– А выглядят как старые.

– Да, но на самом деле это не так. При ближайшем рассмотрении можно предположить, что хижины эти не настоящие. Вроде бы сделаны из пластика, а не из дерева. Самая большая предназначена для жилья, в остальных трех, по-видимому, хранят оборудование.

– Что за оборудование? – спросил Кеннер.

– Глядя на эти снимки, не поймешь. Очевидно, оборудование доставили ночью. Но я связался с гонконгской таможней и получил достаточно подробное описание. Оборудование состоит из трех ультразвуковых кавитационных генераторов. Крепится на специальных сборных рамах с углеродными матрицами.

– Ты что же, хочешь сказать, что подобное ультразвуковое оборудование имеется в свободной продаже?

– Факт то, что они его раздобыли. А вот каким образом, понятия не имею.

Кеннер и Санджонг сидели рядом, сблизив головы, и переговаривались почти шепотом. Подошел Эванс, наклонился к ним.

– О чем таком ультразвуковом идет речь? – тихо спросил он.

– О кавитационном генераторе, – ответил Кеннер. – Высокоемкий по части потребления энергии акустический прибор размером с небольшой грузовик, образующий радиально симметричное кавитационное поле.

Эванс не понял его, это было видно по глазам. – Кавитация, – принялся объяснять Санджонг, – это образование пузырьков в субстанции. Ну, самый простой пример, это когда кипятишь воду. В ней появляются пузырьки, слышен шум. Но в данном случае генераторы предназначены для создания кавитационных полей в твердой субстанции.

– Какой именно? – спросил Эванс.

– В земле, – ответил Кеннер.

– Что-то я не понимаю, – протянул Эванс. – Они собираются создавать пузырьки в земле, как в кипящей воде?..

– Ну, да, примерно так.

– Зачем?

Тут они умолкли – подошла Энн Гарнер.

– Здесь у вас что, мальчишник? – игриво спросила она. – Или девочке тоже можно присесть и послушать?

– Ну, разумеется, – ответил Санджонг и застучал по клавиатуре. На экране появился целый набор графиков. – Мы как раз изучаем уровни содержания двуокиси углерода во льду, эти данные получены со станции Восток и с севера Гренландии.

– Но не можете же вы все время держать меня в полном неведении, – капризно надула губки Энн. – Рано или поздно самолет приземлится. И уж тогда я точно узнаю, что это вы затеяли.

– Конечно, узнаете, – заметил Кеннер.

– Так почему бы не сказать мне прямо сейчас? В ответ Кеннер лишь покачал головой.

В салоне раздался голос пилота.

– Прошу пристегнуть ремни, – сказал он. – Мы приземляемся в Гонолулу.

– Гонолулу? – удивленно воскликнула Энн.

– А вы думали, куда мы летим?

– Я думала… – Но она тут же спохватилась и умолкла.

«Она знает, куда мы летим», – поняла Сара.

Пока в Гонолулу шла дозаправка, на борт к ним поднялся представитель паспортно-таможенного контроля и попросил предъявить документы. Он тут же узнал Теда Брэдли, заулыбался и начал называть его «мистер президент». Брэдли был польщен таким вниманием со стороны человека в униформе.

Офицер проверил паспорта у всех, а затем сказал:

– Пункт вашего назначения – остров Гареда в составе Соломоновых островов. Я просто хочу убедиться, что вашей группе знакомы правила поведения туристов в этих местах. Большинство посольств обычно предупреждает своих граждан, что там бывает небезопасно. Особенно с учетом нынешней обстановки.

– Какой еще обстановки? – спросила Энн.

– На острове активизировались повстанцы. Были совершены убийства. В прошлом году туда вошли части австралийской армии и взяли в плен главарей повстанцев, но некоторым удалось улизнуть. Только на прошлой неделе там произошло три убийства, в том числе двух иностранных граждан. Один из трупов был… э-э… обезглавлен. И голову бандиты забрали с собой.

– Что?..

– Голову унесли с собой. Потом, после смерти.

Энн обернулась к Кеннеру:

– Так мы летим именно туда? На остров Гареда?

Тот кивнул.

– Но зачем, скажите на милость, им понадобилась голова этого несчастного?

– Ну, наверное, ради черепа…

– Черепа… – повторила она. – Так, значит, речь идет об охотниках за черепами, да?

Кеннер снова кивнул.

– Я схожу с этого самолета, – заявила Энн. Взяла свою сумку и стала спускаться по трапу.

Дженифер только что проснулась.

– Что это с ней? В чем проблема? – спросила она.

– Дамочка уходит по-английски, не попрощавшись, – ответил Санджонг. Тед Брэдли задумчиво поглаживал подбородок. А потом спросил:

– Голову отрезали иностранцу?

– Вообще-то все было еще хуже, – сказал таможенник.

– Господи! Человеку отрезали голову. Куда уж хуже? – нервно рассмеялся Брэдли.

– Ситуация продолжает оставаться неспокойной, – продолжал офицер. – Поступающие оттуда известия весьма противоречивы.

Тут Брэдли перестал смеяться.

– Нет, серьезно. Я хочу знать. Что может быть хуже обезглавливания?

В салоне настала тишина.

– Они его съели, – сказал после паузы Санджонг.

– Съели? – воскликнул Брэдли. Офицер кивнул:

– Да, употребили отдельные части тела в пищу. По крайней мере, именно так сказано в полицейском отчете.

– Боже святый! – пробормотал Брэдли. – Какие именно части? Впрочем, неважно, знать не хочу. Господи Иисусе!.. Это надо же, сожрали парня, и все тут!

– Вам вовсе не обязательно лететь с нами, Тед, – сказал Кеннер. – Вы тоже можете сойти с самолета.

– Честно признаться, я уже подумываю об этом, – произнес Брэдли президентским своим голосом. – Быть съеденным, это, знаете ли, не слишком почетное завершение карьеры. Стоит только вспомнить великих людей нашего времени. Ну, представьте: Элвис – съеден, Джон Леннон – съеден. Просто я хочу сказать, как-то не хочется, чтоб тебя запомнили именно в связи с таким финалом. – Он умолк, низко опустил голову. Долго о чем-то размышлял, потом снова решительно вскинул голову. Этот жест был хорошо отрепетирован, он столько раз проделывал его в телефильмах. – Но нет! – воскликнул он. – Я принимаю этот вызов. Готов смотреть в глаза опасности. Раз вы летите, то и я с вами.

– Мы летим, – сказал Кеннер.

До аэропорта Контаг на острове Гареда было девять часов лету. Свет в салоне выключили, большинство пассажиров спали. Кеннер, как обычно, бодрствовал, сидел в задней части салона и тихо переговаривался о чем-то с Санджонгом.

Питер Эванс проснулся примерно через четыре часа. Пальцы ног все еще жгло после обморожения в Антарктиде, спина болела после того, как его швыряло и вертело потоком воды во время наводнения. Но боль в ногах напомнила о том, что надо проверять их ежедневно, как велели врачи, на предмет обнаружения инфекции. И он поднялся и направился в заднюю часть салона, к Кеннеру. Снял ботинки, стянул носки.

– Понюхай, – сказал Кеннер.

– Что?

– Понюхай ноги. Гангрену прежде всего распознают по запаху. Что, болит?

– Жжет. Почти глаз не сомкнул.

Кеннер кивнул:

– Ничего, потерпи. Все пальцы удастся сохранить, я просто уверен.

Эванс откинулся на спинку кресла, думая о том, как это все же странно, вести разговор о потере пальцев ног. Спина от этих мыслей разболелась еще больше. Он прошел в душевую в задней части самолета, открыл аптечку, пошарил на полках в поисках обезболивающего. Но здесь оказался только адвил. Он принял пару таблеток и вернулся назад.

– Ваше представление в Гонолулу было разыграно как по нотам, – сказал он Кеннеру. – Правда, на Теда не подействовало.

Кеннер удивленно смотрел на него.

– Никакие это не выдумки, – заметил Санджонг. – Вчера там действительно произошли три убийства.

– Вот как? И кого-то съели?

– Так было сказано в полицейском отчете.

– О… – растерянно протянул Эванс.

Проходя по полутемному салону, Эванс вдруг увидел, что Сара не спит. Она подняла голову и шепотом спросила: