю, что они соскучились. — Констатирую факт, не спеша передвигая ноги.

— Во-о-от, — Ира довольно улыбается, убирая руки в карманы толстовки, — вот об этом, Суфлер, я и говорю.

— Что тебе надо? Премию выписать за внимательность? — Останавливаюсь на ступеньках и не моргая изучаю лицо Штольман.

— Сейчас это прозвучало обидно. — Вижу, что в глазах Иры мелькнуло что-то, чего я до этого не замечала.

— Прощения просить не собираюсь. — Складываю руки на груди, а она отступает от меня.

— И не нужно. С такими усилиями скоро останешься совсем одна. — Штольман разворачивается и уходит в противоположную сторону, а я стою и не знаю, позвать ли ее обратно или послать ко всем чертям.

— Черт… — Практически шепотом произношу и достаю телефон.

Только он выскальзывает из рук и снова экраном бьется об одну ступеньку, а потом и об остальные, задерживаясь на последней. Сбегаю вниз и поднимаю его. Проверяю тач. Все! Даже Орлову позвонить не смогу. От безнадежности и обиды издаю тихий стон. Придется топать до остановки и ловить там такси. Когда отрываю взгляд от избитого ступеньками айфона, чуть ли не вскрикиваю. Напротив стоит дикарь и нагло рассматривает меня.

— Чего уставился? — Задаю этот вопрос, хотя в голове всплывает другой, какого черта он здесь делает?!

Парень подходит вплотную ко мне, сокращая расстояние до минимального. Руки почему-то начинают дрожать, и я крепко сжимаю телефон, чтобы он не заметил этого необъяснимого тремора. Он скидывает с головы капюшон толстовки и внимательно осматривает меня.

— Подружка твоя слишком занята. Наверняка снова пускает своих микробов в рот Максу. — Говорю с едкой усмешкой, показывая рукой на здание университета. — Так что, долго ждать придется.

— Я не к ней пришел. — Его слова заставляют замереть с открытым ртом. — К тебе, принцесска.

— Что… — Из груди вырывается нервный смешок. — Ко мне? С какой стати?

— Узнать, как ты себя чувствуешь. — Дикарь хмурится, пока мои брови лезут вверх, а из груди то и дело вылетают странные истерические звуки.

— Решили пошутить надо мной, да? Не выйдет.

— Я похож на шутника? — Прищуривается и слегка наклоняет голову, пока я ищу другие причины его появления здесь.

— Не отвечай вопросом на вопрос. — Складываю руки на груди и задираю голову, чтобы показать, насколько мне все равно.

— Тогда не неси бред, принцесска. — Вижу, как парень сжимает челюсти и переводит взгляд на айфон, который я зажала в руке.

Сердце внутри ухает с какой-то невероятной скоростью, но я все так же свысока смотрю на дикаря, пытаясь настроиться на то, что у него есть девушка, а еще он друг Лилии. Значит, не может просто так сюда прийти и сделать вид, что интересуется моим самочувствием. Это же бред!

— Тогда отойди и… — Заминаюсь, потому что он делает еще один мини шаг и чуть ли не лбом упирается в мой. — … и исчезни.

— Ага, — хмыкает с поуулыбкой и тут же хватает меня за руку, — пойдем.

— Куда? Что… Отпусти! — Пытаюсь вырвать запястье из его горячих пальцев, чтобы не чувствовать того тепла, которое тут же проносится по телу.

— Экран починим. — Нагло вырывает у меня айфон, отпускает запястье и идет вперед.

— Верни телефон! — Скриплю зубами и чуть ли не бегу за ним, потому что нахал слишком быстро шагает вперед подальше от университета и остановки, где я хотела поймать такси. — Да и пожалуйста! Подавись! Можешь продать его! Деньги…

— Лучше заткнись, Рапунцель! — Он резко останавливается и поворачивается ко мне. Явно злой, но я снова складываю руки на груди, поправляя лямку и старясь не уронить сумочку.

— Не собираюсь. — Он хмыкает, отворачивается и снова идет вперед.

Невыносимый! Я еле шевелю ногами, и дикарь явно не собирается останавливаться.

— Мне нужно позвонить. Верни телефон.

— Ага. С таким же успехом можно позвонить по мусорному баку.

Опять нагло усмехается, а я шумно выдыхаю. Дрожь уже давно прошла. Теперь меня начинает колотить от злости на него. Какое вообще право имеет?!

— Отлично. Так и сделаю.

— Слушай, принцесска, — дикарь резко останавливается, а я еле успеваю затормозить, чтобы не врезаться в него, — если бы ты хотела, то давно остановила бы любого и попросила позвонить, потому что тут экран, — он поднял мой телефон и постучал по нему, — сдох, но ты, — нахал проводит по мне взглядом и цокает, — идешь за мной.

— Что ты… Я… П-ф-ф-ф… Бред!

— Не выпендривайся, Рапунцель, — дикарь подмигивает мне и отступает, нагло играя при этом бровями, — пойдем.

От того, как цокают каблуки за спиной, по лицу плавно расплывается довольная улыбка.

И вроде бы мне должно быть все равно. Наплевать на ее состояние и самочувствие. Кто она мне?

По сути никто.

Пустое место, ради которого точно не попрешься на другой конец города, чтобы узнать, а не мучают ли тебя, девочка, обмороки от голода?

Значит не пустое место.

О том, на кого тебе плевать, не думаешь ночь на пролет и не спешишь сорваться с работы в обеденный перерыв, чтобы хоть на несколько минут увидеть голубые глаза и убедиться, что в них не стоят слезы.

Уйти из клуба одному было проблематично, потому что Степыш закидывал меня вопросами, а мне не хотелось говорить.

Ситуация с Маруськой обострилась из-за ее прихода ко мне. Злой рок. Стечение обстоятельств. Не знал, какие еще определение можно подобрать, чтобы описать то, что происходило в приемной семье. Альбина просто с цепи сорвалась, но я не мог ничего сделать.

Даже порог их квартиры переступить потому, что это ненормальная хваталась за телефон и обещала позвонить в полицию.

Маруська и с Вольным не виделась. Переживала. Плакала. Писала мне сообщения, находясь взаперти в собственной комнате, а я как идиот доставал фигурки из бумаги и смотрел на них, словно это что-то изменит.