На поле брани возникла секундная пауза: волки недоверчиво рассматривали отрубленную голову правителя Варградского княжества. После чего, пятясь, часть вражеского войска начала неуверенно отступать назад. Смерть Кулбаха явно деморализовала варградскую рать. Воодушевлённые же сим знаменательным событием, а также пьянящим чувством близкой победы воины Мирграда с новыми силами ринулись вперёд, в первую очередь помогая оказавшимся в тяжёлом положении борградцам; правый фланг волчьей стаи зажали с двух сторон, принявшись планомерно его уничтожать. Ратники Варграда с этого края хоть и не могли уже переломить складывающийся явно не в их пользу ход битвы, но встали насмерть и бились знатно; по ту сторону тоже были русичи, не привыкшие ни перед кем пасовать.

Ратибор же с находившимися с ним по центру бойцами окончательно разметали противостоящих им викингов, последние ряды которых без зазрения совести просто развернулись да чуть ли не вприпрыжку помчались с поля боя; лишь громогласный хохот и улюлюканье русов неслись им вослед.

— Куда⁈ — возмущённо проорал молодой богатырь. — Собачары помойные, да чтоб вы все в нужник по темечко повалились!..

— Ты смотри, как драпают! — улыбнулся Яромир, с мечом наперевес направляясь к левому флангу варгов, всё ещё продолжавшему оказывать ожесточённое сопротивление. — Рат, подсоби!

— Да иду, иду!.. — теперь и левый фланг разрозненного серого воинства, как до этого и правый, оказался зажат в тиски. Но, упрямо стиснув зубы, варградцы не последовали за бежавшими с поля боя северными наёмниками, а продолжали рубиться, убивая и умирая…

— Сдавайтесь! — раздался над полем боя громкий, повелительный клич. — Я, князь Святослав, гарантирую каждому, кто сложит оружие, — жизнь! Даю слово! А вы все знаете, что слово моё — крепче гранита! Вас ждут дома ваши семьи, ваши жёны и дети! Зачем понапрасну умирать⁈ Всё кончено! Ваш умалишённый правитель, затеявший почём зря эту безумную сечу, — мёртв!

В рядах противника возникло секундное замешательство. Окровавленные бойцы, неуверенно замерев, хмуро косились друг на друга.

— Сложить оружие! — раздался вдруг ещё один крик. Витязи обеих противоборствующих сторон нашли взглядами гаркнувшего ратника. Им оказался Лучезар, которого практически невозможно было узнать из-за засохшей крови, покрывавшей густой корочкой его лицо. Держась за раненый правый бок, он сплюнул алую мокроту и, убедившись, что привлёк всеобщее внимание, продолжил: — Кулбах уже у Сварога! Как и Лудогор, да и вообще все его сыновья! По старшинству рода, теперь престол Варграда — мой! По праву первородства! Теперь я — законный повелитель Волчьего княжества! Поэтому я говорю вам, воины мои, — бросайте оружие! Немедля! Это приказ! Мы славно бились, но сегодня не наш день! И нам дают второй шанс на жизнь! Не будем же разбрасываться им понапрасну!

В наступившей тишине волки, сверля убийственными взорами своего нового князя, ещё раз хмуро, с сомнением переглянулись со стоящими рядом собратьями по клинку, пожали плечами, после чего на землю с глухим звоном полетел первый меч. Следом за ним — топор, ещё один, и вот уже град оружия принялся, мелодично звеня, сыпаться на обильно пропитанную кровью почву. Объединённое войско Мирграда и Борграда радостно взревело, воины вскинули вверх руки; лютая битва была выиграна. Победа осталась за союзом медведя и вепря.

— Ратибор! Мирослав! Яромир! Дядя! Где вы там⁈ — тем временем к троим друзьям продирался взволнованный Емельян. — Пойдёмте, я покажу чего! Наконец-то я завалил своего первого врага!..

— Что, опять⁈ Мы в прошлый раз, в Забытых пустошах битый час искали твоего первого, но всё безрезультатно, хотя там варягов не больше сотки полегло! Представляешь, сколько мы теперь потеряем времени в поисках твоего первенца, когда тут тысячи убитых загорают? Причём ещё не известно, есть ли он вообще! Так что иди-ка ты в баню, Емеля! Я кваску хочу! В горле пересохло порядочно! Славная рубка была, значится…

— Ну Ратиборушка!.. В этот раз точно…

— В баню, Емельян! Иди в ба-ню! По слогам тебе говорю!..

Спустя две недели после битвы с Варградом. Таверна «Четыре копыта»

— … Ну так чего выходит, вы, значит, с Емелей завербовали Лучезара в тот самый день, когда перехватили его с сундуком злата у Мефодия? Это и есть ваш секрет?

— Да, Мирка, как-то так примерно…

— А нам не сказали, потому что…

— Чем меньше народу знает, тем лучше! Крысёнка мы так и не обнаружили, не забывай!

— А сейчас чего решил поведать, друже?

— Ну, во-первых, уже не актуально. Кулбах мёртв, а Лучезар — князь Варграда, и чхать он теперь хотел на нас с Емелей со своего княжеского флюгера. Правда, зависим стал от Святослава и дань ему ежегодно платить обязался, но это уже его проблемы. Во-вторых же, Мир, я тебе обещал, что после расскажу, что и как. А слово своё надо держать, — Ратибор перевёл взгляд с Мирослава на княжьего племяша. — Верно, Емельян?

— Ратик, я сказал, что женюсь на Жильке, значит, женюсь! Дай немного времени ещё! Дурное дело нехитрое, ты же знаешь!

— О как заговорил! — язвительно хмыкнул Мирослав. — Хорошо хоть жениться всё же собрался наш летописец, а не замуж выходить! Думается, это уже успех…

— Давай, давай, поизгаляйся мне ещё тут! — насупился Емельян.

— Можно, да? Благодарю, что разрешил…

— Да тьфу на тебя, Мирослав! И так настроения нет, а тут ты ещё со своими подколами!..

— Что же тебя так печалит, молодой?

— Жить она хочет, видите ли, отдельно, в своём доме!

— Жилька-то? И? В чём проблема? Избушки нет? Неужель князь не подсобит любимому племяшу в решении жилищных проблем… — русоволосый мечник удивлённо вскинул брови.

— Проблема не только в избушке, которая, между прочим, ежели добротная, стоит ох как немало, а быть должным дяде по гроб жизни я не хочу! Сложность ещё и в том, что я желаю жить в замке! А она — не желает! А почему, не объясняет! Там места всем хватит, в чём дело-то⁈ Может, вы мне растолкуете⁈

— Может, и растолкуем… — Ратибор и Мирослав быстро переглянулись. — Во-первых, рано или поздно, Емеля, тебе придётся съехать от Святослава, коли семью завести хочешь. Отдельный дом должен быть у каждого, а не отдельное крыло дворца… Смекаешь?

— Не-а, Ратик, не смекаю! Во-вторых там что?

— Во-вторых, — Ратибор тяжело вздохнул, — Жиля твоя из простых людей, понимаешь? Не комфортно ей будет в золотой клетке, то бишь в теремке вашем здоровенном, и она прекрасно это осознаёт. Брак у вас неравный и так выйдет, а ты ещё хочешь её в палаты княжеские затащить… Свят-то как отреагировал на известие, что ты дочу Феофана замуж берёшь?

— Да не особо обрадовался, как мне показалось…

— Что и требовалось доказать, — встрял хмуро Мирослав. — Вот что я тебе скажу, Емеля! Коли действительно Жильку любишь, ради неё из замка съедешь! Иначе счастья вам не видать!.. Подумай над этим, покумекай…

— М-дя, похоже, вы правы!.. Хорошо… — Емельяну заметно взгрустнулось. — Подумаю…

В это мгновение дверь в трактир открылась, и в таверну вошёл Светозар. Быстро оглядевшись, он заприметил Ратибора, Мирослава и Емельяна, сидящих за дальним столиком и лениво потягивающих квас, да шустро направился к ним.

— Не занято? — хрюкнул пузатый воевода, присаживаясь на свободное место. — До полудня ещё два часа, а вы что тут, уже пьёте? А, квас… — произнёс он разочарованно, явно соскучившись по кувшинчику доброй медовухи. — Тогда можно. У меня к вам… — Светозар покосился на Ратибора, — точнее, к тебе две новости…

— Надеюсь, обе хорошие? — хмыкнул Ратибор.

— Это я уж не знаю, сам решай! Первая новость, что ваш Добролюб, наконец, выписал меня из своей лечебницы и я могу ехать домой. Столько времени проторчать у знахаря из-за какой-то царапины на башке — это уму непостижимо!..

— Зря ты, — не согласился Мирослав. — Скворечник-то то тебе неплохо расковыряли топориком. Ещё бы чуть правее, и быть беде…