— Ох, ну ты и набедокурил, засранец мелкий!.. — трое приятелей застыли на пороге, удручённо рассматривая беспорядок, устроенный юным турсом в комнате на втором этаже их домишки. — Что за запах? Емеля, кажись, он нагадил тебе в сапоги, с чем тебя и поздравляю… Точнее, в один испражнился, а в другой, похоже, по-маленькому сходил… И где же он сам, негодяй такой, а?.. — пакостного сорванца было не видать. Ратибор внимательно осмотрелся, прошёл вперёд и, пригнувшись, заглянул под кровать. Оттуда на него сверкнули два красных испуганных глаза. Малец явно понимал, что наделал дел, и потому залез под койку, надеясь спрятаться от неминуемого возмездия.
— Нагадил мне в сапоги⁈ Это же моя любимая пара была, я берёг её как зеницу ока… — Емельян стоял, растерянно хлопая глазами. Княжий племянник даже трезветь начал от открывшегося перед ним душераздирающего зрелища. — А мой кафтан… Рубаха!.. Штаны меховые, в них так тепло было!.. Боги, за что⁈ Ах ты, гнусная жаба, да я тебе сейчас все космы повыдёргиваю!..
— Тише ты, тише, не кипятись! — остановил разошедшегося под винными парами молодого лоботряса Ратибор. — Во-первых, косматые лягушки существуют только в ночных сновидениях юных забулдыжных летописцев. Всё оттого, что те — не просыхают!.. А во-вторых, ну пошалило дитятко, с кем не бывает…
— Ну конечно, это ведь не в твои сапожищи этот мерзкий гадёныш с удовольствием нужду справил! — хрюкнул зло Емельян, доставая из перекинутой через плечо котомки небольшую фляжку с кедровой настойкой и мигом делая несколько больших глотков.
Поймав на себе недобрый взгляд Ратибора, княжий племяш хмуро прошамкал:
— Нервишки пошаливают… Хорошо, что это не весь мой гардероб был…
— Действительно, а то пропал бы совсем тут без тряпья своего разноцветного, фазанчик ты наш расфуфыренный! Мясо давай сюда и воду! — Ратибор взял протянутые Емельяном добрую голяшку молодого кабанчика да кувшин с водой и, расстелив на полу перед кроватью пёстрый полотняный платок, быстро найденный тут же в разбросанном по комнате барахле захмелевшего повесы, аккуратно положил на него свежий поросячий окорок. После чего поставил рядом жбан с водицей и тихо отошёл назад.
Трое друзей замерли в ожидании. С минуту-другую ничего не происходило. Наконец, из-под кровати медленно показалась белёсая голова. Настороженно озираясь по сторонам и недоверчиво поглядывая на людей, лохматый малец подозрительно понюхал сначала еду, потом воду. Тут же обхватив кувшин двумя тонкими лапками, молодое существо приподняло и чуть наклонило сосуд со свежей водицей, принявшись жадно глотать живительную влагу, проливая при этом часть себе на грудь.
— Ты смотри, почти как человек пьёт! — толкнув Ратибора в бок, удивлённо прошептал до сих пор молчавший Мирослав. — Как думаешь, сколько ему?
— Да кто ж его знает, — задумчиво пробасил тот в ответ. — Полгода, год или около того, наверно… Не ведаем мы, сколько живут эти любопытнейшие создания…
Юный турс тем временем, вдоволь напившись, вцепился крепкими зубами в сочный кусок кабанчика, принявшись с завидным аппетитом его поглощать. При этом он довольно урчал, что выглядело очень мило и забавно.
— Эх, и всё-таки я его в качестве питомца взял бы… — тяжело вздохнув, Емельян со слабой надеждой покосился на Ратибора с Мирославом.
— Мелкие зверушки все милы глазу, Емеля, — буркнул Мирослав. — Но это тебе не щеночек какой, это хорошо понимать надо! Когда он вырастет, то станет могучим хищником, которому человека убить проще, чем тебе окропить снежок жёлтеньким…
— Ну так отрежь ему голову и посади на кол! — с этими словами Ратибор, испытующе глядя на приятеля, медленно достал из-за пояса здоровенный нож и протянул его рукояткой вперёд Мирославу. — Ты же хотел⁈ Так давай, сделай это. Ну⁈ — рыжеволосый витязь настойчиво сунул другу свой огромный тесак.
Пленённый детёныш же, увидев, что происходит, тихо зашипел, испуганно переводя взгляд с Мирослава на Ратибора, и мигом забился назад под кровать, не забыв однако при этом и кусок мяса прихватить с собой.
— Ха! Клянусь лаптями Велеса, он ведь, ик, понял, о чём вы сейчас! — воскликнул поражённо Емельян, опять начавший слегка икать. — Может, не дословно, но суть-то он уловил, ик, точно! Ратибор был прав! Они разумны, Сварог свидетель! Возможно, даже ненамного глупее, чем люди!
— А может, будут и поумнее некоторых человеческих особей, что любят обожраться хмелем душистым… — степенно пророкотал Ратибор, убирая нож назад, к себе за пояс. Мирослав молчал. Оружие рыжеволосого гиганта он так и не взял.
— Это на кого ента ты сейчас намекаешь, ик, чудо-юдо рыжее⁈ — возмутился Емельян. — Тебя, косолапый, в снегу обвалять, так ты сам не сильно, ик, отличаться от них будешь!..
— Мне очень жаль, что так вышло с твоим отцом, Мирка, — Ратибор, проигнорировав гневное сопение пьяного княжьего племянника, пристально зыркал на старого товарища. — Но разве наш мелкий проказник в этом виноват?
— Твоя правда, дружище, — тяжело вздохнув, Мирослав взглянул прямо в глаза Ратибору. — Гнев и ярость до сих пор застилают мои очи и мешают мыслить разумно да ясно…
— Я понимаю, братка, — Ратибор сочувственно хлопнул Мирослава по плечу, аж слегка влетевшего в стену их комнатушки от столь дружеского проявления чувств.
— Меня не враги на поле брани достанут, — криво улыбнувшись, крякнул Мирослав, потирая предплечье, — а скорее, в окно я выпаду и сверну себе шею от очередного твоего подобного приятельского похлопывания…
— Ну, не серчай уж, — Ратибор несколько смущённо хмыкнул. — Это я не со зла, ты же знаешь!
— Да это понятно! — Мирослав внимательно посмотрел на своего друга. — Одного я не пойму: то ль я старею, то ль ты становишься с каждым днём всё сильнее и сильнее… По крайней мере, раньше, по молодости, я не припомню, чтобы так впечатывался в стену от твоих разудалых хлопков… Да и не столь ощутимы они были! — Мирослав ещё раз потёр своё плечо. — Синяк, поди, оставил, медвежара рыжеголовый!..
— Бывает… Но вообще, как по мне, так ты всегда отлетал лихо, например, от моих щелбанов… Ну а от дружеской плюхи сам Перун велел… — машинально ответил Ратибор, опускаясь на одно колено и снова заглядывая под кровать.
Их лохматый пленник закончил трапезничать, умяв свой ужин подчистую, и теперь, облизываясь, настороженно взирал из-под койки на рыжебородую физиономию вторгнувшегося к нему Ратибора. Красные и синие зрачки встретились друг с дружкой. В них не было гнева или страха, лишь осторожное взаимное любопытство светилось в уголках глаз человека и маленького йотуна.
— Это потому, что твоими щелбанами кабана завалить можно, — тем временем промямлил кисло Мирослав. — Уверен, ты на них так бы и охотился, если бы догнать мог…
— Давайте всё же имя ему дадим, а⁈ Ну, нашему гостю подневольному?.. — брякнул вдруг Емельян, прерывая начинающуюся было очередную вялую перебранку двоих приятелей. — Предлагаю: Косматый Повелитель Бури или Суровый Хозяин Леса…
— Это скорее не имена, а титулы иль звания! — фыркнул иронично Мирослав. — Твоё первое прозвище было куда интереснее и, главное, короче! Ну и звучит Снежок гармоничнее… Да и не дорос ещё наш малец чудный до того, чтоб повелителем да хозяином его величали!..
— У Снежка, поди, и своё-то имя есть, только он его нам сказать не может… — Ратибор хмуро взглянул на Емельяна. — А спать нам с ним в одной комнате нельзя, Емеля, ибо ночью он в глотку любому из нас вцепиться может… Коготки-то у него ещё не окрепли, а вот с клыками полный порядок, уже как у матёрого волчары какого! Если только связать его опять… Но где гарантия, что он снова не освободится от пут? Если бы не цепь железная, он давно бы уже в окно сиганул, и поминай как звали…
— Берите свои пуховые перины или что там от них осталось, — саркастически ухмыльнувшись, Мирослав кивнул на изодранные медвежьи шкуры, — да пошли вниз. На первом этаже, на полу переночуете сегодня, ничего с вами не случится! А завтра будем думать, куда его перевести да что вообще делать с нашим Снежком…
