— Ну, не знаю, Мирка, мне на власть и богатство плевать с самой высокой осадной башни, а окромя Марфуши моей, и не нужен никто более…

— Это тебе, Ратик! — Мирослав раздражённо прошёлся взад-вперёд. — Но не все же такие… простаки, как ты!

— Дураки, ты хотел сказать?

— Нет, дружка, я хотел сказать куда хуже! Ну, не будем вдаваться в подробности, ибо ты прекрасно меня понял! Не у всех, далеко не у всех совесть и честь на первом месте в жизни, ты же знаешь это не хуже меня! И уж наверняка я бы никогда не подумал про Емельяна, что этот малец в случае чего не сможет перешагнуть через свои принципы… Глушит просто совесть вином, вот и всё! Заодно сразу становится понятно, почему так пьёт!..

— Он не употребляет с тех пор, как вернулись из Караима…

— Ну ещё бы, Рат! Не хочет просто, чтобы ты его на нужник вниз головой усадил, вот и всё объяснение! А так, я тебя уверяю, продолжал бы кутить…

— Ты не можешь этого знать точно, Мирка!..

— Какой же ты упёртый! Ну всё же на него указывает, ты и сам это видишь!

— Не всё! Помнится, он ноги чуть не протянул, когда супчика отравленного отведал! Как ты это объяснишь, а⁈

— У него было противоядие, и это логично, с учётом того, что он наверняка знал, какой яд сыпет! Понял, что покушение не удалось, и чтобы отвести от себя подозрения раз и навсегда, сам хлебанул той похлёбки грибной да тут же эликсир целительный аль лепёшку какую противоядную слопал! Да боги лишь знают, чего он там сожрал, чтобы выжить, это и не важно, Рат! А важно лишь то, что он теперь последний человек, на кого Свят подумает! Да и мы тоже на его удочку попались! Хитёр наш мелкий лис, ох, хитёр! Не такой он дурашка, каким прикидывался! Меня прям озарило сейчас! Нет, ты представляешь, каким хладнокровием, силой воли надо обладать, чтобы такое провернуть, а⁈ Под хмельком, главное, ведь постоянно, и ни одной ошибки! Сейчас вот только лопухнулся, и то только потому, что зачем-то пошёл на такой риск своего разоблачения, спасая этого Савросия!..

— И зачем же, Мир, он так глупо сейчас подставился, пытаясь спасти товар купца пузотёрого?

— Да я почём знаю, друже⁈ Есть, наверное, причина! У него и спросим, как прибудем в Мирград! Может, должен этому Савросию чего или выслужиться перед ним хотел, ибо запал на дочу его, раскрасавицу, аль просто ошибся! Ну, у всех бывает, Рат! Нет тех, кто не совершает ошибок! Рано или поздно… Он же, видишь, решил тут пошутить над тобой!.. В его духе, кстати! Не удержался и сглупил…

— Очень убедительно звучит всё то, что ты сейчас излагаешь, Мир…

— Но⁈ Подумай, всё сходится! И травануть оба раза наверняка он пытался, ибо живёт в княжьем тереме всё время!..

— Да не верю я, что это Емеля, друже, не верю! Я столько раз ему в глаза смотрел! Заметил бы уж хоть единожды подлую искорку какую в его очах, у меня ведь нюх на это дело!.. Да, ведёт какую-то свою игру племяшка двоюродный, но чтобы душегубством заниматься да козни такие мерзопакостные строить… Не-а, Мир, не верю я, и точка!

— Как ты тогда объяснишь всё это⁈ В особенности интересует сегодняшнее наше приключение⁈ — тон Мирослава стал язвительным.

— Подставили его, Мир! Под-ста-ви-ли! Так же ловко и искусно, как и нас! Я сейчас по поводу того, что в оба дня, когда Свята отравить пытались, только мы у него были. Кто-то нас рассорить между собой хочет, тень на плетень между нами наводит…

— Да кто, Рат! — вскипел Мирослав. — Кто⁈

— Не знаю, дружище, не знаю! Но насчёт Емели погоди пока свои выводы озвучивать кому бы то ни было!.. Есть у меня мысля, как нашего белобрысого непоседу проверить можно…

— Мысля — это хорошо! А хорошая мысля — ещё лучше!.. Не поделишься?

— Нет. Без обид. Меньше знаешь, крепче спишь.

— У тебя чего, друже, секреты от меня появились?

— Всего один, Мир, всего один.

— Рассказать не желаешь?

— Не-а. Ведь тогда секрет будет уже не секрет.

— Может, это ты и написал сегодняшнее письмецо, Ратик?

— Кажись, Мирка, теперь твоя очередь в баню идти. Или на нужник. Куда тебя послать?

— Да шучу я…

— Очень смешно.

— Извини.

— Проехали… — Ратибор осмотрелся по сторонам, наконец, остановившись взглядом на «Дубраве». — А в баньку, между прочим, и правда сходить надо! Бадьи с водичкой тоже хватит. А то чего-то опять я весь в крови… Дружище, проследи тут, чтобы всё нормально было; с населением местным за ломовых и повозки рассчитайся не скупясь!

— Сделаем…

— На вот тебе ещё, — Ратибор метнул Мирославу сундучок с драгоценными каменьями, — береги как зеницу ока, дружка. Похоже, казна у Свята опять добро пополнилась… Ладно, я в кабак, мочалку с мылом искать.

С этими словами, развернувшись, Ратибор потопал в таверну, оставив приятеля руководить погрузкой обоза, уже насчитывающего не менее шести телег. Время перевалило давно за полночь, когда караван практически полностью сформировали; количество повозок в нём увеличилось до восьми. Переночевав в «Дубраве», наутро дружина Ратибора неспешно двинулась домой, в Мирград. Задание Святослава было выполнено в лучшем виде. Впрочем, как всегда.

— Что это было, я тебя спрашиваю, братец⁈ — прорычал Кулбах, в диком бешенстве сверля потемневшими от гнева глазищами стоящего перед ним, понуро опустившего голову Лучезара, совсем недавно добравшегося-таки, до Варграда. — Как можно так обделаться, скажи мне⁈ Ума не приложу!.. Ты чего, дитё малое, у которого сливу спелую отобрал соседский мальчишка на пару годков старше⁈ Говори уже!

Диалог проходил в центральном тронном зале терема правителя Варграда, правда, практически пустом, ибо, собственно, помимо самого Кулбаха, восседавшего на каменном, покрытом волчьими шкурами троне, выдолбленном из цельного блока редчайшего, кровавого оттенка известняка, на разносе, учинённом Лучезару старшим братом по возвращении домой, присутствовал лишь только Лудогор, нашедший минутку и напросившийся у отца на эту взбучку. Младший сын, Бурзоган, был занят подготовкой к предстоящей на днях встрече Святослава со своим батей.

— Всегда легко судить, Кул, со стороны, когда сам не присутствовал… — угрюмо бросил стоящий прямо перед троном Лучезар.

— Ну так расскажи по новой, чтобы я поверил, наконец! А то прям небылицы какие вещаешь, про одного косолапого!.. — Кулбах нервно поёрзал в своём каменном кресле. Над троном горделиво висел во всю стену гобелен с гербом Варграда: головой матёрого волка, держащего в оскаленной пасти обглоданную берцовую человеческую кость. Надо заметить, что правитель варгов старался развесить подобные символы волчьего княжества где только можно и где нельзя, ибо по праву гордился славной историей своих могучих, воинственных предков.

— Ента сложно описать, ибо его просто надо лицезреть воочию, дабы прочувствовать кожей всю неописуемую мощь этого рыжего великана! — горячо зашелестел Лучезар, вспоминая по новой события в «Дальней дороге». — Я никогда не встречал подобных ему бойцов, да поразит меня молния Перуна, если это не так! Сварог не даст соврать, он уложил нас легко, не напрягаясь, как слепых котят! Мне вообще показалось, что этот медведь пожалел, что противников так мало! Я бы ещё понял, если бы отправился в путь с двадцаткой неоперившихся юнцов, но ты же прекрасно знаешь, что со мной было два десятка опытных воинов, вышедших победителями далеко не из одной сечи!.. Кажись, — Лучезар бросил взгляд на скептически скривившегося Лудогора, — у тебя появился достойный соперник! Только на твоём месте я бы поостерёгся против Ратибора выходить, ибо это чревато тем, что ты можешь в землицу сырую прилечь раньше срока…

— Типун тебе на язык, что ты мелешь, а⁈ — буркнул недовольно Кулбах. Поднявшись с трона, он спешно проковылял к находящемуся рядом резному столику на курьих ножках и сделал несколько больших глотков из стоящего на нём пузатого кувшина с отборной медовухой.

— Ратибор, значит?.. — между тем задумчиво протянул Лудогор. — Я уже слышал это имя… И не раз… Балакают, около двух с половиной лет назад он одолел в поединке непобедимого доселе Светозара из Орёлграда… Ента хорошо! — карие глаза наследника волчьего престола нездорово блеснули. — Значит, когда я завалю этого медвежару, то стану лучшим на много вёрст в округе!