Иризис повернула Юлию в своих руках на один бок и прошептала слово, которое чувствительница определила как «Начинай!». В следующее мгновение Юлия почувствовала что-то горячее в ухе, в мозгу раздались громкие щелчки и бульканье, но потом вещество остыло и неприятные ощущения исчезли. У нее закружилась голова, Юлия не понимала, где верх, где низ. Она попыталась одной рукой освободить ухо, но Иризис удержала ее руку. Все ощущения в голове Юлии перепутались, и, что гораздо страшнее, она не могла удержать свой мир, единственное убежище, где всегда укрывалась в тяжелые моменты.
Безо всякого предупреждения Иризис перевернула Юлию на другой бок, и мужчина залил ей горячим веществом второе ухо. Снова в мозгу раздались оглушительное бульканье и треск, а затем вещество остыло и Юлия, впервые в жизни, ощутила полную и абсолютную тишину. Это было настолько ошеломляюще, что чувствительница прекратила визжать и неподвижно застыла на руках у Иризис. Не отводя ладоней от глаз, она привыкала к новому ощущению.
Тем временем мужчина прикрыл дверь и уменьшил свет фонаря до минимального. Иризис опустила девушку на пол, но продолжала придерживать. Юлия не шелохнулась. Ей больше не хотелось сворачиваться в клубок. Она немного раздвинула пальцы и удивленно уставилась на своих посетителей.
– Ну, что теперь? – спросил мужчина.
Юлия прочла смысл сказанного по губам и повернулась к нему лицом. Вероятно, Иризис что-то ответила, но Юлия не видела ее лица.
– Меня зовут Крил-Ниш, – заговорил незнакомец. – Ты можешь называть меня просто Ниш.
Он уже смирился со своим прозвищем.
– Ниш-ш-ш! – прошептала Юлия.
Ниш вытянул вперед руку, совсем так, как поступала она сама, когда Ниш лежал на полу рядом с дверью. Юлия не сделала попытки убежать. Тогда он провел пальцем по всей длине ее волос, тыльной стороной ладони легонько прикоснулся к ее щеке. Прикосновение было грубоватым, но в нем чувствовалась ласка. И непривычная доброта.
На его пальцах висело что-то шелковистое. Ниш поднес руку к ее лицу, шелковистая материя прикоснулась к коже. Юлия с радостью вдохнула запах незнакомца и не воспротивилась легким прикосновениям. Она отвела ладони от лица, и ее ресницы задели ладонь Ниша. Чувствительница поняла, что может доверять этому незнакомому мужчине с чудесным запахом.
– Ты хорошо пахнешь, Ниш.
Ниш приложил шелковую ткань к ее глазам, и Юлия не возражала. Свет, проникающий сквозь щели между пальцами, померк. Удивленная Юлия позволила ему завязать маску, прикрывающую лицо. Ниш легонько погладил ее по щеке и отошел назад. Иризис последовала его примеру. Чувствительница по привычке собралась свернуться в клубочек, но обнаружила, что ей этого не хочется. Ей не мешали ни свет, ни громкие звуки. Осталось только прикосновение босых ног к полу и ощущение шелковистой ткани на лице. Неприятности, преследовавшие чувствительницу всю ее жизнь, отступили. Модель ее мира теперь стала отчетливее, чем прежде, она осознала, что ей становится легче распутывать узелки на трехмерной сетке мира, но не могла решить, с чего начать. Юлия уселась на пол. Сначала на одном глазу, потом на другом появились слезинки, и вскоре девушка уже плакала навзрыд. Вопреки всем опасениям, противостояние, много лет подряд не прекращавшееся в ее мыслях, подошло к концу. Она наконец-то освободилась из длительного заключения.
Ниш и Иризис молча наблюдали за Юлией. Она проплакала довольно долго, затем наклонилась вперед, положила голову на руки, упиравшиеся в пол. И в этой странной позе, выставив вверх нижнюю часть тела, девушка заснула.
Ниш хотел было прикрыть ее одеждой, но Иризис покачала головой:
– Пора уходить. Она привыкла спать в таком положении, каким бы странным это ни казалось. Мы вернемся к ней попозже.
Иризис заперла дверь, и они отправились в столовую.
– Я проголодался, как волк, – заявил Ниш, прихватывая по дороге чашку с лимонным чаем и блюдо с маринованными овощами.
– Тебя осенила блестящая идея залить ей уши воском. Как ты додумался до этого?
– Удивительно, что никто не подумал об этом раньше. Десятки рабочих на производстве вынуждены носить защитные очки, рукавицы или затычки для ушей. Я тоже не вспомнил о них, пока не повисел над обрывом под твоим плотоядным взглядом задницей вверх. Только тогда я понял, что нужно Юлии.
– Тебе не стоит беспокоиться о моих взглядах, – весело заявила Иризис. – Ты бы видел, как на тебя смотрел Мосс!
– Он не только смотрел, пока вытаскивал меня наверх, – грустно заметил Ниш. – Он еще и облапал меня всего, а ты не пожелала остановить негодяя.
– Я в это время двумя руками держала палку.
– Вот и он тоже! Иризис залилась смехом:
– Может, после этого ты научишься внимательнее выбирать дорогу и сочувствовать несчастным людям. Мосс меня удивил.
– О чем ты говоришь?
– О нескольких его словах, сказанных перед уходом. Знаешь, по-моему он совсем не так глуп, как кажется.
– Этого не может быть.
– И все же я постараюсь присмотреться к нему.
– Не хочешь ли ты сказать, что он может оказаться шпионом?
Иризис не ответила, и Ниш не стал дальше развивать эту тему.
– Давай-ка лучше сделаем еще кое-что для Юлии.
Следующий этап работы занял еще день. Механику не составило труда спроектировать и изготовить легчайшие очки, полностью закрывавшие глаза. Он добавил в расплавленное стекло столько красителя, что масса стала почти черной. Потом Ниш вырезал из остывшего листа пару пластинок и вставил их в оправу. Решив испробовать новое изобретение, механик посмотрел на солнце и увидел только неясное светлое пятно. Все детали, которые должны были прилегать к коже, он обмотал тончайшим шелком. К этому он добавил пару обтянутых шелком наушников на тот случай, если затычки в ушах будут раздражать Юлию.
Иризис тоже была занята делом, хотя и не говорила, чем именно. Ниш торопился, чувствуя, что время проходит, а приговоры все еще висят над ними обоими.
Несколько раз на дню они заглядывали в комнату чувствительницы. Юлия проспала почти весь день, а к вечеру они обнаружили, что девушка, накинув на себя рубашку, расхаживает по комнате и разговаривает сама с собой.
– Вероятно, она замерзла, – заметила Иризис, как только они вышли из комнаты. – Через пару часов Юлия снова сбросит с себя одежду.
Поздно вечером Ниш зашел в мастерскую Иризис узнать, как идут дела. Она держала на весу пару панталон из тончайшей ткани великолепного голубоватого оттенка.
– А я-то весь день работал, – насмешливо протянул Ниш.
– Можно подумать, я не работала, – огрызнулась Иризис.
– По-моему, панталоны тебе маловаты. Ты несколько переоценила свою стройность.
– Это для Юлии, идиот! – Иризис протянула одежду Нишу. – Как ты думаешь, подойдет?
Ниш сжал пальцы, но ткань выскользнула из рук, словно масло.
– Осторожнее, Ниш!
– Очень красивая ткань, – заметил Ниш, поднимая с пола брюки.
Ему ни разу не приходилось держать в руках такого мягкого и нежного на ощупь материала.
– Из чего ты их сшила?
– У дядюшки Баркуса в запасе было несколько бобин паутины для каких-то целей, о которых все забыли после его смерти. Я нашла хорошего ткача и из полученной ткани сшила два комплекта одежды для Юлии. Она сможет надевать их на голое тело, а поверх носить обычную одежду.
– Ткань из паутины?
– Это паук-могильщик. Его нити очень мягкие, но намного прочнее шелка. Не думаю, что кто-нибудь сможет разорвать ткань.
– Ты полагаешь, Юлия сможет это носить?
– Ей придется. Не может же она отправиться в горы голой.
– Кто сказал, что она отправится в горы?
– А где еще мы сможем отыскать Тиану?
ГЛАВА 21
На следующее утро Ниш и Иризис обнаружили, что вернулись к исходной точке своих изысканий. Юлия во время сна сбросила маску и была разбужена Ниг-Гу, пришедшей с завтраком и распахнувшей дверь настежь. Чувствительница испустила пронзительный визг, а испуганная женщина не нашла ничего лучше, как шлепнуть свою подопечную. Юлия тут же ударилась в истерику и вытащила из ушей затычки. К тому времени, когда Ниш, услышав визг с другого конца завода, прибежал в комнату, Юлия уже впала в состояние оцепенения. Ниг-Гу трясла ее за плечи и громко ругалась. Не успел Ниш оторвать служанку от ее жертвы, у дверей образовалась толпа любопытных рабочих. Они громко обменивались непристойными репликами, безо всякого стеснения разглядывая обнаженную сумасшедшую.