— Извини, сестричка, врать я не умею.

— Пора научиться. Хотя бы для таких случаев, когда нужно сделать счастливыми двух людей, которые тебе дороги! — Выпаливает так быстро и эмоционально, что я впадаю в стопор на пару секунд, глядя в ее зеленые глазки без отрыва. — Надеюсь, что дороги… А то такое поведение, как у тебя, говорит об обратном.

Давить на гниль Маруська научилась профессионально, потому что уже через десять минут я сминал ее своими медвежьими лапами и не хотел отпускать. В конце концов Степа не самый плохой вариант для бойфренда сестры, и если учитывать ее аргументы, то я действительно вел себя, как идиот. Нет, я не изменил мнения. Все так же хотел вломить Вольному, но сдерживало то, что Маруска не будет этому рада, а ее слезы и бунт против меня оказались эффективным оружием.

Чтобы успокоить свои расшатанные в хлам нервы, пришлось ехать в заброшенный амбар, где меня уже поджидал друг. Виноватый вид, огромная пицца, термос чаем и боксерские перчатки сразу бросились в глаза.

— Не отменяет того, что ты тот еще м… — Процедил сквозь зубы, останавливаясь за десяток шагов от Степы.

— Да, понял я. — Скривился Вольный и тяжело вздохнул. — Давно тебе сказать надо было, только…

— Испугался? Так и скажи. Вечно заднюю даешь, когда нужно принять ответственное решение. — Криво усмехаюсь и складываю руки на груди, пытаясь избавиться от эмоций, которые еще не совсем утихли.

— Не провоцируй меня на драку. Знаю, что за мной есть косяк. — Он идет вперед, прихватив перчатки. — Поэтому прихватил твой антистресс. Без этого же никак.

Стоит Вольному дойти до меня, как мои зубы сами скрипят от злости. Хотел бы спустить пар, но…

— Маруске обещал, что без повода тебя не трону.

— Мне кажется, или ты сейчас разочарован? — Усмехается Степа и протягивает мне перчатки, несмотря на то, что я дал слово сестричке. — Она ничего не узнает. Я и сам не прочь начистить тебе идеальное личико.

— Зависть до добра не доведет. — Выхватываю свою пару у него и улыбаюсь.

Права Маруська. Идиот отшибленный.

— Девчонок жалко. — Продолжает с равнодушным видом, надевая перчатки. — Сердца им разбиваешь.

— Хороших пока не трогаю. Сам знаешь.

— Ну да, начни старую песню про одну, единственную, неповторимую… Помрешь в гордом одиночестве, потому что таких нет. Кстати, по статистике те, кто отчаянно ждет принца или принцессу, влюбляются в полную противоположность.

— В задницу запихни свою статистику. — Фыркаю и встаю в позицию, предвкушая эмоции от предстоящего поединка.

Бить сильно не собираюсь, но измотаю изрядно.

Не знаю, сколько мы боремся, но пицца успевает остыть. Вольный на удивление бодр. Не давал мне расслабиться, и в мою голову закрадывалась одна мысль, что друг частенько поддавался или не вкладывал полную силу и умения в наши бои.

— Я узнал насчет машины. Можем ее забрать. Цвет, конечно, отстой полный, но ты же можешь сделать из копейки гоночную тачку. — Говорит Степа, смачно пережевывая пиццу.

Молчу, успокаивая свой изнывающий от голода желудок. Перевариваю то, что он сказал. Есть сомнения по поводу моих способностей и навыков механика, особенно после происшествия с мотоциклом, но Вольному удается меня уговорить. Остается существенный минус — отсутствие хорошего двигателя в убитой копейке желтого цвета. С темы об отношениях Степы и Маруськи плавно съезжаем на полюбившиеся тачки, и меня немного отпускает.

Мысли варятся в голове не хуже каши, но уже через пару часов мы, как два идиота, лезем на чужую территорию, чтобы достать недостающую деталь. Срабатывает отлично. Никто не замечает посторонних и тележку, на которой мы тащим двигатель. Адреналин в крови зашкаливает, но я с большой уверенностью тяну столь ценный груз к амбару, и плевать, что ночь в ступила в полные права. Телефон вибрировал в кармане. Наверное, Маруська потеряла. Утешал себя этой мыслью, потому что перспектива встретить на пороге дома разгневанную Альбину, особенно после последнего разговора, ни капли не прельщала.

Всю ночь до самого утра вожусь с запчастями и к девяти утра возвращаюсь домой голодный и уставший. Про внешний вид и говорить не стоит. Захожу осторожно и сразу прислушиваюсь, чтобы раньше времени не нарваться на приемную мамочку. Отца уже несколько дней не застаю, и это даже радует. Не нужно лишний раз смотреть на его рожу, которая вызывала то же самое желание, что и слова Альбины.

Тишина в квартире настораживает, поэтому заглядываю в каждую комнату, убеждаясь в том, что мне предоставили свободу действий на небольшой промежуток времени. Спокойно выдыхаю и принимаю душ, смывая усталость и грязь прохладной водой. Мысли улетают прочь уже через десять минут, когда я довольный, расслабленный и голодный падаю на кровать и моментально вырубаюсь, даже в страшном сне не представляя, что меня ждет через пару дней.

Терпеть не мог, когда кто-то начинал читать мне нотации и учил жить. Каждый нерв в моем организме моментально реагировал на подобные выпады. Первой защитной реакцией было желание решить конфликт кулаками, но мозг срабатывал. Это ведь наш Цветочек. Стоит и строит из себя правильную девочку, которая в будущем планирует защищать интересы своих клиентов. Занудный из нее выйдет адвокат, хотя, может, это даже в плюс сработает — будут соглашаться с обвинениями, чтобы она рот закрыла.

— Могли бы у меня помощи попросить…

Ее слова мигом взрывают мозг, задевая те чувства, которые должны спать вечным сном, а все из-за двигателя в копейке. Лучше бы не упоминали о нем, хотя Вольного не парят ее речи в отличие от меня.

— Нет! Принимать подачки мы не станем! — Бросаю Лиле резко и внимательно смотрю в карие глазки.

Знаю, что не заткнется и продолжит в том же духе. Вольный, как всегда, сторонний наблюдатель, готовый в любой момент бросить между нами белый флаг. Уже сто раз пожалел, что поддался уговорам и поехал за Алимеевой в университет. Я, конечно, хотел услышать от нее похвалу и показать, что руки из нужного места растут, но без обвинений в воровстве.

Судя по ее взгляду, разбор полетов должен был продолжиться, но этому помешал жуткий грохот со стороны входа. Ничего не понимая, посмотрел на друга, а потом и на Лилю. Амбар давно стал нашим тайным местом, и за это время никто не сюда не совался.

— Что за… — Тянет Степа и идет на источник шума.

Мы плетемся следом, и я уже напрягаю мышцы, чтобы втащить по щам тому, кто посмел залезть в амбар. Только взгляду открывается очень интересная картинка. На полу под окном лежат две непонятные туши. Вокруг пыль столбом стоит, но напрягает меня другое. Знакомые изгибы фигуры на полу среди обломков стены. Раздражение за секунду пролетает по крови.

— Что здесь происходит? — Лилия разглядывает этих двоих, а я торможу взгляд только на одной блондинистой стерве.

— Позу смени, а то ракурс не очень — грудь расплылась, и глаз косит. — Вещает мажористый парниша и выставляет перед собой айфон, фоткая лежащую под ним девушку, которая начинает пищать, как мышь.

Не свожу с нее взгляда, глядя на эти тщетные попытки подняться, пока ее дружок что-то вещает. Сначала пытаюсь откинуть мысль о том, что ОНА была в гараже, но…

— Знаешь их? — Спрашиваю у Лили, пока еще сдерживая себя.

— Конечно, знает. — Надменно фыркает красотка, отметая все сомнения.

Пусть лица не видел, но этот высокомерный тон запомнил на всю жизнь.

— Тебя, Барби, никто не спрашивал. — Цежу сквозь зубы и удостаиваюсь непонимающего взгляда.

Смотрит на меня и оценивает каждую деталь, задерживаясь на голом торсе. Смотри, Кукла! У своих дружков такого не увидишь. Рот открывает, но не произносит ни слова. Закипаю от мысли о том, что по вине этой блондиночки мне выписали штраф, и залипаю на ее стройные ноги в бахилах!

— Мы, собственно, уже закончили. Да, Светик? — Фонит сбоку мажорик, пока я мысленно прокручивал разные варианты мести.