У Изабель отвисла челюсть, возможно, потому, что она была удивлена моим яростным тоном. Затем она осторожно кивнула.

Наконец-то я почувствовала, что сделала что-то правильно.

Но, конечно, мне все еще приходилось иметь дело с несовершеннолетней, выставленной на всеобщее обозрение. Я осторожно приблизилась.

— У тебя есть солнцезащитный крем? — спросила я, обхватив себя руками за плечи, порыв ветра заставил меня вздрогнуть. Накануне прошел холодный фронт, и температура упала примерно на двадцать градусов ниже обычной августовской.

— Я в порядке, — ответила Молли сквозь стиснутые зубы.

Прищурив один глаз, я посмотрела на соседний дом. Второй этаж был отчетливо виден над забором, разделявшим дом Логана и соседского мальчика. Через большое окно я разглядела силуэт, который играл в видеоигру, или смотрел фильм, или что-то в этом роде. Он ни разу не взглянул на Молли.

— Пойдем, я приготовлю тебе чай или горячий шоколад. — Я протянул ей руку, на которую она упрямо посмотрела.

Господи, что такое с этими подопечными?

— Молли, — мягко сказала я, присаживаясь на край шезлонга. Ее тело, покрытое гусиной кожей, было полностью на виду. — Он не смотрит. И поверь мне, тебе не нужно выкидывать такие штуки, чтобы привлечь внимание парня.

— Он просто идеален, — выпалила Молли, выпрямляясь с широко раскрытыми глазами и рассыпавшимися по плечам черными волосами.

— Таких не бывает, милая.

Ее глаза стали огромными, как у диснеевской принцессы.

— Даже Логан?

Мои брови поползли вверх.

— Даже Логан. Он храпит. — Возможно, он храпел. Это было такое же предположение, как и любое другое.

Это подействовало, потому что она улыбнулась.

— Горячий шоколад — это хорошо.

Я накинула плед ей на плечи, и она ухватилась за края здоровой рукой.

— Возможно, я попрошу у тебя одолжить этот купальник, — сказала я, вздернув подбородок. — Он милый.

Мы вошли внутрь, я крепко обнимала ее за плечи. К счастью, зрители уже разошлись.

Как раз в тот момент, когда я закрывала за собой дверь, услышала, как Логан вошел на кухню. Он принял душ после тренировки, на нем была простая белая футболка, обтягивающая грудь, а его длинные ноги были обтянуты темными джинсами и заканчивались черными потертыми ботинками.

Да. Пожалуйста.

— Ты в купальнике? — он спросил Молли, наклонив голову.

Она бросила на меня испуганный взгляд через плечо.

— Я попросила надеть его для меня, — спокойно ответила я. — Разве парни никогда не устраивают спонтанные показы мод?

Его губы изогнулись в неохотной улыбке.

— Насколько я помню, нет.

Я подошла к нему, зная, что Молли наблюдает за нами с улыбкой. Нежно положив руку ему на грудь, я приподнялась на цыпочки и поцеловала в уголок его рта.

— Как прошел день, милый?

Одна из его темных бровей медленно приподнялась.

— А у тебя? От тебя пахнет шоколадом и зубной пастой.

— Уверена, у меня тоже такой вкус, — сказала я, вздернув подбородок в неприкрытой насмешке.

Молли хихикнула.

Логан моргнул и попятился.

— Извините, я опоздал. Тренировка закончилась.

— Все в порядке. Когда в эти выходные начнется сезон, нам придется привыкнуть к тому, что мы будем только девочками.

В ответном кивке Молли было столько энтузиазма, что Логан бросил на нее сухой взгляд.

— Ты готова избавиться от меня?

Молли улыбнулась мне.

— Я думаю, мы прекрасно справимся без тебя, Логан.

Я скрестила руки на груди и широко улыбнулась ему.

Я просто потрясающая старшая сестра.

Пока он не поднял трубку телефона.

— Не хочешь рассказать, что за история с противозачаточными?

Логан

Раздевалка была похожа на пороховую бочку, готовую вот-вот взорваться. Одна искра, и мы воспламенялись. Минуты перед игрой были моими любимыми. Энергия бурлила между нами, пока мы заклеивали пальцы скотчем, мазали лицо чем-то черным и хлопали ладонью по подушечкам, защищающим наши тела. Короткий всплеск, который никак не мог насытить зверя, которого мы все жаждали выпустить на поле.

Это был мой двенадцатый дебют в сезоне. Двенадцатый раз я стоял в этом туннеле с большими надеждами на сезон; впереди шестнадцать игр, которые мы могли выиграть. Единственное, что стояло между нами и реальностью того, чем закончились бы эти игры, — это время, приближающееся к старту, и это никогда не надоедало.

В этом году я был возбужден даже больше, чем обычно, и прыгал на пятках, пока мы ждали выхода на поле. Когда мы выходили из раздевалки, рев наших болельщиков отражался от бетонных стен, выкрашенных в черный и красный цвета.

В последнюю нашу игру, мы проиграли. Проиграли чемпионат конференции, который мог привести нас к Суперкубку. И никто из нас не хотел пережить это снова. Я посмотрел налево и увидел, как Мэтью Хокинс ухмыляется за своим шлемом. Это была его первая официальная игра в футболке «Волков».

Если мы выиграем в этом году, то только потому, что он был здесь, лучший защитник в лиге. Мы с ним прошли долгий путь, с тех пор как он присоединился к команде после небольшого недоразумения, когда я пригласил на свидание его девушку, не зная, что они встречаются.

В то время это было не очень приятно, но было удивительно, как одна почти схватка в тренажерном зале могла изменить все для двух товарищей по команде. Я улыбнулся ему в ответ.

Словно его тело не могло сдержать того же возбуждения, которое я ощущал под кожей, Мэтью запрокинул голову и издал рев. Остальные защитники зашевелились, подпрыгнули и ударили друг друга кулаками по шлемам. Игроки, выстроившиеся перед нами в линию, вышли на поле, и толпа вскочила на ноги. Волна неудержимого предвкушения приветствовала меня, когда мои бутсы заскрежетали по газону.

Болельщицы размахивали черными и красными помпонами, а наш талисман бежал перед нами, размахивая огромным флагом с изображением головы воющего волка. Со всех сторон лилась густая и насыщенная басами музыка, но обычно мне было легко не обращать на нее внимания.

Как всегда, я остановился на минутку в конечной зоне и сделал четыре вдоха, задержал дыхание на четыре, выдохнул на четыре. Болельщики прыгали и кричали, отбивая ритм ногами и руками, который я не мог расслышать.

Когда на экранах засветился вид на ложу владельца, улыбающееся лицо Элли заставило фанатов снова закричать громче. На ней, как и на Фейт, стоявшей рядом с ней, была футболка Пирсона. И чуть правее я заметил проблеск, всего лишь вспышку, рыжих волос.

На мгновение я затаил дыхание и помолился, чтобы камера повернулась и я смог увидеть Пейдж. Она приходила на большинство игр, так что в этом не было ничего нового. Никто не обратил бы на нее особого внимания, но не я. Внезапно мне захотелось узнать, носит ли она футболку с моим именем. Каждый день, возвращаясь домой, я получал поцелуй в правый уголок моих губ. Никогда в центре. Не слева. Как будто она знала, что однажды я повернусь и встречу ее именно там, где она хотела. До сих пор, сам не знаю как, я сопротивлялся. Каждую ночь на этой неделе я тихонько прокрадывался в спальню, которую теперь делил с Пейдж, и несколько эгоистичных мгновений смотрел на нее спящую.

Она спала, свернувшись калачиком на боку, одну руку засунув под подушку, а другую прижав к груди. Насколько я знал, она почти не шевелилась во сне, потому что каждое утро, когда я, как обычно, открывал глаза в пять часов, она находилась в одном и том же положении. Но при дневном свете румянец был ярче, были видны ее темные загнутые ресницы и более заметный розовый оттенок слегка поджатых губ.

И каждое утро я боролся с одним и тем же. Мне хотелось провести рукой по ее невероятно длинным ногам, всегда обнаженным. Хотелось посмотреть, заставит ли это прикосновение ее спину выгнуться дугой, а губы изогнуться в победоносной улыбке, прежде чем она откроет глаза.