Он наконец-то перевёл взгляд на меня.

— А по мне, так он просто пацан, который не видит берегов и не признаёт авторитетов. Крепкая мужская дисциплина и постоянный надзор — вот что ему нужно.

— Именно это я от тебя хотел услышать, — согласился Михаил. — Так что он на тебе. Как минимум до конца всех мероприятий с японцами и англичанами, как максимум…

Он не договорил, поглядев на Валеру; тот кивнул.

— Кстати, — Михаил сложил руки перед собой. — Как с этим дела?

— Как обычно, — пожал плечами Валера. — Хреново, но мы наверху пищевой цепочки.

Ещё раз скользнув по мне взглядом, он снова заговорил с отцом, игнорируя меня.

— Как и докладывала разведка, о предстоящей свадьбе не знает только слепой. Конечно, у всех свои интересы, конечно, все попытаются урвать себе кусок пирога — или весь пирог сразу. Мы начеку, как и всегда.

— Прилёт Хидео Мори…

— В воздухе пусть наш якудза защищает себя сам — если кто-то посмеет к нему полезть, — отозвался Валера. — А как только самолёт коснётся твёрдой почвы, это наше дело. Под охрану выделено четыре отряда силовиков, и капитан Реверс в качестве командира.

— Реверс? — отец задумался. — Помню его. Он… довольно щуплый, как по нашим меркам. Уверен, что он способен взять командование на себя?

— Щуплый, но не слабый, — хмыкнул Валера. — Я видел, как он выкладывается на тренировках, и поверь, он мог бы тебя удивить. Но поставил командовать я его не поэтому, а потому, что парень — прирождённый стратег. Нет, Реверсу я доверяю как себе.

Отец пожал плечами.

— Дело твоё, твоя и ответственность. Помни, что на кону стоит не просто бизнес или делёжка территорий, а исход войны между двумя сверхдержавами… и право Распутиных назваться тем, кто закончил эту войну. Со всеми вытекающими.

— Ты мне все уши прожужжал об этом, — отмахнулся Валера. — Лучше скажи, что с этим делать?

Он указал на меня.

— Я вообще-то тут сижу, — заметил я.

Ноль внимания; отвечать было выше валериного достоинства.

— Можно запереть где-нибудь в…

— Не перегибай палку, — осадил его Михаил. — Он не заключённый, а мой сын и будущий глава рода. Просто следи, чтобы он не покинул территорию Третьего, и не дай ему убиться или покалечиться обо что-нибудь.

— Будущему главе рода, — Валера, сощурившись, покосился на меня, — не помешает тренировка. И я говорю не только об отжиманиях, но и о дисциплине. Сам знаешь, все проблемы от безделья.

— Хорошо, — согласился отец. — Но не забывай и о том, что его сегодня пытались убить.

— На этот счёт не беспокойся, — заверил его Валера, — сюда они пробраться не смогут никак. Хотя, конечно, всё это мне не нравится… Тело слуги и ноль следов. Прямо как тогда, девять лет назад. Пришли закончить начатое?

— Валера, — оборвал его Михаил. — Не будем о тех событиях… при Йошиде.

— Да. Ты прав.

Оба мужчины помрачнели и замолчали

— Лучше удостоверься, что… — начал было Михаил после паузы, но его прервал зазвонивший телефон.

— Да, Распутин, — он быстро заговорил, отвернувшись к двери. — Ну, допустим, могу, а почему это не ждёт до утра?

Реплика в ответ.

— Что за… — он поморщился. — Так, погоди, Леонид. Я понятия не имею, о чём ты говоришь, но точно не буду срываться по первому твоему слову. Если хочешь, чтобы я приехал, скажи спокойно, что у тебя за дело и к чему такая срочность… секунду.

Он поднял на нас взгляд от телефона.

— Леонид Медведев, — пояснил он Валере. — Какого чёрта ему могло понадобиться от меня посреди ночи?

— Аккуратнее, — тихо посоветовал Валера. — Как бы это не было связано с прибытием японца.

— Разумеется, — согласился Михаил. — Оставлю вас пока и выслушаю, чего он хочет. Действуй, но защити Йошиду. И обеспечь прилёт Мори.

Быстрым шагом отец вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

Мы остались один на один.

Долгий взгляд на меня. Валера покривился, а затем встал.

— Не буду долго распинаться, — он снова заложил руки за спину, — поясню основные вещи. Твой отец здесь авторитет и власть. Ты — нет.

Угу, угу. Я уже понял.

— Он говорит, ты будущий глава рода. Может быть, — Валера прошёлся к окну. — Но сейчас ты никто, не можешь ничего и звать тебя никак. И если ты думаешь, что победить пару гопников достаточно, чтобы завоевать моё уважение, то сильно ошибаешься.

Конечно, конечно. Давай уже мы просто закончим, и ты отправишь меня на поруки какому-нибудь лейтенанту или сержанту, который не будет таким душнилой, как ты, и просто даст мне заняться своими делами. Например, рукой клона.

— Так что задача сделать из тебя мужика возложена на меня, — подытожил Валера. — Вот и вся речь, а теперь…

…наконец-то! Аллилуйя!

—…оставь здесь эту хрень в коробке и иди за мной.

Чего?

— Это остаётся со мной, — отрезал я.

Валера закатил глаза.

— Повторяю для тупых, во второй и последний раз. Ты здесь никто. Власти или авторитета у тебя здесь нет. А у меня — есть. Коробку на стол.

— Это моя вещь, — я сощурился, — которую я купил на свои деньги. Большие деньги. Ты можешь быть здесь главным, но не переходи границы.

Что ж, Валера не соврал — в третий раз повторять он действительно не стал. Стремительный шаг ко мне; удар в живот; рывок шкатулки на себя.

Да уж, это не Тигран и не Евгений. Валера бил не в полную силу, чтобы не покалечить меня, а только «преподать урок».

— Врачи говорят, физически ты совершенно здоров, — заметил он. — Значит, пара ударов тебе не повредят.

Футляр с рукой клона стукнул о стол.

— Это твоя вещь, и я не собираюсь забирать её себе. Полежит здесь, пока твой отец не скажет, что с ней делать. Но тебе она сейчас не понадобится.

Я медленно поднялся на ноги. Руки чесались врезать в ответ, но… нет, такого противника завалить у меня не выйдет.

Пока не выйдет.

— Ты, парень, похоже понятия не имеешь, что такое дисциплина и армия, — Валера схватил меня за плечо и потащил на выход. — Вот здесь и узнаешь.

…два солдата вели меня по коридору, выполняя приказ. Я молчал, обдумывая ситуацию.

Не знаю, что такое дисциплина.

Ха. Знал бы ты, Валера, что я состоял аж в пяти армиях в разное время. И знал бы ты, как меня ненавидели в каждой из них. За… стойкую нелюбовь к дисциплине.

Оставшись один на один, я планировал заняться имплантами из руки — пересадить их себе. Теперь придётся вместо этого думать, как достать руку из кабинета Валеры. А затем — как свалить отсюда поскорей, потому что вся эта муштра совершенно мне не улыбалась.

Стоило признать, конечно, что силы Третьего Штаба действительно впечатляли. И… тем страннее, что отец, имея такую мощь, так мечется из стороны в сторону.

И что это за события девятилетней давности, почему мне не хотят даже говорить о них? Стоило бы разузнать.

— Сюда, — отрезал один из солдат, что сопровождали меня. — Вот твоё место. Форма. Сухпаёк.

Ага, всё именно так, как он и говорит. Типичная казарма на двадцать человек, форма рядового и коробка мерзкого сухпайка, что не вызывал аппетита даже у кого-то столь голодного, как я. Похоже, Валера намеренно решил сунуть меня в «общие» условия, чтобы сбить лишнюю спесь.

Он уже наверняка и план тренировок составил. У типов вроде этого всегда есть далеко идущие планы и уверенность, что всё будет так, как они скажут.

Что ж. У него свои планы. У меня свои. Вернуть руку — вставить импланты — свалить отсюда.

И я, похоже, знаю, с чего начать.

Капитан Реверс, стоя перед зеркалом, потуже затянула корсет. Сегодня всё должно пройти безупречно. От первой и до последней ноты.

Грудь стянулась тугой лентой; форма застегнгулась. Вот так. Никто не догадается о том, что она девушка, как не догадывался уже год. Учителя — Виталий и Григорий — гордились бы своей ученицей.

Целый год она жила здесь, подчиняясь всем правилам. Целый год внедрялась сюда, а это было нелегко. Принимать душ только по ночам. Не спалиться на тренировках. Собрать компромат на здешнего врача, что проводил осмотр бойцов.