Илона уже пришла в себя. Она превратилась в очень симпатичную кошку с белой шерстью, по которой щедро были разбросаны небольшие чёрные пятнышки. К белой шерстке у неё были ярко — голубые, большие глазки, розовый носик и большие длинные усы. Очень миленькая киса, такая вышла. Прямо — игрушка. Хоть сейчас на витрину магазина.

Вообще, я заметил, что после превращения, у новых тел варг, цвет шерсти был таким же, как и цвет их волос. Кира — чёрная шерсть, зелёные глаза. Анжелина — шерсть цвета светлого каштанового ореха, жёлтые глаза. Дана — тёмная шёрстка, тёмные, слегка удлиненные глаза. Как была она похожа на японку или китаянку, так и осталась — похожей. Единственно, вот только Илона… Волосы у неё были — светло-золотистые, а шерсть вдруг получилась белой с пятнышками. Интересно, почему? Однако глаза какими были, такими и остались — большими и голубыми. Которыми она смотрела по сторонам с ошарашенным видом. Представляю, что у неё сейчас в "черепушке" творится! Ходила на двух, а тут — четыре лапы! И запахи. Наверняка на неё сейчас просто море запахов обрушивается. Бедная Ил!

— Ну что, красавица? — сказал я, присаживаясь перед ней на корточки, — как себя чувствуешь? Ну-ка, давай, посмотрим… Да ты молодчина! Всё у тебя хорошо… Умничка, кушать — хочешь?

Илона ошарашено моргнула в ответ. Похоже, кушать она захочет не скоро… Не в себе. А вот кое-кто и не прочь перекусить…

От меня не укрылось одобрительное похлопывание кончика одного из хвостов Киры о землю, при слове — кушать. Вот она уже адаптировалась и отсутствием аппетита — не страдает. Впрочем, они все, обращённые, — отсутствием аппетита не страдают. А едят — больше чем варги. Видно, наращивают мышечную массу. А то да, худые получились — смотреть жалко. Ладно, пусть едят, — пока есть возможность. После моего превращения, неизвестно, как там с едой будет…

— Сидите все тут, — приказал я варгам, вставая на ноги, — я сейчас отправлю в лес "охотника", вам, за едой. Если попадётесь ему — сами добычей станете!

— Мррр…мррр — отозвалась Кира.

Вот те и мррр-мррр, кошатина… — подумал я, создавая заклинание "сумеречный охотник", — а вообще интересно — что это за звери? Судя по двойным хвостам, порода — одна и та же…

"Охотник" "ушёл" в лес, а я, проводив его взглядом, повернулся к Ри, стоявшей рядом со мною.

— Ри, — спросил я, глянув на её нервно сплетённые пальцы, — а что это за звери такие? Не знаешь?

Я кивнул головой в сторону обращённых варг, показывая, каких именно зверей, я имею в виду.

— Нет, — отрицательно покачала головой она, глянув в указанную сторону, — не знаю.

— И таких, у вас, — не водится? — уточнил я, — двухвостые звери — заметные штучки… Не слышала о таких?

— Нет, не слышала…

Кира, громко и насмешливо фыркунула и мотнула головой.

Рината испуганно глянула на неё и тут же отвела взгляд.

— А вот Кира, похоже знает… Ри, ты слышишь мысли Киры? А, ну-ка, скажи, что она думает?

— Ррррр, — зарычала Кира, задрав верхнюю губу и обнажив острые зубы и два белых клыка, — рррр…

Взгляд её ярко-зелёных глаз, обращённый на Ринату, наполнился яростью.

— Ой! — ойкнула Ри, — отскакивая ко мне за спину, — я не слушала! Честно — честно!

Чёрная кошка перевела взгляд на меня. В её чёрном горле клокотало негромкое, предупреждающее рычание.

— Уймись, — сказал я, глядя в её узкие вертикальные зрачки, — это была моя идея. Я забыл, что там у тебя какие-то тайны в голове. Всё, забудь. Меня они не интересуют. Живи с ними дальше. Успокойся.

Кира замолчала, перестав рычать. Только два её вертикально поднятых чёрных хвоста, напряжённо подрагивали, показывая, что она — нервничает.

Мы ещё некоторое время посмотрели друг на друга, я дождался, пока Кира не отведёт глаза в сторону и повернулся к Ринате.

— Пойду, приведу себя в порядок, — сказал я ей, — а ты, пока, сиди тут. Потом, приду, поужинаем…

— А можно, я с тобой?

— Гм… Гм. Это будет…пожалуй — неудобно.

— А… ну да… — сообразив, что она сказала, опустила голову Ри.

— Эй, кошки! — обернулся я к варгам, — Ринату не обижайте. Она — ваша, а вы её! Усекли?

Дана и Анжи, одновременно, соглашаясь, покивали головами, — да, мол, поняли. Кира не шевельнулась, лишь хвостами дёрнула, вновь пристально смотря на Ри.

— А ты — не бойся, — сказал я, поворачиваюсь уже к Ринате, — они такие же, как и ты. Всё. Я пошёл. Занимайся!

Догорающий костёр играет над угасающими углями красными лепестками огня, создавая движение теней вокруг себя. Над головою — тёмно-синее, кое-где — почти чёрное небо с яркими звёздами. Сижу рядом с Ринатой у костра, на тёплом брёвнышке, пялюсь в небосвод. Скоро — ночь. Варги сожрали вчетвером здорового горного барана и завалились спать, захапав себе всю подстилку из веток. Привалились друг к другу — и спят. Они, типа, — больные. А я, типа, здоровый, — их охраняю.

Вооще оборзели… Кира уж могла бы и подежурить. Четыре дня уже прошло… Ладно, Сихот с ними! Пусть спят. Да и есть ли смысл, — разборками заниматься? Завтра — это может не иметь никакого смысла… Или, послезавтра… Не чувствую я в себе сил на это… Ни моральных, ни физических… Я "конкретно" — стал… По идее — нужно достать книжку, да почитать… А вдруг — мысля придёт? Но вот сижу, смотрю на звёзды и… и совершенно не ощущаю себя способным на мыслительную деятельность! Так хорошо сидится… Тихо… Спокойно…

Рината вот только рядом, картину мироздания портит. Трусит её. Дрожит. Страшно ей. Или холодно? Под вечер, тут холодает…

"Прислушиваюсь" к Ри… Ей одновременно — и холодно и страшно. Успокоить, что ли? А то бревно скоро дрожать начнёт…

Со вздохом опускаю глаза с небесных светил на грешную землю и достаю из своего "мешка" одело. Придвигаюсь к Ри и накинув его ей на плечи, закутываю её в него.

— Не бойся, — говорю я, обхватив её в одеяле и прижав к себе, — ты будешь из нас двоих — сегодня первой. Я тебя "вытащу". Как остальных.

— А я и не боюсь… — явно храбрясь, говорит она после удивлённой паузы. Видно никак не ожидала от меня этого жеста неслыханной доброты, — с одеялом.

— Тогда — не мёрзни, — говорю я, не выпуская её из объятий, — смотри, какие нынче звёзды! Под такие звезды — девушкам стихи читают!

Задираем вдвоём головы вверх. Прижавшись, друг к другу, смотрим на сверкающее великолепие в небе.

— Мне никогда не читали стихи… — говорит Ри, оборачиваюсь ко мне.

Тени ложатся на её лицо, делая её глаза — таинственными чёрными провалами, из которых — поблёскивают, отражаясь, то ли звёзды, то ли гаснущие угли костра. В воздухе — лёгкий запах дыма, запах — ночного леса, запах сухих листьев и травы. И ещё — запах Ри… Приятный и… почему-то волнующий.

— Хорошо, — уступчиво говорю я, — тогда буду первым. Первым, кто прочтёт тебе стихи под звёздами…

Я поднимаю голову к небу и начинаю негромко произносить строки, которые, как мне кажется, очень подходят к текущей ситуации…

*(стихи Иннокентия Анненского)

Ри, плотнее закутывается в одеяло и ещё больше прижимается ко мне.

— Как красиво, — говорит она, глядя в небосвод, — это ты сам придумал?

— Увы… — отвечаю я, — не стану присваивать себе плодов чужого горения чувств. Это — стихи одного, не местного, поэта. Ты его не знаешь.

— А…Ага. А ещё?

— Ещё стихов?