Словно созревшая ягода…

Сам не понимая, что делает, Габраэл наклонился и медленно втянул губами твердый комочек, нежно его прикусывая. А потом придавил кончиком языка. Ответом ему был протяжный стон Ира. И его взметнувшиеся руки, крепко вцепившиеся в отвороты королевского камзола.

Оторвавшись от невольной ласки, мужчина заглянул своему избранному в лицо и встретил безумный взгляд расфокусированных зрачков, окруженных узкой призрачно-зеленой радужкой. Вряд ли в этот миг Иранн понимал, что делает. Но выдержки самого Гирр-Эстега пока что хватало, чтобы не сорваться и не навредить Дарующему, хотя запах течки уже заглушал остальные запахи в округе.

Перед глазами Габраэла на миг появилось и исчезло роскошное ожерелье-воротник из жемчуга и крупных изумрудов. Как раз под цвет глаз Иранна. Драгоценность бы чудно смотрелась на нежной коже Единственного, оттеняя его красоту…

Дрогнувшей рукой король отвел непослушную прядку с лица выгибающегося парня. И самыми кончиками пальцев ласково очертил высокие скулы волчонка. Слов не было… да и зачем они, когда есть язык тела…

А в глубине души Гирр-Эстег надрывно плакал, понимая — его избранный выбрал не его. И, значит, будет насилие без понимания. Хотя огонек надежды продолжал упрямо гореть — может, они еще сумеют понять друг друга?..

Юноша непроизвольно потянулся вслед за ласкающей рукой, призывно поскуливая и раздвигая острые колени. Приподнялся, пытаясь прижаться к мужчине теснее. Его напряженный член слегка покачивался, поднимаясь из облачка темных кудряшек, и ронял с самого кончика прозрачные капельки смермы.

Король лишь хмыкнул на такую готовность и наклонился к Иру. Тот не попытался отодвинуться и не отшатнулся, когда мужчина вновь протянул к нему руку. Щека под ладонью Габраэла была теплой и нежной. Ее нежность легко могла свести с ума. Слишком светлая кожа… Ее даже загар не брал, лишь золотя высокие скулы Иранна. Прямой нос, идеальная форма полных губ, что так хотелось облизать… не слишком длинные волосы. Они не обрамляли узкое лицо кокетливыми локонами, ниспадая на плечи. Нет, все было просто и практично — низкий хвост, стянутый плетеным из разноцветных нитей шнурком. И зеленые… нет, изумрудные!.. глаза, с тем неповторимым чуть голубоватым отливом первой зелени, что присущ именно этому камню. Слишком большие на этом худощавом лице под тонкими дугами бровей… сейчас прикрытые длинными и густыми ресницами под стать черному жемчугу волос. И запах!.. просто умопомрачительный — нечто сладковатое, свежее и горько-пряное как любовная тоска.

И король уткнулся носом в шею Ира, с жадностью втягивая в себя так понравившийся ему аромат. Несмотря на весьма болезненное возбуждение, хотелось быть нежным. И дарить всего себя, взамен забирая без остатка.

— Твой запах кружит голову, — внезапно прошептал Гирр-Эстег и потянулся за поцелуем. — И стоны… да я сейчас кончу…

Габраэл уже плохо соображал, едва с ума не сходя от осознания своей победы. Губы мужчины прижались к бешено бьющейся на шее Иранна жилке.

…Арэль уже скулил, беспрерывно то выгибаясь, то извиваясь всем телом, чтобы хотя бы немного отвлечься от напряжения, что стянуло низ живота… завязало узлом все жилы, играя на них плясовую. Боги!.. да сделайте же хоть что-то!..

Габраэл бросил на траву свой плащ и, схватив в охапку Ира, повалился вместе с ним на плотный шелк. Кожа избранного на фоне темной ткани выглядела особенно бледной и словно светилась изнутри, щедро вбирая в себя лунное сияние. Короля еще хватило, чтобы приспустить собственные штаны да стянуть рубашку, торопясь погрузиться не только в запах, но и в тело под собой.

Вздернув Ира на четвереньки, Гирр-Эстег обхватил юношу поперек груди, заставляя выгнуться на себя. Иранн и не сопротивлялся, поддавшись дурману возбуждения. Он так выгибал спину, что казалось, еще немного и переломится. Его дырочка не требовала подготовки, пульсируя и блестя от густой смазки с прожилками крови. И король не медлил — вдавил напряженный член между крепких маленьких ягодиц… втиснулся в плотное колечко мышц и рывком натянул Ира на себя.

Юноша зашелся в крике: сладком, несдержанном — слишком давно у Арэля никого не было. И даже течка слабо приглушила неприятные ощущения. А король еще с утробным рыком дернул его на себя, разом входя на всю длину. Твердый член Гирр-Эстега скользнул в пульсирующий жар прохода как по маслу, вновь вырвав у полубессознательного Иранна протестующий вскрик. Но в следующий миг юный лекарь выгнулся, застонав уже от облегчения. Бедняга мало что соображал, слишком протянув с первым единением. И теперь едва не скулил от восторга и растянутой заполненности.

А Габраэлу в этот миг все было до одного места. Он стоял на коленях позади своего Единственного и с такой силой двигал бедрами по направлению к Иру, что сторонний наблюдатель мог бы перепугаться за сохранность хрупкого Дарующего. Но лекарь вместо того, чтобы вопить от боли, лишь требовательно стонал и сам подавался навстречу яростным толчкам короля.

Вот Гирр-Эстег схватил юношу за щиколотку и, повернув его на бок, закинул ногу Иранна себе на плечо. А юноша изо всех сил вцепился пальцами в плащ, на котором лежал, закатив глаза от полноты ощущений и разрывая крепкую ткань выдвинувшимися когтями. И протяжно застонал от наслаждения. Твердый член Арэля между его широко раскрытых ног дергался в такт толчкам, оставляя на поджавшемся животе хозяина влажные следы. Король тоже был почти на грани.

— Сильнее! Сильнее! — Закричал вдруг Арэль, выгибаясь. И, вскинувшись, словно прилип к мокрому от пота торсу Габраэля, начиная двигаться хаотичными рывками в попытке ускорить развязку. Король тоже не отставал, схватив гибкого как ветка ивы любовника за бедра и со всего маха насаживая на себя с утробным рычанием. А у Арэля из глаз вдруг брызнули крупные слезы. И он обмяк, подергиваясь от непроизвольных судорог… как клеймо ощущая капли собственного семени на своем животе… осознавая, что внутри медленно растекается обжигающая лава от выплеска короля…

…Боль в пояснице.

Боль в шее и в затекших руках.

И понимание, что уже ничего не изменить.

Как и не стереть свивающуюся вязь серебряной татуировки с левого запястья…

Арэль пришел в себя, едва на востоке посерело небо, возвещая скорый рассвет.

Проснулся и не сразу понял, где он и с кем. Последнее, что всплывало в памяти — начало течки и безумный бег по ночному лесу. Потом провал.

Но сейчас юноше было тепло и уютно. Ничего не болело, если не считать слегка саднящей попы. Тело полнила головокружительная легкость. А еще его кто-то собственнически обнимал со спины, тихо сопя в шею. Сам Ар лежал на боку на чем-то не слишком мягком, прикрытый широкой и шелковистой на ощупь тканью, что пахла травой, течкой и… и… КОРОЛЕМ!

Арэля едва не подбросило от осознания случившегося. Значит, ночью он не добрался до егеря? Да, кажется, его сбил белый волк. А потом…

Юноша осторожно повернул голову и разглядел белеющие в сумерках встрепанные прядки. У Ериста были темные волосы…

Ар попытался шевельнуться, но тяжелая рука короля тут же крепче прижала его к голому торсу мужчины. Юноша замер, боясь даже дышать, круглыми от страха глазами глядя на недовольно заворочавшегося Защищающего. Но Габраэль вновь умиротворенно засопел, расплываясь в широченной улыбке и смешно причмокивая губами. А вот самому Арэлю было не до смеха: он уже успел разглядеть мерцающую вязь серебряной татуировки на своем левом запястье.

Вот это попадалово! Так он королевская Пара?!

Юный князь достаточно прожил в Гирре, чтобы понимать, что ЭТО значит. Нет, окажись все иначе, и Ар бы только обрадовался — Габраэл ему всегда нравился. Во всяком случае, он был единственным мужчиной, к кому несчастный мальчишка, только что вырвавшийся из рабства, не испытывал отвращения. Великолепный союз — северный княжич и повелитель Восточного материка. Но не в их случае. Вряд ли Габраэл позволит ему вернуться на родину. И никогда не станет терять людей, завоевывая далекий кусок суши. Зачем тратить ресурсы и силы, если драгоценный приз уже в руках — сам Посредник, да еще и истинная Пара!