— Лей, давай скорее! — крикнул Юн.

— Даю…

Подошёл. Это стоило мне трёх чувствительных пинков. Но я собрался с духом и, как опытный насильник, вклинился между ног Шан, наклонился над ней. Хвала всевышнему, она невысокая, тянуться не придётся.

Шан рычала, стиснув зубы. Ну и что — зубы ей ломать? Дерьмо… Проклиная самого себя последними словами, я кулаком врезал Шан в живот. Сильно.

Она дёрнулась вперёд, судорожно выдохнула, разжала зубы. Одной рукой схватив её за затылок, другой я затолкал ей в рот таблетку.

— Жри! — заорал я, заткнув ей ладонью рот, чтобы не выплюнула. — Жри, дура!

Дэйю высвободила одну руку и погладила Шан по горлу. Как мне показалось, с небольшим усилием. И Шан вдруг глотнула. Я выдохнул…

— Всем на пол! На пол! — Крик раздался одновременно с грохотом вынесенной двери, для которой сегодняшний день стал последним.

— Всё нормально, я глава клана… — начал было Юн.

Я схватил его за шиворот и буквально швырнул на пол, сам повалившись рядом. Дэйю упала безмолвно.

Нашёл, кому рассказывать. Этим ребятам платят не за то, чтобы они думали. Их задача — ураганом ворваться, обезвредить всё, что движется, и предоставить другим разбираться, кто тут глава клана, а кто — Далай-лама.

На мне застегнули наручники, на Юне тоже. Дэйю эта участь не обошла. Ураган пронёсся по кафе, парни заглянули в уборную, за стойку. Потом кто-то сообщил по рации: «Чисто. Готово».

Я дисциплинированно лежал мордой в пол, приводя дыхание в порядок. Наручники в этот раз были самые обыкновенные, порвать — как нефиг делать. Однако битва с ОМОНом посреди города в мои планы не входила. Вообще ни в чьи не входила. Наверное, даже Дэйю такой вариант не рассматривала. Эти ребята ведь просто выполняют свою работу. У них — жёны, дети.

— Девушка, вы в порядке? — услышал я и затаил дыхание.

— Д-да, — донёсся до меня слабый голос Шан. — Что произошло? Что со мной случилось?

— Разберёмся. Как вы себя чувствуете? Сколько пальцев видите?

— У меня кровь… Голова кружится.

— Возможно, сотрясение мозга. Скорая уже в пути. Как вас зовут? Имя помните?

— Ш-шан…

— А фамилия? Шан?..

Она назвала и фамилию. Сердце тяжело колотилось у меня в груди. Неужели получилось? Успели? Сработало?!

— Давайте я помогу вам выйти на улицу. Пойдёмте, подышите свежим воздухом, вам это пойдёт только на пользу.

— Постойте, вы всё не так поняли, — услышал я вдруг голос. Тот самый, который орал на Шан, что она опять болтает с посетителями. — Всё не так. Это она сошла с ума, она набросилась на этих уважаемых господ с ножом.

— Что?

— Вы стоите рядом с преступницей, вот что я вам говорю.

Я видел туфли преступницы в шаге от меня — поношенные, со сбитыми на сторону каблуками. А рядом с ними — тяжёлые ботинки силовика.

— Вот это, на полу, господин Юн Чжоу, глава клана Чжоу.

— Вы сумасшедший?

— Я полностью отдаю себе отчёт в своих словах, господин. У меня есть записи с камеры. Да, она работает, хотя многие думают, что не работает. Я понимаю, что вы сейчас не станете её смотреть. Но когда я найду, кому её показать, эта психованная тварь сбежит, и вам же — вам же! — придётся её разыскивать. Она такая же отбитая, как те, по телевизору. Зомби. Она прыгнула до самого потолка, и…

Он ещё что-то говорил, а я вдруг услышал звук, похожий на отрыжку. Спустя мгновение понял, что это и была отрыжка. За ней последовал плевок, и рядом с туфлей Шан упал размоченный слюной комочек — таблетка.

— Bl’yad’, - прошептал я.

— Что вы…

Движение. Я не мог ни отбежать, ни откатиться. Оставалось только одно средство.

Зеркало Зла

Выстрел.

— Да что за?!.. — взвыл хозяин кафе.

Небольшой кровавый ливень прошёл. Потом ноги Шан подогнулись, и она упала. Я видел один её глаз, с удивлением смотревший на меня. Жизнь плавно уходила из него, вместе с немым вопросом: «Что же это было, Лей?!».

Шан выхватила пистолет из кобуры у сердобольного силовика и попыталась прострелить мне голову. Второпях она не обратила внимания на бледно-жёлтое свечение, окутавшее меня. Хотя, может, и обратила, но понимала, что у неё оставался последний шанс на…

На что? На то, чтобы меня убить? Что заставило её верить, что я должен умереть? Если Дэйю права, если каждый действительно сам приходил к этим умозаключениям, не чувствуя влияния извне…

Шан много чего наговорила. Но воспринимать это всё всерьёз? Тогда остаётся лишь предположить, что Шан повредилась в уме. Пусть симпатий она ко мне не испытывала, но и ненависти тоже. Я хорошо помнил тот их разговор с Ниу, когда прятался в контейнере для мусора. Шан тогда говорила искренне. Она завидовала Ниу, но ненависти не испытывала — ни к ней, ни ко мне.

Но сейчас, лёжа на полу, глядя в мёртвый глаз Шан, ощущая на себе её кровь, я думал: а может, всё изменилось? О, с тех пор много чего изменилось. Лей Ченг стал героем, круто пошёл вверх, забрал с собой Ниу — вызволил принцессу из башни. Туда, где красивая безбедная жизнь, где — счастье и дворцы из детских книжек. А Шан осталась здесь, в реальности, которая ей отнюдь не улыбалась.

И вдруг являюсь я. С какой-то красноволосой девчонкой, которая даже близко не Ниу. С главой клана Чжоу. Пришёл к Шан на работу, как будто чтобы поиздеваться. Я ведь даже не начал сразу разговор о деле, казалось, будто зашёл просто поболтать, покрасоваться.

Таблетки дали знак, и в голове у Шан произошёл перелом.

Таблетки нашептали ей про боль, которая давала мне силы для борьбы и мотивацию жить дальше. Этот шёпот смешался с её собственными голосами в голове. Они слились в хор, и Шан сошла с ума за те несколько минут, что была рядом со мной. Справедливости ради — продержалась девчонка довольно долго.

Но вот она мертва. И мне даже не надо спрашивать Дэйю, чтобы понять: это — всё. С того света возвращать некого. Или, вернее, некуда. Тело Шан уничтожено, её больше не будет. Никогда.

— Этот — избранный, — услышал я приглушённый голос сердобольного парня. — Осторожнее с ним.

— Мы все избранные, — подал голос Юн. — И вам сказали совершенно верно. Я — глава клана Чжоу. Тот человек, которого пыталась пристрелить эта несчастная девушка — глава клана Ченг. Она была не в себе, и мы пытались её спасти.

— Заткнись! — прикрикнули на него.

— Я говорю это не для того, чтобы вы начали извиняться и снимать наручники, я знаю, что это против ваших инструкций. Я говорю просто для того, чтобы для вас не было сюрпризом то, что произойдёт сейчас. Человек, который войдёт в эту дверь — тоже будет избранным. Его зовут господин Реншу, и вы наверняка узнаете его в лицо. Он потребует нас освободить. Скорее всего, будет настаивать на том, чтобы к вам применили меры взыскания, но я потребую, чтобы вас поощрили за хорошую службу. Вы всё сделали правильно.

Дверь открылась. Я смотрел в мёртвый глаз Шан, который медленно заливала кровь. Смотрел, не моргая.

Она умерла, потому что я пришёл к ней. Если бы я про неё не вспомнил — скорее всего, жила бы ещё долгие годы, упахиваясь на неблагодарной работе. Жаловалась бы девчонкам, с которыми снимает квартиру, на ублюдка начальника. К наркотикам её бы не тянуло — спасибо таблеткам Кианга. Однажды, вполне возможно, ей встретился бы какой-нибудь толковый парень. Может, однажды у неё родился бы ребёнок.

Но ничего этого уже не случится, просто потому, что я зашёл к ней поболтать.

Ниу будет стареть и умрёт однажды, не приходя в себя, просто потому, что я позволил ей быть рядом со мной.

Всё, к чему я прикасаюсь, превращается в дерьмо, а я в итоге остаюсь чистеньким. Невредимым. Как кот, который всегда приземляется на четыре лапы.

Удивительно ли, что у меня с болью установились особые отношения? Нет… Это — какая-то погребённая в подсознании жажда справедливости рвётся наружу. Потому что по всем правилам я должен страдать, должен мучиться. Моя жизнь должна быть адом на земле.