— Не стоило тебе императора оскорблять, — уходя от ответа, тихо прошелестел Ельвах. — Ясно же было, что он не забудет и не простит…

— Я чего, по буковкам из тебя, клоп бздючий, должен нужные мне словеса вытягивать? — сердито взорвался вспыльчивый великан. — Кто⁈ В третий раз за сегодня спрашиваю, да чтоб ты заместо доброго коня всегда на старого ишака вскакивал, фекалька плешивая!.. Сначала Гючлай из себя молчуна корчил, а теперича и егошний начальник почём зря в тиши лишь сопливится!..

— С иберийским саблезубым горным тигром предстоит тебе сегодня сразиться, — Ельвах, чуть покумекав, пришёл к благоразумному выводу, что не стоит обращать внимания на своеобразную манеру общения, свойственную дикарю, когда тот гневается. — Эта такая огромная полосатая кошка, не уступающая размерами черногривому льву. А то и превосходящая… Только, пожалуй, похитрей да посвирепей будет!.. Любит играться со своей добычей, не сразу её убивая. Конкретно этот экземпляр странного белёсого окраса — людоед, больше года наводивший ужас на несколько деревень на границе между Ослямбией и Иберией. Около полторы сотни жизней на его счету: мужчин, женщин, детей… Людей, как ягнят, резал! Из-за своей дивной белой шкуры, похоже, на обычных животных не мог он охотиться, ибо очень приметен; толком не спрятаться. Оттого, видимо, на человечину и перешёл! Поймала полосатого душегуба с помощью сетей да ямы-ловушки целая ватага ловчих следопытов, состоящая из трёх десятков опытных рыл, специально отправившихся за ним из Нурязима. Представляешь, в качестве наживки пришлось местную деваху сажать; на козу не клевал ушлый кошак! Тигр приманку и загрыз, а попутно ещё четверых загонщиков умудрился задрать, прежде чем его схомутали! Проще, конечно, на копья насадить было зверя, да Джушукан ещё с полгода назад знатный куш пообещал, коли живым поймают тварь эту лютую да к нему в Кузгар приволокут… Вот охотники и расстарались! А Эдиз как узнал, что взяли живьём белёсого людоеда, так удвоил награду брата, лишь бы к концу игрищ успели охотники доставить страшную зверюгу. Ну они и не опоздали…

— Я не понял, всего одна полосатая киса? Пусть и крупная да кровожадная… — Ратибор сурово уставился на Ельваха. — Бывало хуже! Что за сердобольные ахи-вздохи, не пойму?

— Не-а, рыжий, — пожевав губами, печально молвил глава Кузгара. — Хуже не бывало! Дело в том, что вы бьётесь один на один… И ты будешь без оружия! Даже ржавого ножа тебе не дозволено с собой взять! — Ельвах жалеючи потупил взгляд в пол. — Извини, решение не моё, а вышестоящего… управителя. И потому, сам разумеешь, отменить сей убийственный для тебя приказ я не в силах, как бы ни хотел.

На первом этаже воцарилось зловещее молчание. Кажется, было слышно, как мошки жужжат в противоположном конце зала, настолько стало тихо в помещении. Все понимали, что выйти на одних кулаках супротив столь грозного хищника означает для человека неминуемую смерть. Ратибор быстро обежал хмурым взором прячущий глаза служивый люд, снисходительно сплюнул на пол и внимательно посмотрел на Ельваха. — Без оружия… Но не без защиты, верно?

— Эм-м, верно… — озадаченно прогундосил начальник подземелья. — Про снаряжение ничего сказано не было!.. А ты что, шлем хочешь напялить?.. — нервозно хохотнул лысый смотритель. — Вряд ли это поможет!..

— Почти угадал, — Ратибор неторопливо направился в комнату с доспехами, соседствующую с оружейной. Минут семь-восемь он отсутствовал, но вот молодой богатырь показался на входе; на его правой лапе красовался массивный потасканный наруч из потемневшей от времени толстой слоновой кости. Наручень состоял из двух частей слоновьего бивня и держался с одной стороны на прочных булатных звеньях весьма искусной работы; с другой же стороны он крепился на руке за счёт трёх ремешков: один располагался по центру и два — по краям.

— Старинный лидийский нарукавник, — пренебрежительно буркнул Ельвах, с тревожным сомнением вытаращившись на защитный обвес, спрятавший правую длань Ратибора от кисти до локтя. — М-де… И где ты только отрыл эту рухлядь!..

— Надеюсь, возражений нет? — огнекудрый гигант застегнул наруч, правда, только на средний, центральный ремешок. Благодаря этому щиток из бивня хоть и держался на руке, но знатно ходил ходуном и елозил туда-сюда. Что мрачному русу и требовалось.

— Нет возражений, — Ельвах сочувственно скривился, про себя решив, что у Ратибора «прохудилась крыша». — Ты полоумный, варвар, ежели считаешь, что эта древняя, как дерьмо первого человека, хреновина тебе поможет против иберийского тигра-людоеда!..

— Скоро мы ента выясним, — Ратибор вразвалочку потопал к выходу на арену. — Ну чаво, и дальше охать да ахать будем? — глухо рявкнул ершистый великан, подойдя к воротам. — Поднимай решётку!

— Ты не боишься смерти, русич… — тихо молвил Ельвах.

— Чего мне бояться этой вредной старухи⁈ — презрительно прорычал дюжий ратник. — Я столько раз чихал в её оскаленную, смердящую харю!.. Ента пущай она от меня шарахается! Отворяй давай!

— Открывайте!.. — пожав плечами, неохотно бросил Ельвах своим стражникам. — Видно, вчера этому громиле не бок, а башку продырявили, коль так спешит он навстречу своей гибели выползти. Что ж, в таком случае не будем ему мешать побыстрее окочуриться!..

— Э-э-э… А-а-а… Ух-х!.. Честно говоря, не знаю, как вам объяснить то, что сейчас происходит, — Мехмер даже ладони рупором сложить забыл, настолько его самого поражало происходящее. — Похоже, новоявленный чемпион задумал в очередной раз нас всех удивить и, будучи не единожды уж раненным в течение нынешних игрищ, в одних портах решил выйти супротив наводившего дикий ужас на приграничные западные земли, печально знаменитого иберийского белого тигра-людоеда по прозвищу Сивый Убийца, за год сожравшего людей больше, чем в Кузгаре бойцов за несколько недель гибнет! Ну а из оружия у нашего могучего русича — лишь его здоровенные лапищи!.. На одной из которых болтается некий старый наручник. М-дя, это в корне меняет дело, кхе, кхе… Ну что, поприветствуем же такую отчаянную храбрость, хотя по мне, енто больше смахивает на умопомешательство аль на…

— … На казнь! — гневно выкрикнули из толпы. Трибуны возмущённо загудели, не дав глашатаю закончить речь. — Это смахивает на подлую казнь! — понёсся по рядам негодующий ропот. — Император не придумал ничего лучше, как изжить со свету неугодного ему чемпиона, натравив на него, раненого и безоружного — свирепого тигра-людоеда!.. Позор владыке, позор! Стыд и срам!..

— Надеюсь, ты доволен, брат…

— Заткнись, Джуш!.. — яростно прорычал Эдиз, в бешенстве обводя взглядом разошедшиеся не на шутку трибуны. — Переживут!.. Сейчас этот дикарь сдохнет, и чернь о нём забудет на следующий же день!.. — император обернулся к Герканту: — Но на всякий случай утрой мою охрану, а также стяни дополнительные легионы к Кузгару!

— Количество телохранителей уже увеличено в пять раз, повелитель, а верные трону войска на подходе, — военачальник склонился в поклоне.

— Молодчина, мой верный пёсик! Я в тебе не сомневался!.. — довольно ощерился Эдиз, не заметив, как на мгновение холодно сверкнули очи у Герканта. В который уж раз. Похоже, главнокомандующему ослямбской ордой такое пренебрежительное к себе отношение начало потихоньку надоедать.

Тем временем Ратибор, в свойственной ему манере, спокойно, вразвалочку проследовал в центр Кузгара. Привычно сплюнув перед императорской ложей, рыжеволосый великан не без любопытства впился глазами в поднимающуюся решётку южного входа на арену. И вот на песок буквально стрелой вылетел разъярённый здоровенный тигр, своими размерами и массой едва ли сильно уступающий взрослому быку. Необычная белая с чёрными полосками шкура дикого зверя, весьма нехарактерная для данного вида семейства кошачьих, а также его невероятные габариты заставили поражённо выдохнуть бушующую толпу; иберийский людоед сделал то, на что и рассчитывал Эдиз, то есть приковал к себе пристальное внимание разбушевавшейся черни.