Злость, которую я раньше испытывал, превратилась в замечательный фитиль для бочки пороха моей ярости.
— Хрясть! Хрясть! Хрясть!
Второй тип, подхваченный моими "телекинетическими руками", со всего размаха хряпнулся спиною и головою о стену, обдав камни кровью и разлетевшимися мозгами.
Мозги тебе больше не нужны! — оскалившись, подумал я, и ещё пару раз хряпнул тело о стену, превращая его в мешок с костями.
— Кудааааа… — прошипел я, хватая опомнившегося и ринувшегося в дверь первого мордоворота.
— Нет! Нет! — дико заорал тот, извиваясь всем телом и пытаясь вырваться из моих невидимых "рук", — Мы — ничего не делали! Мы хотели привести вас в чувство! Госпожа! Пощадите! Пощадите! Ааа!! Спасите!!
— Заткнись! — с чувством сказал ему я, сдавливая ему шею, — как вы… вообще… посмели ко мне прикоснуться… Шакалы….
— Эииии, эииии, эиии, — сипел тот в ответ, — нииии…го… не…лали… это Ааабдула… это он… пощади…
Тут он обделался.
Не сделали? — подумал я, глядя на извивающегося червя у моих ног, — хм… Судя по менталу — не врёт. Потом, на мне — белые короткие шорты. Задолбали эти превращения большого в короткое! Почему нельзя оставить штаны — штанами?
Отставив вопрос одежды в сторону, я "осмотрел" себя, используя вбитые мне в голову знания богиней эльфов.
И у Эриэллы, в теле… всё на месте, — подвёл я итого осмотру. Оказывается, она у меня — девственница. Забавно… раньше меня этот вопрос как-то не интересовал. Но как выясняется, девственности меня можно лишить на раз. Тогда — Дина, тварь, сейчас — вообще, какие-то сущие уроды пытались…
Воспоминание о варге и о нашей с ней последней встрече, добавили ещё мрачных красок к моему настроению.
— Гдеее моиии сссспутницы? Знаееешшшь? — прошипел я, чуть отпуская шею тюремщика.
— Госпожа, кхе-кхе-кхе, госпож… кхе-кхе-кхе! — зашёлся тот в кашле.
— Говори!
— Знаю, знаю, госпожа! Господин берлибей приказал поместить вас в тюрьму, а их — отправить в гарем…
— В гарем!?
— Да госпожа, в гарем…
— Су@а! — коротко сказал я и свернул ему шею.
"Он — то причём? — поинтересовался внутренний голос, — всего лишь тюремщик… Ты — во всём виноват! Ты — проиграл! А берлибей — победил! И теперь, пожинает плоды победы. Ринату сейчас насилует… Или Дану… а ты тут… на кошках тренируешься!"
"Они — МОИ варги!! Никто не смет к ним прикасаться!"
"Ну да… Конечно… Поздно теперь шашкой махать…"
"Не поздно!"
Белые одежды Эриэллы, начиная от плеч, поползли вниз чешуйками, закрывая моё тело в чёрную чешую. В позвоночнике тут же заломило.
Сихот! Так ничего и не сделал с ней, — ругнулся я, имея в виду чешую, — всё у меня так. Ничего не сделал! Война, а я — не готов! Не готов! Всё ерундой какой-то занимался… Ну, ничего, ладно! Теперь — я всё исправлю!
"Если выживу…" — ехидно вякнул внутренний голос и заткнулся.
Так! — подумал я, — броня есть. Дальше? Дальше, нужно узнать, где эти дуры. Где этот гарем. Как? Выйти и спросить первого встречного — "как мне пройти к гарему?" Вряд ли мне ответят. Нужно будет кого-нибудь поймать, да расспросить… С пристрастием. Так и сделаю! Но для начала нужно выйти из этой вонючей камеры…
Перешагнув через труп, и сделав пару шагов, я вышел в коридор с множеством деревянных дверей в стенах. Вдали — виднелась решётка, преграждающая проход. Я взглянул на неё, прикидывая — насколько она прочна? И тут мне в голову пришла одна, хорррошая мысль!
У меня же есть кровь Ри! — подумал я, имея в виду окровавленный платок, который она мне вернула, ессстественно не удосужившись постирать. Он у меня так и валяется, грязный, — в загашнике. А ещё — есть замечательное заклинание некромантики — "Зов плоти". Имея даже крошечную частицу тела человека, этим заклинанием, маг может отправить к нему голодного зомби, или может сам, отыскать этого человека. А ну-ка! Где там этот платок? Вот! Как звучит это заклинание?… Есть! Работает! Чувствую!
Из груди, словно невидимая ниточка протянулась, таща меня за собой.
Там, вообще-то, маг, — подумал я, быстрым шагом направляясь к решётке, — и он вполне может прибежать на мою магию. Опасно! Он явно опытнее, чем я. Особенно, если учесть тот факт, что дома, магическим поединкам я предпочитал бои с шагсом в руках на арене! Я, вообще, — не собирался магом быть! В Эсферато у меня было мало способностей, это тут их, вдруг, оказалось — много! По уму, мне нужно — руки в крылья и пошёл! Но я назвался их командиром… Сам. И "попали" они из-за того, что я проиграл… Нужно вытаскивать их как можно быстрее! Сихот его знает, что с ними могут сделать, пока я буду планы разрабатывать! Буду действовать — внезапно! По наитию! На любую гениальную задумку врага — отвечу своей непередаваемой глупостью! Пока он будет думать — что это? Мы успеем смыться! Надеюсь, что так и будет…
— Яркий солнечный день. Время — где-то около полудня. Небольшой двор внутри крепости — пуст. Слуги и владелец замка заняты своими делами в ожидании скорого обеда. Сонная тишина.
— Шарах!
Внезапно, большую двустворчатую дверь из толстого бруса, расположенную внизу высокой башни и ведущей в темницу замка — разносит взрывом на куски! Щепа, куски дерева, полосы железа и толстые гвозди с большими шляпками разлетаются по всему двору.
Пауза. Тишина. Из возникшей тёмной дыры в стене башни, появляется гибкая женская фигура, словно облитая чем-то чёрным. Лишь яркие красные вставки на руках и бёдрах нарушают эту сплошную черноту. У девушки — яркие золотые волосы, собранные сзади в длинный, до пояса, "хвост". Она на секунду останавливается, оглядывая двор. Похоже, даёт глазам привыкнуть к яркому свету, а потом легко подпрыгивает вверх.
— Паххх!
За её спиной с хлопком распахиваются два больших, — тёмно-красных крыла с редкими чёрными перьями.
— Вшиххх!
Крылья, издав свистящий звук перьев, делают могучий взмах, вознося свою хозяйку вверх. Ещё несколько таких же сильных движений и вот она уже выше самых высоких башенных шпилей! Перестав подниматься вверх, удивительная девушка широко распахивает крылья и делает неспешный круг над крышами, словно что-то высматривая с высоты. Вдруг она накреняется на правое крыло и в крутом вираже стремительно сваливается вниз, устремляясь к земле…
Илона
— Бур-бур гыр тарам!
— Чё надо? — впятив нижнюю челюсть, хмуро интересуюсь я у высокого толстяка в смешной зелёной шапочке и отвисшим голым пузом с большим пупком. На незнакомце одета какая-то то ли безрукавка, то ли ещё что. В общем, руки от плеч у него голые и живот тоже — голый. Такой наряд мне не нравится. А ещё мне не нравится, что толстяк размахивает руками, тычет в меня пальцами, непонятно говорит и явно, что-то от меня хочет.
— Бур-бур гыр тарам!
Вот, опять! Судя по его круглому лицу и эмоциям, терпение у него заканчивается…
— Отвали, — угрюмо отвечаю я, отодвигаясь.
После того, как мы с Ри так глупо попались, нас связали, обыскали и закинули на крупы лошадей, положив прямо перед сёдлами. Так мы с ней и провисели, вниз головами, пока не притащили остальных наших. В отличии от нас — без сознания. Хорошо, что все оказались живы. Даже Аальст. Хотя он проиграл чужому магу. Я сначала пыталась понять, как же мы так с Ринатой опозорились — не услышав целых четырёх всадников? Может, потому, что там был крутой поворот, и они были за скалою? А звук копыт — заглушила дорога? Или там эхо — странное? Вполне, может быть и потому, но потом мне стало не до размышлений. Всадник, на чьей лошади я лежала, вдруг принялся хлопать ладонью меня по моей торчащей вверх попке, смеяться и что-то там курлыкать на своём непонятном языке. Похоже, что-то смешное, поскольку другие всадники вокруг ржали, как лошади. Скотина! Он меня потом всю дорогу до замка, по заднице лупил! Поймаю — горло вырву! В замке нас разделили. Остальных куда-то утащили, а я, почему-то оказалась одна. Долго-долго, потеряв счёт времени, я сидела в узкой тёмной комнате с каменными стенами и полом (карцер, что ли?), потом дверь открылась, и на пороге появился этот толстяк в сопровождении ещё двоих, таких же, жирняков. Он сделал мне жест — следовать за ним и я не стала перечить. Хоть на улице было не холодно, но от сидения в этом каменном мешке я совсем замёрзла. Меня привели в небольшую комнату с полом, выложенным серыми каменными плитками и узкими окнами с цветными витражами. Ещё, она, комната, была разделена на две неравные части ажурной металлической решёткой. Посредине той части, в которую привели меня, стояла деревянная скамья с двумя высокими кувшинами из белой глины, и деревянный стеллаж у стены, с неширокими полками, уставленными баночками, кувшинчиками и бутылочками. Из людей, в комнате была сморщенная старуха в тёмных одеждах, с носом-крючком, густыми бровями и свирепым выражением на смуглом, изборождённом морщинами лице. Настоящая злая магесса из сказки! И вот она и этот жирный стали вдвоём что-то от меня требовать! Сначала говорила бабка, потом, когда она заткнулась, начал бубнить мужик.
