Я закричал — сам не знаю что. Поднял пистолет, прицелился в издевательски кривящийся вертолёт. Тот самый сукин сын, которого снесло в сторону ещё в самом начале.

Надавил на спусковой крючок. Пистолет дважды дёрнулся в руке и затих. Я отбросил его в сторону, не глядя. Прыгнул, оттолкнувшись ногой.

Крылья Ветра

Как Юн минутой раньше, я полетел в лобовую атаку, не представляя, что буду делать. Мне хотелось истерзать, уничтожить эту мразь. Я не видел и не хотел видеть ни пилота, ни стрелка. Передо мной был один враг, цельный и неделимый.

Дракон внутри меня рвался наружу. Он с такой силой стучался в грудную клетку, что я не сумел его удержать.

Наверное, это меня и спасло.

То, как меня взяли на прицел, я ощутил, будто касание ангела смерти. И вдруг полёт прекратился. Взмахнув руками, я начал падать. Надо мной просвистели пули, а у меня из груди вырвался жёлтый дракон.

Он подрос с прошлого раза. Теперь размером напоминал полноценную лошадь. Дракон с наслаждением взмахнул крыльями, будто разминаясь после долгого заточения, и вцепился когтями в вертолёт.

Дорого я дал бы за то, чтоб узнать, видел ли пилот то, что несётся на него, разинув пасть, усеянную острейшими зубами. Призрачный дракон в один взмах крыльев преодолел расстояние, остававшееся до вертолёта.

Я падал, наблюдая за стремительным и неравным боем. Вертолёт в панике разразился короткой очередью, прежде чем дракон сшиб его грудью. Боевая машина завертелась на месте, сыпля осколками. Хвост отломился, вертолёт начал кувыркаться.

На этом можно было бы и закончить, однако дракон, судя по всему, запомнил, во что вылилось прежнее попустительство, и нанёс решающий удар. Он зашёл сверху, аккуратно приземлился на винт и легко взмыл, унося оторванные лопасти в лапах.

Вертолёт летел на меня, и я ещё успел подумать: что убьёт меня раньше? Падение с высоты, или падение на меня вертолёта? Надо было лучше учить физику в школе… Сейчас хотя бы знал, возможно ли, чтобы в воздухе тебя размазало вертолётом.

Кто-то кричал моё имя. Кажется, на два голоса. Один голос доносился снизу, другой — сверху. Юн, Дэйю. Наверное, они могли бы попытаться спасти меня. Сам же я не мог уже ничего. Дух вырвался из меня, оставив безо всяких сверхчеловеческих сил. Я был самым обыкновенным китайским подростком, падающим с огромной высоты.

Как тогда, в прошлой жизни, когда мне в грудь ударила со страшной силой пуля, и я полетел. Летел спиной вперёд, не зная, куда, не веря ни в какой другой исход, кроме смерти. Возможно, даже малодушно мечтая о смерти. Но вместо неё на меня налетел дракон.

Он успел где-то избавиться от винта вертолёта и развил скорость, не имеющую ничего общего с логикой и аэродинамикой. Обогнув падающую чёрную махину, он схватил меня когтями, взмахнул крыльями и спикировал куда-то вниз. Бережно опустил на камень и замер, глядя мне в глаза.

Сейчас я не ощущал его духовной природы. Надо мной нависал зверь, древний и непостижимый, чудом переживший все те тысячелетия, в течение которых людишки были уверены в своём абсолютном господстве над природой и вселенной. Он смотрел на меня, будто пытался получить некий ответ на незаданный вопрос. А потом раскрыл пасть, и я услышал глухой утробный рык.

— Не меня, — прошептал я давно забытую присказку, которой научился у Вейжа. — Не меня…

Казалось, дракон был доволен услышанным. Он захлопнул пасть, рыкнул, расширив при этом ноздри, и моргнул. Подчиняясь непреодолимой силе, одновременно с ним моргнул и я. А когда глаза вновь открылись, дракона больше не было.

Нет, он был — там, где прежде. Во тьме. Парил, исполняя свой вечный танец.

Вертолёт, наконец, упал, и земля содрогнулась от взрыва. Меня подбросило. Я воспринял это как призыв встать и вскочил на ноги.

Первым делом посмотрел вверх. Туда, откуда сверзился. Как и прежде, с этого ракурса не мог разглядеть даже ступенек.

— Повезло, — произнёс я одними губами. Голос пока не желал подключаться.

Это ты называешь везением, способный мальчик? Оглядись…

Я опустил взгляд. Останки вертолётов тлели повсюду. Ведь все четыре упали сюда. На головы моих парней, которых я сам, по доброй воле притащил с собой на верную смерть.

Тела лежали повсюду. Одни сжимали автоматы, другие, кажется, пытались сдаться и погибли безоружными. Сдаться — кому? Я не видел трупов врагов. Не видел и живых.

— Лей! — позвали меня негромко.

Я резко обернулся и увидел выживших. Быстрым шагом спустился на пару десятков метров. Они лежали вповалку, ошалевшие. Живые, но контуженные пережитым. Десяток человек, из которых я знал по имени лишь немногих. Остался лишь один цюанец — Генгис. Остальные пришли ко мне позже. Как, например, этот.

— Ты как здесь оказался? — спросил я, прекрасно понимая, что взялся не за то, да и время выбрал предельно неправильное.

— Как… — прошептал Ксиаози. — Я же сказал тогда. Я — с тобой, Лей. А я за слова отвечаю…

— Ты как с моста выбрался? — оборвал я его.

— Дохлым прикинулся.

— Чего?

— Ну, я лежал, не двигаясь. Там же военные сразу свалили, типа за поездом. А пока копы подтянулись — я слинял. Прикинулся, что не при делах.

— И ехал с кем-то в машине, не показываясь мне на глаза?

Ксиаози несколько раз кивнул с такой энергией, что оставалось лишь удивляться, как у него голова не отвалится.

— Не знаю даже, что меня больше поражает — твоя преданность, или сдвинутость, — вздохнул я.

Сил не было даже на то, чтобы сорвать злость на этом уникуме. Впрочем, я немного покривил душой. Верность парня перевешивала все его косяки. Даже Джиан на его месте, наверное, предпочёл бы свалить по тихой грусти, чтобы не попасть мне под горячую руку. А этот — полз себе молча, как Филипок в школу…

— Что тут было? Кто стрелял? — перешёл я к самому главному.

— Да никто! — рявкнул вдруг Ксиаози и содрогнулся. — Пулемёты автоматические. Замаскировали в камнях. На турелях. Просто косили всех, и…

Не в силах договорить, Ксиаози ткнул пальцем в сторону. Я сделал туда шаг и увидел один из пулемётов. Его повалили набок и, полагаю, в сердцах даже попинали. Присев, я осмотрел всё вокруг и заметил разбитую камеру. Крохотную.

— Твою мать, — прошептал я. — Идиот…

— Ты не виноват, Лей, — сказал Юн, незаметно подошедший сзади.

— Знаю. — Я встал и повернулся к нему. — Это ты виноват. Я хотел идти один, а ты сказал подтянуть их. Так правильно?

Юн попятился, но взгляд не отвёл.

— Лей, мы не могли знать, как всё будет…

— Не могли, bl*ad’! — крикнул я, уже не сдерживаясь. — Это он мог и — знал! Он всё знает и не стесняется в средствах. Он каждый мой шаг усевает трупами с самого того грёбаного турнира. Отступись, Лей Ченг, и сохранишь кучу жизней! Вот какая ведётся игра. И я ведь отступил! Я два месяца сидел на жопе ровно, и всё было хорошо!

— Нет, не было! — заорал вдруг Юн, сжав кулаки. — Он поднял своё чёртово восстание сам по себе — как раз, пока ты сидел на жопе! И Ниу он похитил — сам. Да, жертв было много, и, возможно, их будет ещё больше! Но если мы сдадимся сейчас, то получится, что все эти жертвы принесены на его алтарь. Он напишет историю, в которой мы будем — силами зла. Этого ты хочешь?

— Юн, честное слово. Мне класть с высокой колокольни на то, кто там чего напишет…

— Нет, не класть! — Юн вдруг оказался рядом со мной, схватил за грудки, тряхнул. Я даже не сопротивлялся, только с удивлением заглянул в глаза этому озверевшему мальчишке. — Я запомнил слова, которые ты сказал тогда, в кафе. Помнишь? «Быть героем — значит жрать дерьмо на завтрак, обед и ужин».

— Кто тебе сказал, что я хочу быть героем?

— Я сказал! — В правой руке Юна появился меч. — Потому что кроме нас — некому. И если ты сейчас, в двух шагах от цели, отступишь, я…

— Отвали от него, ты!

Краем глаза я заметил Ксиаози, поднявшего автомат. Юн не обратил на него внимания.