— Аликс, я думаю, тебе придется сделать это. Я служил вместе с Чэйсули еще до того, как ты родилась, я знаю их силу, их преданность и их великую гордость.

Они не желали кумаалин. Но они понимают, что это часть их толмооры.

— И ты говоришь об этом!.. Торрин печально улыбнулся:

— Я вырастил девочку-Чэйсули в моем доме, она вошла и в мое сердце. Разве я мог не знать этого — и разве я мог. бы сказать иначе?

По спине Аликс пробежал холодок:

— Значит, ты знал… — медленно заговорила она, с трудом подбирая слова, что однажды я…

— Я знал это всегда, — Торрин наклонился и поцеловал ее в лоб. — Чэйсули не может отказаться от своей толмооры. Если он отречется от нее, этим он прогневит богов.

— Я не хочу этого, — уныло промолвила девушка, понимая, что если уж Торрин заговорил так, то все ее протесты бесполезны.

Торрин отнял руки и отодвинулся от нее — словно уже сейчас приносил эту жертву, отдавал ее Судьбе:

— Иди с принцем, Аликс. Я удержал бы тебя, если бы мог, но, видно, боги велят иное, — он улыбнулся, только в глазах, на самом дне, притаилась боль. Путь твоей толмооры — не здесь.

— Я останусь, — прошептала она. Кэриллон тихо поднялся и подошел к ней:

— Идем, племянница. Время встретить твоего деда.

— Ты привел меня домой, Кэриллон. Этого довольно.

Он наклонился и взял ее руки в свои.

Аликс резко обернулась и взглянула в лицо принцу:

— Не заставляй меня думать, что ты ничем не лучше. Финна! Ему не удалось подчинить меня силой — не удастся и тебе!

Он усмехнулся:

— Возможно, он и был прав. Что еще может сделать мужчина, когда женщина отказывает ему, кроме как принудить ее уступить?

Аликс отступила на шаг:

— Я увижу Мухаара в другой раз.

— Если ты не поедешь сейчас, ты не поедешь уже никогда, — Кэриллон взглянул на Торрина и пробел в его взгляде подтверждение своим словам. Принц слабо улыбнулся и снова взял девушку за руку.

— Ты приедешь сюда в другой раз, — проговорил Торрин.

Аликс поняла, что на этот раз ей не вырваться. Она взглянула на кряжистого сутулого человека, который был мастером меча при Мухааре до того, как в сердце его вошла девочка-полукровка — взглянула так, словно прощалась с ним навсегда.

— Я очень любила тебя, — прошептала она.

Из лесов и лугов принц Кэриллон привез Аликс в Мухаару — столицу Хомейны, сердце Хомейны, город Мухаара.

Копыта гнедого коня высекали искры из булыжной мостовой. Аликс тихо сидела в седле позади принца, крепко прижавшись к нему, словно это могло придать ей уверенности.

Блеск Мухаары лишил ее дара речи, она внезапно вспомнила о своем изорванном платье и босых ногах.

— Мое место не здесь, — пробормотала она.

— Твое место везде, где ты только пожелаешь быть, — сказал Кэриллон и жестом указал, — Вот — Хомейна-Мухаар.

Она взглянула — и увидела. Замок-крепость стоял на небольшом возвышении в центре города, скрываясь за древними стенами из необработанного розового камня.

Прямо перед Кэриллоном и Аликс поднимались окованные бронзой ворота, охраняемые восемью стражами в алых туниках с гербовым львом поверх кольчуг. Тот же герб, что и на кольце-печатке Кэриллона, и на рукояти его меча.

Стража распахнула ворота, коротко отсалютовав Кэриллону. Под их равнодушными взглядами Аликс покраснела и выпустила пояс принца.

— Кэриллон… отвези меня назад на ферму! Я не должна быть здесь! — с отчаяньем и стыдом взмолилась она.

— Тише, Аликс. Твое законное место — здесь.

— Шейн выслал меня отсюда!

Принц не ответил. Аликс прикрыла глаза — сейчас она готова была оказаться где угодно — хоть на ферме, хоть в неведомой Обители Чэйсули — только бы не здесь…

Дункан был прав… Хомейна-Мухаар не для меня.

Кэриллон остановил коня у подножия мраморной лестницы, ведущей во дворец королей Хомейны. Подбежавший грум поймал поводья коня и поклонился, спешившийся Кэриллон снял Аликс с седла прежде, чем она успела возразить ему хоть словом.

Она шла, опустив взгляд, с преувеличенным вниманием разглядывая темно-красные и золотые прожилки в розовом мраморе ступеней, пока не заметила, что слуга смотрит на нее с нескрываемым презрением. Кэриллон этого не видел, но Аликс вдруг поняла, кем она видится слуге. Если она будет и дальше вести себя так, ее примут за вшивую уличную девку, которую по какой-то неведомой своей прихоти принц решил привести во дворец. А потому она подняла голову и пошла рядом с Кэриллоном гордо и уверено, словно ее место всегда было — подле него.

Они проходили по коридорам и залам великолепного дворца: слуги в ливреях почтительно кланялись Кэриллону — и ей. Девушка улыбнулась про себя: всего-то капелька заносчивости — а как изменилось отношение!

Они прошли по лестнице красного камня к окованным бронзой высоким дверям, но тут Аликс остановилась:

— Куда ты меня ведешь?

— Это комнаты госпожи Лорсиллы.

— Жены Шейна?

— Она проследит за тем, чтобы тебя выкупали и одели, как подобает принцессе, прежде чем ты встретишься с Мухааром, Кэриллон улыбнулся. — Аликс, я обещаю, что с тобой ничего не случится.

Верь мне.

— Я не хочу, чтобы со мной ничего не случалось. Я хочу назад, на ферму.

Кэриллон не стал обращать внимания на эти слова — он уже стучал в дверь.

Аликс закрыла глаза, не чувствуя больше прежней уверенности — чувствуя себя просто маленькой деревенской девчонкой, неведомо как попавшей во дворец и затерявшейся здесь, среди бесчисленных залов и коридоров огромного холодного замка.

Дверь распахнулась.

— Кэриллон! — воскликнула женщина. — Ты уже возвратился? Так скоро?

Аликс осторожно приоткрыла глаза: у дверей в почтительном реверансе замерла горничная, за ней стояла маленькая белокурая женщина в голубом шелковом платье, отороченном белым мехом.

— Я привез то, что обещал, — серьезно сказал Кэриллон. — Хочет этого дядя, или нет.

Женщина вздохнула и невесело улыбнулась:

— Временами ты больше похож на Шейна, чем думаешь: Что ж, дай мне посмотреть на нее.

Кэриллон вывел вперед Аликс, она услышала стук захлопнувшейся двери за своей спиной, и внезапно ее охватил страх.

Женщина села на скамью, и расправила платье:

— Аликс, мы рады видеть тебя.

— Нет, — возразила Аликс. — Шейн когда-то вышвырнул меня отсюда и, без сомнения, сделает это снова.

Королева Хомейны Лорсилла тепло улыбнулась:

— Сперва он должен увидеть тебя. Думаю, он прикусит язык — хотя бы от удивления.

— Или от ненависти.

— Он не может ненавидеть то, чего не знает, — мягко сказала Лорсилла. Аликс, он — твои дед. Он гневался не на тебя, а на себя — за то, что потерял Линдир. Если бы он обошелся с ней поласковее, когда она отказала Эллику, она, может, и осталась бы здесь.

Аликс беспомощно развела руками, словно давая возможность лучше рассмотреть ее синяки и кровь на лице:

— Я не думаю, что король меня примет…

Кэриллон рассмеялся:

— Еще как примет — когда она закончит возиться с тобой. Я оставлю тебя с госпожой. Уверен, когда я приду, перед тобой не сможет устоять ни один человек в Хомейне, будь даже его сердце из камня или стали!

Она невольно вздрогнула и схватила его за руку:

— Кэриллон!..

Принц осторожно высвободился:

— Мне надо идти, Аликс. Не дело мне смотреть, как ты моешься и одеваешься, — он весело и лукаво усмехнулся. — Хотя я, сказать по чести, вовсе не возражал бы!

Лорсилла приподняла тонкую изогнутую дугой бровь:

— Кэриллон, наследному принцу Хомейны пристало вести себя с большим достоинством.

В ответ принц только рассмеялся, поклонился королеве и вышел. Аликс осталась стоять перед королевой Хомейны, не в силах сдержать невольной дрожи.

Ноги ее болели, а лицо заливала краска стыда.

Лорсилла подошла к девушке. Коснулась нежными пальцами полузажившей царапины на щеке Аликс. Стерла с ее лица следы крови. Ее голос был тих и нежен: