Варрит замолчал, тихонько покачивая в чаше темное вино. Король и канцлер внимательно смотрели на старого волка.

— Я сделал ошибку, — продолжил князь, когда молчание стало особенно невыносимым. — Но я не думал, что мой собственный ребенок решится на такое. Гурран… он во главе шайки столь же амбициозных Защищающих перехватил мой корабль. В этом ему помогли Касатки, с которыми он расплатился казной клана. Мои спутники были убиты. А я сам на долгие годы заточен в темнице. У Гурана не нашлось смелости перерезать горло родному отцу. Но и отпускать меня он не собирался. Любимым развлечением моего… сссыночка!.. стало приходить ко мне в камеру, чтобы в подпитии похвастаться, какой он умный и изобретательный. Так я и узнал о его роли в убийстве собственного брата! Мразь!

Со стуком поставив чашу на столик у камина, князь распрямился в кресле, тяжело дыша.

— Даже сейчас, когда все уже позади, у меня скулы сводит от ненависти! — Проговорил он, непримиримо сверкая глазами из-под седых бровей. — Меня до сих пор трясет от бешенства… от чувства полной беспомощности!.. Все эти годы я должен был наблюдать, как приходит в упадок моя страна! Казна, отданная Касаткам, так и не была наполнена. Но Гурран продолжал тратить огромные суммы на свои прихоти, выжимая из народа все соки. Он залезал в долги, чтобы оплатить развлечения своих фаворитов. Под конец даже стал продавать соседям земли клана. Но больше всего меня убивали известия о моем внуке, которые он мне с удовольствием рассказывал. О том, что мой наследник растет бесправным рабом при дворе узурпатора. Это было словно нож в сердце! Но я терпел, пока однажды не узнал от этой падали, что Арэль погиб. Я не верил… не желал верить! Но факты говорили обратное. И я потерял всякую надежду… потерял волю к жизни. Я постепенно умирал, чего и добивался мой сын — того, чтобы я сдох сам и не замарал его руки кровью. К счастью, в княжестве еще оставались верные мне люди. Именно они вытащили меня из темницы, едва Гурран проговорился, что я жив. Дальше вы и так все знаете.

— Тогда почему я ничего не слышал о вашем триумфальном возвращении в столицу? — Не удержался от вопроса Габраэл. — Восстание закончился еще месяц назад. Но княжеством управляет совет клана. Вы, как князь, нигде не упоминаетесь.

— Потому что я потерял право на власть, — ответил старик. — По моей вине, пусть и косвенной, к власти пришло такое ничтожество, как Гурран. Вероятнее всего совет выберет другого князя, и наша династия потеряет власть в стране Горных волков. Детей Гурана старейшины уже лишили всех прав. Меня такая участь не постигла. Я живу в своем дворце, меня уважают и почитают, мои приказы выполняются беспрекословно. Но я сложил свои полномочия, не вправе претендовать на корону. Пусть решает народ.

— А Арэль? — Задал мучивший его вопрос Габраэл. — Как тогда он будет жить? ГДЕ он будет жить? Без вашей защиты… одно дело внук правящего князя, а другое… И, кстати, как вы его нашли?

— Очень просто, — вдруг светло улыбнулся Фиронг. — Я отказался поверить в его смерть. Надежда найти Арэля… моего единственного наследника!.. давала мне силы жить дальше. Мои люди (а среди них оказалось немало сильных магов) следили за Крейном. Я ни на миг не выпускал его из глаз. Признаюсь, вначале такой слежке были подвергнуты вы, король. Я планировал вырвать мальчика из ваших рук, — Габраэл заскрежетал зубами от злости, но сдержался. — Вот только Крейн меня опередил. Зато, в отличие от вас, я готов был действовать мгновенно, едва меня позвал Посланник Крови. И я перехватил малыша, опередив вас.

— Отдайте мне его, — негромко, но напористо произнес Гирр-Эстег, от нетерпения подаваясь вперед. — Прошу… умоляю!.. Мне жизни без НЕГО нет! Арэль моя Пара.

— Ты так и не понял, мальчик, — грустно улыбнулся бывший князь. — Ари не вещь, чтобы решать за него. Хочешь его добиться, приложи усилие. Но это не значит, что добиваться ты его будешь с помощью принуждения.

— Я… — Габраэл вдруг запнулся. — Я не знаю, что мне делать… Я хочу его увидеть…

— Но он не хочет видеть тебя, — отрезал Фиронг, решительно покидая свое кресло. — Можешь ему написать… тем более, что теперь знаешь, где он находится. Все! Господа, я прощаюсь. И так надолго оставил Ара. И хотя его беременность протекает неплохо, не хотелось бы волноваться. Лорд Нувар, не проводите меня? А то около вашего особняка меня ждет маг.

— Д-да… князь, — не сразу отреагировал Кайр Андосс, занятый какими-то думами. — Прошу вас.

Габраэл лишь проводил злобным взглядом вышедшего старика. У короля даже ладони вспотели от желания поднять гвардию и немедленно бросить ее на штурм твердыни Горных волков, благо ориентиры для портала теперь известны. Но, во-первых, Арэль может пострадать в начавшейся сваре. А, во-вторых, вряд ли старый волчара не позаботился о безопасности внука. А, значит, Единственного могут в любой момент переправить в такое место, где его никто и никогда не найдет. А, в-третьих… а, в третьих, лучше от нападения не станет, даже если Ар окажется в его руках. Только хуже.

— И… что будете делать, государь? — Тихонько спросил на удивление быстро вернувшийся Нувар.

Гирр-Эстег с молчаливой благодарностью на него покосился. Старый друг, учитель, советчик… от каких только ошибок он его не уберег в свое время! Жаль только, что свою главную ошибку Габраэл сделал, невзирая ни на какие советы.

— Не знаю… — ответил он. — Но письмо я писать не буду. Бесполезная трата сил и бумаги. Впрочем, Фиронг зря надеется, что откажусь от его внука. Я никому не отдам Арэля. И плевать я хотел на все угрозы со стороны старика!

— Вы опять, государь, готовы совершить очередную ошибку, — с осуждением произнес канцлер. Но король лишь усмехнулся.

— Никаких ошибок, Нувар, — ответил он. — На ЭТОТ раз никаких ошибок! Арэль мой и это не обсуждается. Тем более, что ему скоро рожать. Я хочу держать на руках нашего с ним ребенка. Впрочем, это уже мое дело… Лучше скажи, как твой муж отреагировал на раннюю побудку. У него все хорошо?

— Милаэль сегодня ночевал у Лямруша, — отозвался Кайр Андосс. И брови короля взлетели вверх.

— И ты его отпустил?! — Недоверчиво переспросил он. — В его-то положении?

— Ну, рожать ему еще не скоро, — не согласился Нувар со своим сюзереном. — Дома сидеть скучно: я-то целый день во дворце. К тому же Мил не слишком любит великосветские салоны с их сплетнями и интригами. А Лямрушу вот-вот настанет срок… если уже не настал. Да и в Заповеднике безопасно, чужие там не ходят. А Рихшан любого порвет, кто покусится на его любимого супруга.

— А… ты? — Все еще не мог справиться с удивлением Габраэл. Для такого собственника как король было немыслимо даже на миг отпустить от себя любимое существо!

— Просто я уверен в муже, — спокойно пояснил Нувар. — Мы любим друг друга. Да и стоит хотя бы иногда давать любимому свободу, чтобы он не задыхался в четырех стенах.

— Не знаю, смог бы я так… — пробормотал Гирр-Эстег, с сомнением примеряя на себя поведение Первого советника.

— Хотя бы попытайтесь при случае, — серьезно посоветовал Кайр Андосс. Интересно, как там его любимый супруг? А то ведь как с вечера смотался, так там и сидит. Хотя… рано еще — только-только рассвет наступил…

…Но в доме Лямруша и Рихшана давно никто не спал.

Шин и Шан с выпученными от старательности глазами носились по коридору с охапками чистого белья и медными тазиками кипятка. Вроде все подготовили заранее, но когда подпер срок, враз выплыло множество недоделок.

Ляшшарэль, крепко обвив хвостом жалобно хрустящую от такого внимания табуретку, тихо шипел сквозь удлинившиеся клычки, приглядывая за булькающим котлом на плите, куда повитуха накидала лечебных трав.

Мамаша Сарата, примчавшаяся как только у менестреля отошли воды, развила бурную деятельность на пару с Рихшаном. Последний сейчас водил кругами постанывающего мужа, пока здоровенная Медведица суматошно освобождала от лишней мебели гостиную на первом этаже дома, готовя родильную.