Ребята понемногу начали роптать. Саймон пытался даже немного позлословить в сторону Альены, но, неожиданно, его оборвал на полуслове Джастин, запретив говорить какие-либо нелицеприятные вещи в адрес члена нашей команды. Крис и Вольхан согласно придвинулись к нему. Я лишь одобрительно кивнул в ответ на такое заявление.

Но дела это не меняло. Время шло, но амулет так и не был обнаружен. По исходу второй недели мы снова сидели в таверне и с нетерпением ждали Альену в ее выходной, но девушка задерживалась. Я начал беспокоиться. Мало ли что могло случиться с бывшей наложницей на службе у одного из друзей ее бывшего хозяина.

Но первым опасения высказал даже не я. Хотя я даже и не сомневался, что он забеспокоится.

— Вдруг что-то случилось? Может, именно сейчас ей нужна наша помощь, а мы здесь сидим? – почти с отчаянием произнес Хан.

Остальные промолчали, но красноречиво посмотрели на меня, предоставляя мне выбор.

— Он прав. От этой девушки слишком многое зависит. Мы должны убедиться, что с ней все в порядке, и она задержалась по какой-нибудь незначительной причине, — решил я.

Дальше было решено, что Вольхан и Саймон подойдут к дому и попытаются заговорить со стражниками, Крис будет караулить одну из служанок, которая ежедневно отправляется на рынок за покупками. Джастин проникнет на территорию дома и тоже разведает обстановку. Я же… я буду ждать. Пройдусь по округе, послушаю сплетни. Лишним точно не будет.

Через некоторое время я вернулся в таверну ни с чем. Но ребята еще не вернулись. Что не удивительно – они совсем недавно ушли. Зато за дальним столиком я обнаружил Альену, которая с отсутствующим видом смотрела куда-то в пустоту и пила местную брагу, даже не морщившись от ее вкуса.

Я подошел ближе, обеспокоившись состоянием девушки и перебирая в уме возможные варианты того, что могло с ней случиться. Почти сразу я понял, что по самому делу ничего особенного не произошло. Просто случилось что-то, что заставило ее вспомнить о прошлом. И судя по ее прерывистым фразам, это что-то касалось какой-то девушки, которой не повезло в жизни. Поскольку Альена все это время находилась в особняке барона, то логично предположить, что источником неприятностей для кого-то был барон. Альена явно имела в виду кого-то еще, высказывая свои мысли под брагой. Следовательно, барон обидел либо одну из служанок, либо жену. Либо их всех. С него станется.

Заметив в глазах девушки подступающие слезы, я понял, что ее недовольство несовершенством мира вот-вот сменится простой женской истерикой. Пора было это прекращать. Раньше я, не задумываясь, отвесил бы легкую пощечину или же выплеснул на голову остатки жидкости из своего стакана. Но конкретно в данном случае, когда проблема не надумана и действительно очень тяжело подобрать аргументы в ответ, нужно было действовать намного мягче.

Честно говоря, я даже сам не понял в какой момент в моей голове возникла эта шальная мысль. Поддавшись порыву, я осторожно поцеловал Альену. Она словно окаменела, ошалев от происходящего. Я с сожаленьем прервал поцелуй. Незачем себя обманывать – на поцелуй она не ответила. С другой стороны, и не оттолкнула, хотя это был бы вполне ожидаемый результат.

Пока она окончательно не пришла в себя и не ударилась вновь в истерику, я принялся доносить до нее свои суждения. По ее взгляду, становящемся все более осмысленным, я понял, что мои слова достигли благодатной почвы и будут еще несколько раз обдуманы и приняты к сведению.

Немного неприятно удивил ее вопрос о подоплеке поцелуя. Я надеялся, что девушка не решится затрагивать эту тему. Поскольку я и сам не знал, чем руководствовался в этот момент, предложил Альене самой решать, что это было.

Она просто кивнула, приняв это к сведению. Затем отодвинула от себя подальше остатки браги. Я заметил, что она успела от нее отпить меньше половины. Либо это был не первый стакан, либо девушка хмелеет весьма быстро. Хотя мне с этой информации ничего.

— Я знаю где находится часть амулета. Я ее нашла, — выдала вдруг она.

Я моментально собрался, отбросив все лишние мысли. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки. Краем глаза я заметил, что в дверь вошли остальные члены нашей команды. Что ж, как раз вовремя.

Альена

Остальные члены отряда довольно хмуро меня осмотрели, когда вернулись. Видимо, Айк их все же отправил выяснять, почему я не пришла вовремя. Хотя, может, причина в другом, а я слишком высокого мнения о себе. Но это неважно. Когда я для них повторила, что знаю где находится часть амулета, они заметно воодушевились.

— Тебе нужно незамеченной пробраться в спальню, когда там никого нет, — озвучил очевидное Айк.

— Когда там баронессы нет. С бароном, думаю, у нашей милашки проблем не будет, — презрительно хмыкнул Саймон.

— Не суди всех по себе. Или у тебя есть виды на барона, и ты попросту ревнуешь? – уже даже не обиделась я.

Крис хихикнул, Джастин одобрительно на меня посмотрел. А Саймон побагровел и хотел что-то сказать явно нелицеприятное, но Айк, сидевший рядом с ним, дернул его за рукав и коротко мотнул головой.

— Я не могу беспрепятственно подниматься на второй этаж. Днем меня все видят на кухне, если я уйду, будет подозрительно. Наверху меня легко заметить. Да и баронесса часто проводит время именно на своем этаже. А ночью дверь запирают. Мне нужно сильное снотворное. Так у меня больше шансов туда попасть. Сможете его достать? – поделилась своими соображениями я.

Джастин так же молча покопался в своих мешочках, прикрепленных к поясу, и дал мне маленький флакончик с прозрачными мелкими гранулами. Я удивленно на него посмотрела. Темная лошадка, с какой стороны ни глянь. Но не мне пытаться разгадать его секреты, свои бы уберечь.

— Спасибо. А дозировка? – уточнила я.

— Для баронессы три крупинки. Для барона семь-восемь. Если не уверена сколько они съедят/выпьют, увеличь дозу в два раза. Но если у кого-то из них слабое сердце, возможен летальный исход от передозировки. Тройная доза убьет любого, даже с сильным сердцем, — спокойно пожал плечами Джастин.

Я кивнула еще раз и вновь посмотрела на флакончик. В голове начали формироваться определенные мысли. Возможно, часть из них отразилась на моем лице. Во всяком случае, подняв голову, я наткнулась на подозрительный взгляд Айка. Постаралась как можно беспечнее улыбнуться. Но вряд ли он поверил.

— После того как амулет будет у меня, что мне делать? – решила задать еще один важный вопрос я, прежде чем уйти обратно в особняк.

— Сразу же хватаешь свои вещи, ни одной детали не оставляешь, и с рассветом уходишь. Мы будем начеку. Как только ты к нам присоединишься, мы уезжаем из города. И еще… будь осторожна, — ответил Айк.

Я кивнула и, попрощавшись, вышла. Но не успела отойти на несколько метров, как меня вновь догнал Айк. Я вопросительно на него посмотрела.

— Я знаю, о чем ты подумала, узнав о последствиях передозировки. Никто не будет тебя особо винить, если барон не доживет до конца недели. Ведь так просто перепутать дозировку, подсыпав гранулы в пищу или питье, не зная, сколько именно съест или выпьет барон. Никто особо не удивится, если он полностью употребит угощение. Но вопрос в другом. Сможешь ли ты жить зная, что убила? – тихо сказал он, взглянув мне в глаза.

На секунду я смешалась. Видимо, мои мысли все же отразились на лице, когда я приняла флакончик.

— Я уже убивала. И я продолжаю жить, — с вызовом посмотрела ему в глаза я.

— Убить, защищаясь, и хладнокровно отравить человека, наблюдая за все еще живым, но обреченным. Ждать, что вскоре он уснет и больше не проснется, так и не узнает, что ты стала причиной его кончины… Немного разные вещи – не думаешь? Ты сможешь потом жить, не спорю, ты боец. Но это будет тяжело. Намного тяжелее, чем убить в пылу боя или же просто на эмоциях. Это не твое. Ты яркая, с горячей кровью в жилах, которая толкает тебя на новые свершенья. Ты отомстишь всем своим обидчикам, я знаю. Но сделаешь это так, чтобы они знали, кто стал причиной их бед. Неужели ты не хочешь, чтобы те, кто заслуживают наказания, получили его и мучились? За совершенное преступление перед короной его отправят на каменоломни. Или отберут все имущество, лишат всех регалий, и он останется на улице ни с чем. Поверь, для него это во сто крат хуже, чем просто спокойно уснуть и больше не проснуться. Или же прилюдно казнят на площади. Подумай, — сказал он.