Всё повторялось. Всё возвращалось. Всё начиналось с начала, чтобы закончиться навсегда.

Лёжа на асфальте, я закашлялся. Казалось, кровь брызжет из глаз, но это были слёзы, непроизвольно начавшие выделяться от боли, удушья и чёрт знает чего ещё.

Все суетились где-то поодаль от меня. Пока я пытался переместить трясущуюся руку так, чтобы облегчить себе поворот набок, думал. Анализировать — гораздо легче, чем не делать ничего. Когда мозг ничем не занят, он купается в боли. И ничего хорошего ему это не приносит. Это путь к безумию.

Мы во что-то врезались. По ощущениям, это было лобовое столкновение с другой машиной. Но я не видел никакой другой машины. Хотя то, что я её не видел, ещё не значит, что её не было. Хорошо. Приняли.

Правая рука, как безжизненная палка, упала поперёк живота. Теперь попробуем поднять корпус…

Я был пристёгнут. Следовательно, я бы не вылетел через переднее стекло. Значит, меня вытащили уже постфактум. Вытащили и бросили. Никто не суетится вокруг меня. Выводы? Кому-то хуже, чем мне.

Значит, нужно вставать.

Дэйю.

Юн.

Два важнейших звена цепи, которая должна прикончить Кианга и лишить его дух возможности воплощаться ближайшие сто лет. Юшенг во сне сказал что-то вроде — отпустить душу того, кого я могу потерять. Очень умно, господин психопат. Пусть я и не верю на сто процентов в эффективность ритуала. Пусть я бы скорее доверился пуле и зрелищу мозгов Кианга, расплескавшихся по скалам, но ритуал — оружие, ещё одно оружие, которое можно использовать. И просто так выбросить его — глупо.

— Лей, ты в порядке? — Первым ко мне подошёл Пенгфей и помог подняться. — Руки-ноги целы?

— Угу, — пробормотал я и, поморщившись, произнёс первые слова: — Кто умирает?

Пенгфей посмотрел на меня оценивающим взглядом. Результаты оценивания ему явно не очень понравились, однако на вопрос он ответил:

— Твой друг.

Юн. Дерьмово.

— Отведи меня к нему, — сказал я, чувствуя себя какой-то гремучей смесью Вия с Иисусом Христом. — Надо… срочно.

Иначе вообще до войны недалеко. Пусть Юн ускользнул сюда тайно — однако проследить за ним труда не составит. И когда выяснится, что в Шужуане полезный мальчик канул в Лету, клан Чжоу просто не сможет не нанести термоядерный удар по провинции. Это на первой странице инструкции для кланов должно быть прописано.

Как сквозь толстое и мутное стекло я видел своих парней. Они смотрели на меня, что-то говорили. Какие-то бледные. Понятно, что весёлого мало. Однако я чувствовал, что настроение у ребят стремительно уходит в минус, чего быть не должно. Даже я, оклёмываясь, начинаю чувствовать подступающую азартную злость. Кианг встретил нас неплохо. Но теперь, чёрт побери, наш ход.

— Подушка не сработала, — сказал Пенгфей. — Руль вошёл в грудную клетку. Шансов нет. Я не медик, но…

Мы остановились перед покорёженной машиной. Капота, по сути, не существовало — он смялся в гармошку. Из него и поднимался чёрный дымок, который я заметил в первые мгновения после того, как пришёл в себя.

— Руль, — повторил я. И откачнулся от Пенгфея.

Водительскую дверь открыть не сумели — её заклинило. Боковое стекло разбилось от удара, или же его впопыхах разбили уже после. Внутри оставался лишь один человек.

Джиан.

Он лежал на руле так, словно отдыхал. Глаза его были открыты. Один, по крайней мере. Этим глазом он и смотрел на меня. Джиан ещё был жив. Рулевая колонка ушла глубоко в кабину, и Джиан сейчас фактически висел на руле. Ноги наверняка раздроблены в кашу. Тут бы и подушка не спасла…

Ты сейчас можешь потерять одного из своих друзей.

Увидев меня, Джиан попытался шевельнуться, но только дрожь пробежала по телу. Я подошёл ближе. Наклонился. Губы Джиана беззвучно двигались.

Я быстро окинул взглядом повреждения. Пенгфей был прав. Одной только потери крови было бы достаточно, чтобы поставить на Джиане крест. Плюс — многочисленные переломы. Лёгкие наверняка уничтожены. Господи, да почему же он ещё живёт?!

А я, упав на крышу того поезда, выглядел лучше? Хоть кто-нибудь верил в то, что я останусь жить, хотя бы сидеть в инвалидной коляске и питаться через трубочку?

— Твою ж мать, Джиан… — прошептал я, не зная, что ещё сказать.

Он пытался что-то выговорить. Возможно, его мозг вообще благоразумно перестал воспринимать боль. Погрузился в мир спасительных галлюцинаций, подменяющих реальность.

Я протянул руку, коснулся его плеча. Вспомнил, как вытаскивал с того света Ниу, и лучи чакры начали перестраиваться.

Сделай нам всем одолжение — позволь его душе просто улететь.

У меня задрожала рука.

Джиан ведь ещё не мёртв. Что — ждать, пока душа отлетит, а потом вернуть? Хорошо. Допустим, я сейчас привяжу его душу к телу. Наглухо, стальными тросами. Не имея никаких надежд на то, что тело ещё получится починить. А дальше? Что в итоге останется от меня? Меня после этого придётся тащить. И уж ни о каких техниках точно даже речи не пойдёт. Проклятый Юшенг был совершенно прав.

Но я ведь всё-таки — Защитник. Это — мой путь. Как я могу позволить умереть человеку, которого столько времени считал своим другом? Несмотря ни на что.

«Ниу».

Мне показалось, или… Я наклонился ниже и услышал едва различимое колыхание воздуха: «Ниу».

Встретил взгляд Джиана — осмысленный, всё понимающий, ни в каких галлюцинациях он не витал — и медленно кивнул. Посмотрел по сторонам.

Парни наверняка столпились у меня за спиной. Пенгфей стоит ближе всех.

— Спасибо тебе, — тихо сказал я Джиану. — Я не забуду. Клянусь.

Джиан меня услышал, я понял это по его взгляду. Напряжение в глазах сменилось покоем ожидания — так смотрят люди, принявшие решение и честно выполнившие свой долг. Я переместил правую руку на затылок Джиана, левой ладонью закрыл ему рот, пальцами зажал ноздри.

Такие моменты длятся вечность. Хотя в реальности вряд ли прошло дольше минуты, прежде чем глаза Джиана потускнели, и я понял, что держусь за труп.

Простоял так ещё, считая мысленно до десяти, потом — до двадцати, до тридцати. Каждый раз накидывал по десять секунд, пока не добрался до минуты. Просто сразу сказать себе, что нужна минута, для верности, было слишком тяжело.

Раньше я никогда себе не врал…

Отпустив Джиана, я повернулся к нему спиной и сполз на асфальт, прислонившись спиной к двери. Прислушался к своему дыханию. Я — дышал. А Джиан — уже нет. Я забрал его дыхание, теперь оно моё.

Вскинул голову, пытаясь спастись от бредовых мыслей. Встретился взглядом с Пенгфеем. Он едва заметно кивнул. Как будто мне хоть куда-то упёрлось его одобрение.

— Лей? — услышал я голос Ронга.

Нашёл его взглядом.

— Я не смог ему помочь, — сказал я. Голос звучал на удивление ровно и спокойно, даже сиплость из него исчезла.

— Он?..

— Да. Джиан мёртв.

Тишина. Я слышал ветер, свистящий по пустынной местности. Местности, которую до сих пор ничем не застроили, быть может, только благодаря хитростям Кианга, которому нужно было обзавестись убежищем вдали от человеческих глаз.

— Да как же так? — воскликнул кто-то из парней, имени которого я не вспомнил. — Вы же, мать вашу, избранные! Избранные могут вообще всё, что угодно!

— Избранные могут ровно то, что могут, — резко ответил голос Дэйю. — Мы не решаем, какие техники нам доступны, и даже те, что доступны, не всегда могут сработать как надо. Спасти Джиана не сумел бы сейчас даже самый сильный и опытный из избранников.

Она стояла слева от меня и являла собой наглядное подтверждение собственных слов. Лоб рассечён, кровь заливает глаза. Дэйю периодически поднимала руку и рукавом вытирала лоб. У неё не было целительных техник. Она могла только убивать и проникать невидимкой туда, куда другому человеку хода нет.

— Если кто-то из нас мог что-то сделать, так это Лей, — сказал, становясь рядом с ней, Юн. — Мы будем чтить Джиана, как героя. Это всё, что мы теперь можем для него сделать.