— Девочки наверху, в ложе. С ними осталась мама Люка. Я не знала, хочешь ли ты, чтобы они спустились сюда.

Вдох на пять секунд. Удержание на шесть. Выдох на семь.

Даже это не сработало, и я, наконец, разлепил глаза.

Надо мной Пейдж была окружена ярким ореолом над головой, просто благодаря лампочкам на потолке. Казалось бы, все просто, но полученный эффект был почти ослепительным. На ее лице было столько беспокойства, что я чуть было не отвернулся, но это было слишком просто.

Если она хотела выйти замуж за футболиста, потому что это казалось забавным и захватывающим, быстрым путем к большой зарплате, что ж, такова была гребаная реальность.

Травмы, потери и разочарования. Тяжелая работа, жестокие игры и еще более жестокое воздействие на наш организм.

Из-за громких имен в лиге казалось, что все это — сплошные вечеринки и гламур, жизнь на задворках популярной культуры, но для большинства из нас, абсолютного большинства, это было не так.

Черт возьми, половина моих знакомых в межсезонье подрабатывали на случайных работах, потому что лишь горстка игроков получила одобрение. Пейдж теперь смотрела на все с другой стороны, и я ждал, что она скажет, что это уже слишком, что она захочет уйти.

За исключением того, что она просто смотрела на меня с выражением беспокойства на лице.

На шее у Пейдж висел VIP-пропуск, который, вероятно, Элли раздобыла для нее, чтобы иметь возможность присутствовать здесь. Он мягко прилегал к футболке, которая была на ней надета.

Это не мой свитер.

Я открыл рот, чтобы сказать что-то, чего даже не знал, но тут вмешалась Мэгги.

— Это не связки.

Мощный порыв воздуха наполнил мои легкие.

— Слава богу.

— Я не шучу.

Пейдж улыбнулась, ее рука погладила мою грудь до изгиба плеча. Я уже снял футболку и прокладки, и ее пальцы коснулись прохладной от пота кожи у края моего обычного белья. В ней не было ничего особенного, просто белая футболка с оторванными рукавами.

— Что это? — просил я Мэгги. Она передвинула рычаг рентгеновского аппарата, чтобы я мог сесть на столе. Рука Пейдж упала, когда я это сделал, но она осталась рядом.

Мэгги не отрывала взгляда от экрана.

— Я покажу это Доку, но, похоже, это растяжение медиальной коллатеральной связки второй или третьей степени.

— Черт, — пробормотал я себе под нос. Это был не самый худший вариант, но и не самый лучший.

— Что это значит? — просила Пейдж.

Мэгги моргнула, как будто только сейчас заметила Пейдж. Она проработала в «Вашингтоне» пару лет, и у нее была та же склонность, что и у игроков, не обращать внимания на все несущественное, когда она была в самом разгаре своей работы.

— Привет, кто вы?

Мы с Пейдж переглянулись. Ее вопросительный взгляд, а мой, скорее всего, полный мрачного смирения.

Я слегка кивнул ей, и Пейдж показала мне большой палец.

— Его жена.

Брови Мэгги удивленно поползли вверх.

— А, тогда ладно. Поздравляю?

— Спасибо, — пробормотал я. — Ты можешь прислать нам свадебный подарок позже. О чем мы говорим, Мэгги?

Она поморщилась.

— Ты же знаешь, что тебе нужно дать Доку взглянуть на это, прежде чем я смогу ответить.

— Да, кстати, где Док? — спросил я. — Разве он не должен быть здесь, внизу?

Мэгги достала из кармана телефон и посмотрела на экран.

— Он будет здесь с минуты на минуту. Протокол о сотрясении мозга в запасе.

Я вскинула голову.

— Кто?

— Один из новичков. Похоже, с ним все в порядке. Идиот вел со своим шлемом, так что ему повезло, что его тоже не выбросили для прицеливания.

Я выдохнул. Как бы это ни было паршиво — сидеть на скамейке запасных черт знает сколько времени из-за травмы колена, сотрясения были намного страшнее. По крайней мере, для меня. Мне не нужно было, чтобы кто-то гонял мои мозги по черепушке, как мячик для пинг-понга.

— Я перехвачу его, — сказала Мэгги. Она пригвоздила меня предупреждающим взглядом. — Не двигай этой ногой.

Мэгги извинилась и ушла, но было ясно, что она хотела оставить нас с Пейдж наедине. Мне очень хотелось сказать ей, что это было последнее, чего я хотел, когда моя прекрасная жена смотрела на меня с таким беспокойством в своих прекрасных голубых глазах.

Я опустился обратно на стол и снова закрыл глаза.

Не имея возможности видеть, не видя рыжих волос и черной футболки, красных губ и голубых глаз, я чувствовал ее запах даже среди сильных запахов раздевалки.

Это был аромат лимона и лаванды. Чистый, свежий и сладкий. Я не ожидал этого от Пейдж. Никогда бы не подумал, что от нее так сладко пахнет. Один взгляд на нее, и я представил себе мускус и что-то темное и таинственное, что-то достаточно пряное, чтобы не быть уверенным, для нее это предназначено или для кого-то другого.

— Девочки, все в порядке? — спросил я.

— Изабель была в шоке, когда ты упал. — Она выдохнула. — С остальными все было в порядке. Я имею в виду, они волновались, но ничего страшного.

Изабель была в шоке. Она хорошо это скрывала, но всякий раз, когда происходило что-то, что хотя бы намекало на неожиданные проблемы со здоровьем или возможность кардинальных изменений в жизни, она замыкалась в себе, не зная, как справиться с тем, что может произойти. Ее эмоции были настолько велики для ее маленького тела, но она настолько сдерживала их, что даже я изо всех сил старался помочь ей разобраться в них. И снова я был благодарен судьбе за то, что это было всего лишь мое колено, и она не видела, как я отключился, неподвижно лежа на поле.

— Я рад, что они были в ложе, — признался я. — Если бы они были на своих обычных местах, им, вероятно, было бы страшнее.

Это была идея Пейдж. Обычно они сидели примерно пятью рядами выше, у пятидесятиярдовой линии.

Последовала пауза, и я был рад, что не могу видеть ее лица.

— Почему бы им не сесть вон там? Я знаю, Элли хотела бы познакомиться с ними поближе. Как и многие люди.

Моя грудь расширилась от глубокого вдоха, прежде чем я ответил.

— Чем больше людей будут в курсе, тем больше вероятность, что все узнают, что я их опекун. И нет никаких причин, по которым кто-либо должен знать, что они живут со мной. Я не хочу, чтобы их использовали для привлечения внимания в социальных сетях. Это последнее, что им нужно.

Пейдж хмыкнула.

— Думаю, в этом есть смысл. — Она прочистила горло. — Я переписывалась с твоей мамой. Сказала ей, что дам ей знать, что ты узнал от врача команды.

Мои глаза намеренно оставались закрытыми, потому что мне казалось слишком важным, что она была здесь, успокаивала моих сестер и общалась с моей мамой до того, как у меня появился шанс достать телефон из шкафчика. Сейчас не нужно было ничего считать, не нужно было делать дыхательных упражнений, чтобы попытаться обуздать чувства, которые закипали во мне.

— Ты в порядке? — просила Пейдж.

Я открыл глаза и уставился на нее. За исключением моей мамы, прошло много лет с тех пор, как кто-либо интересовался, как у меня дела. Девочки были слишком малы, чтобы по-настоящему задуматься о том, на что это похоже с моей точки зрения. Напряжение в груди немного ослабло, хотя мой мозг все еще сердито гудел от того, что могло бы развернуться передо мной в плане восстановления, терапии и подготовки.

— Не знаю, — сказал я ей. Слова вылетели прежде, чем я успел подумать, что может означать эта неприкрытая честность между нами двумя. — Я действительно, черт возьми, не знаю.

Пейдж

— Ты уверен, что тебе ничего не нужно? — просила я, прислонившись плечом к косяку двери гостевой спальни.

Логан лежал посередине кровати, его нога была зафиксирована бандажом. Перед тем, как отправить нас домой Мэгги установила бандаж и строго-настрого приказала следующие пару дней как можно меньше двигать ногой. Всего несколько часов назад, врач команды подтвердил разрыв связок средней тяжести третьей степени. Логан выбыл как минимум на четыре недели, а возможно, и на восемь, в зависимости от того, как будет проходить физиотерапия и как пойдет восстановление.