– Какого типа доказательство? – спросил Сильверман.

– Вначале процесса я обещала присяжным, что они увидят Конни Гаррет. Поскольку она не может присутствовать здесь лично, я хочу показать несколько ее изображений.

– Я не возражаю.

Судья обратился к Магуру:

– У вас есть возражения?

Тот поднялся, двигаясь медленно, но соображая быстро.

– Какого типа изображения?

Дженифер ответила:

– Несколько снимков, снятых у Конни дома.

Патрик Магур предпочел бы, чтобы этих снимков не было, но с другой стороны, фотография искалеченной девушки, сидящей в инвалидном кресле, определенно будет менее драматична, чем ее действительный образ. И еще один фактор необходимо было учесть. Если бы он возражал, это не вызвало бы симпатий к нему со стороны присяжных.

Он сказал:

– Конечно, нет.

– Благодарю.

Дженифер кивнула Дану Мартину. Двое мужчин в заднем ряду встали и прошли вперед, неся складной экран и кинопроектор.

Патрик Магур встал удивленный.

– Погодите… Что это такое?

– Картинки, которые вы разрешили продемонстрировать.

Магур стоял, молча кипя. Дженифер ничего не говорила о кино. Но было слишком поздно возражать. Он кисло кивнул и снова сел.

Дженифер установила экран так, чтобы присяжным и судье Сильверману было хорошо видно.

– Можно затемнить комнату, Ваша честь?

Судья кивнул бейлифу и шторы были опущены.

Она подошла к проектору, включила его, и экран ожил.

В течение следующих тридцати минут ни одного звука не было слышно в зале.

Для съемок фильма Дженифер наняла профессионального оператора и молодого способного режиссера. Они запечатлели один день из жизни Конни Гаррет, и это был до ужаса реальный рассказ. Не было места воображению. Фильм показывал, как молодую красавицу-калеку берут утром из постели, несут в туалет, моют, как маленького беспомощного ребенка, кормят, одевают… Дженифер несколько раз просмотрела этот фильм и сейчас, снова смотря его, она чувствовала знакомый комок в горле, глаза ее были полны слез, и она знала, что должны были чувствовать судья, присяжные и зрители в зале…

Когда фильм закончился, Дженифер повернулась к судье Сильверману.

– У меня все.

Присяжные отсутствовали в течение десяти часов, и с каждой минутой энтузиазм Дженифер таял. Она была уверена в немедленном вердикте. Если фильм произвел на них такое же впечатление, как на нее, решение не должно было занять у них больше часа или двух.

Когда они ушли, Патрик Магур был уверен, что проиграл дело, что он снова недооценил Дженифер Паркер. Но по мере того, как часы шли, а присяжные не возвращались, у него стала крепнуть надежда на лучший исход. Им не нужно было так много времени, чтобы принять эмоциональное решение.

Похоже, что все будет в порядке, думал он, чем дольше они спорят, тем больше остывают эмоции.

За несколько минут до полуночи старшина присяжных прислал записку судье Сильверману. Тот прочел ее, затем подозвал к себе обоих адвокатов.

Когда Дженифер и Магур встали напротив него, судья сказал:

– Я хочу ознакомить вас с содержанием записки, которую я получил от старшины присяжных. Они спрашивают меня, имеют ли они право присудить Конни Гаррет больше пяти миллионов, которые требует ее адвокат…

Дженифер почувствовала внезапное головокружение. Она посмотрела на Патрика Магура. Его лицо побелело.

– Я проинформировал их, – продолжал судья, – что они вправе назвать любую сумму, которую считают справедливой.

Через полчаса присяжные вернулись в зал.

Старшина присяжных возвестил, что они приняли решение в пользу истца. Ущерб должен быть возмещен в размере шести миллионов долларов.

Это было наибольшее вознаграждение за ущерб, присужденное одному человеку в истории штата Нью-Йорк.

Войдя на следующее утро в свой кабинет, Дженифер увидела на столе разложенные веером газеты. И она, Дженифер, была на первой странице каждой из них. В вазе стоял букет прекрасных роз. Она улыбнулась. Адам нашел время, чтобы прислать ей розы…

Она развернула записку и прочла:

«Поздравляю. Майкл Моретти.»

Синтия сообщила по интеркому:

– Мистер Уорнер на связи.

Дженифер схватила трубку. Она старалась не выдать своего волнения.

– Хелло, дорогой!

– Ты опять справилась с этим?

– Мне повезло.

– Повезло твоему клиенту. Это же везение: иметь такого адвоката. Ты должна замечательно себя чувствовать…

Бежали мысли: выигрывая дело, я чувствую себя хорошо… замечательно я себя чувствую, только находясь с ним…

– Да.

– Я должен сообщить тебе кое-что важное, – сказал он. – Мы можем встретиться после ленча?

У Дженифер упало сердце. Только одну важную вещь мог ей сообщить Адам: он не собирается с ней больше встречаться…

– Да, да, конечно…

– У «Марио», сегодня вечером.

– Хорошо.

Она отдала розы Синтии.

Адам ожидал ее, сидя за дальним столиком в зале ресторана.

Он боится оказаться в неловком положении, если я закачу истерику, подумала она. Нет, она постарается не плакать. В его присутствии…

Она увидела его худое, усталое лицо и решила сделать все возможное, чтобы облегчить ему предстоящее объяснение.

Она села и он взял ее руки в свои.

– Мэри Бич дает мне развод, – сказал он.

Дженифер смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова.

Именно Мэри начала этот разговор. Они только что вернулись с приема, на котором выступал Адам. Вечер прошел с огромным успехом. По дороге домой она молчала, он чувствовал ее напряжение.

Он спросил:

– Я думаю, вечер прошел хорошо, дорогая?

– Да, Адам.

Больше они не сказали ни слова, пока не приехали домой.

– Хочешь выпить немного перед сном? – спросил он.

– Нет… Нам нужно поговорить…

– Да?.. О чем же?

Она взглянула на него и сказала:

– О тебе и Дженифер Паркер…

Это было похоже на удар. Он колебался, не зная, признаться ли ему во всем или все отрицать.

– Я давно уже знаю об этом. Я не говорила ничего, потому что хотела решить, что мне делать.

– Мэри, я…

– Разреши мне закончить. Я знаю, что наши отношения не были такими, как нам хотелось бы. В некотором отношении, я, возможно, не была такой хорошей женой, которой должна была бы стать.

– В том, что случилось, нет твоей вины. Я…

– Пожалуйста, Адам… это очень тяжело для меня. Я приняла решение. Я не буду стоять на твоем пути.

Он смотрел на нее, не веря.

– Я не…

– Я слишком люблю тебя, чтобы причинять тебе боль. Тебя ожидает блестящее политическое будущее. Я не хочу, чтобы что-нибудь помешало этому. Несомненно, я не смогу сделать тебя абсолютно счастливым. Если Дженифер Паркер сможет это сделать, я хочу, чтобы она была с тобой…

У него было ощущение нереальности происходящего, как будто этот разговор происходил под водой.

– Что будет с тобой?

Она улыбнулась.

– Все будет хорошо. Не беспокойся обо мне. У меня свои планы.

– Я… я не знаю, что сказать…

– Не нужно ничего говорить. Я сказала за нас обоих. Если я буду цепляться за тебя, делая этим тебя несчастным, это не принесет нам добра. Я уверена, что Дженифер Паркер заслуживает любви, иначе бы ты к ней так не относился.

Она подошла к Адаму и обняла его.

– Не расстраивайся, Адам… то, что я делаю, принесет пользу нам обоим.

– Ты великолепна!..

– Спасибо.

Она нежно провела кончиками пальцев по его лицу.

– Мой милый Адам… Я всегда была твоим лучшим другом. Всегда…

Она придвинулась ближе и положила ему голову на плечо.

Он с трудом слышал ее мягкий голос:

– Ты так давно не держал меня в своих объятиях, Адам… Ты не должен говорить мне, что ты любишь меня. Но, может быть, ты захочешь еще раз обнять меня и лечь со мной? В последний раз вместе…

Он думал об этом сейчас и он сказал Дженифер: