— А кем ты работаешь, Ярослав? — это был важный вопрос, поскольку в высоких доходах сомнений не оставалось.

Но он почему-то не расслышал и продолжил рассуждать о своем:

— Машину на продажу выставил, так ни одного звонка. Такие тачки берут только очень состоятельные покупатели. А очень состоятельные покупатели не любят пробега и царапин. Я ж не ее царапал, я практически сердце свое царапал! Но на цене этот факт почему-то не отражается…

По скромному мнению Валерии, пространство вокруг было загромождено неограниченными инвестициями в благотворительность. Если взяться за дело, то до машины и руки не дойдут.

— Начнем с инвентаризации! — она перешла к привычному преподавательскому тону. — Разве нужна эта картина на стене? Да что это вообще за странная мазня?

— Картину не трогаем! — отрезал Ярослав. — Это мамина. У меня от нее остались только несколько фотографий и эта картина.

Валерия бросила на него сочувственный взгляд и выдала, чтобы не наращивать неловкость:

— Очень красиво! Никогда не понимала всякого импрессионизма, но теперь разглядела. Разумеется, такую память мы трогать не будем.

Да вот только в дальнейшем оказалось, что Ярослав вообще не был морально готов ничего трогать:

— Ты что? Я эту статуэтку с Кипра привез, память! Черт его знает, получится ли еще когда куда-нибудь выехать… И эту не трогай! Я за эту хрень два миллиона выложил — сам не понимаю, что конструкция символизирует, но выглядит вдохновляюще.

— Два миллиона рублей, надеюсь? — уточнила осторожно Валерия, отдергивая руку от хитроумного металлического сплетения.

— Рублей, конечно! Я самые дорогие вещи в других комнатах храню.

Через час у Валерии возникло желание схватиться за голову — не за свою, а Ярослава, чтобы как следует протрясти. У него же какая-то вещевая зависимость! И куда ни плюнь — то память, то вдохновение, то куча спущенного бабла, которая одновременно сочетает и память, и вдохновение.

— Мы просто не с того начали! — она решила отступить на шаг. — Перейдем к гардеробу — с одеждой, которой не пользуешься, прощаться намного легче, чем с воспоминаниями!

Гардероб лишь слегка уступал размерами гостиной. И там Валерия проявила решительность:

— Ну и зачем тебе столько деловых костюмов?

— Теперь уже про запас, — ответил Яр. — Кто знает, как жизнь сложится? Но мне будет хотя бы что надеть.

С некоторыми клиентами не помешает капля жестокости:

— Снимай с вешалки все, что не надевал три года! — Валерия замерла перед стеклянным ящиком. — Боже, а зачем тебе столько часов?!

— Как же? Если я завтра выберу тот галстук, то к нему лучше всего подходят эти часы.

— Получается, и галстук, и часы уходят компанией. Видимо, в твоем случае придется орудовать комплектами! Что еще подходит к этим часам, а?

Ярослав предусмотрительно прикусил язык, но концу вечера Валерия уже оформляла небольшой список на интернет-аукционе, а Ярослав тихонько плакал за ее плечом, но внимал словам гуру:

— Неужели ты не чувствуешь облегчения, Яр? — подбадривала она. — Во-первых, ты превращаешь склад ненужных вещей в жилой дом! А во-вторых, подумай, сколько средств ты выручишь на свой будущий фонд! Притом уровень твоей жизни ни капли не изменится. Поверь, носить одни и те же часы, самые любимые, — это ничуть не хуже, чем носить разные!

— Да тебе-то откуда знать?

Вопрос прозвучал без агрессии, ведь Яр действительно пытался проникнуться новой атмосферой. И слушал Валерию все внимательнее и внимательнее — вот ведь она, счастливая, довольная собой девушка, живет и не думает о том, чего у нее нет. А у нее вообще ничего нет, кроме миллионов долларов на счету, которые она все еще не распаковала, судя по застиранным джинсам! Но даже она была не главным ориентиром, а скорее Мирослав — у того как-то никогда не наблюдалось несдержанности в потреблении, притом он вряд ли от этого страдал. И из всех этих сопоставлений Ярослав мог поверить в вывод Валерии — ему надо избавляться не столько от ненужного хлама, сколько от желания копить этот самый хлам, которым он закрывал все душевные дырки.

— Стоп, ты куда?! Мы еще мою коллекцию книг не просмотрели!

— В другой раз, Яр, — Валерия улыбнулась. — Уже очень поздно, а мне утром к первой паре.

— Я тебя подвезу, пока у меня еще есть машина, — Ярослав смирился. — И когда будет другой раз? Чувствую, что мне еще и рацион питания надо пересматривать — как-то же ты выживаешь на свою нищенскую зарплату!

— Когда-нибудь будет, — заверила Валерия, хотя высокомерие в последней реплике ей очень не понравилось. — И я уже показала путь, дальше ты и сам справишься. А когда откроешь свой фонд — не забудь напомнить мне сделать взнос! Невозможно не участвовать, когда видишь, как другие вовлечены в благое дело!

— Именно с этой мыслью я сегодня и усну, — мечтательно протянул Ярослав.

Валерия уже в своей малюсенькой квартире расхохоталась. Живут же люди! И как странно некоторые устроены — ну кто в здравом уме хватался бы двумя руками за статуэтку василиска только потому, что она очень хорошо сочетается с каминной кладкой? У самой Леры вряд ли есть навык разбираться в произведениях искусства, но она бы и кладку отковыряла, будь ее воля. На самом деле она не очень верила в удачную продажу всех лотов — немного найдется в мире людей, которые заплатят такие же деньги за безделушки. Или найдется? Но она со своей стороны большая молодец — помогает и без того прекрасному человеку становиться еще лучше!

Ярослав тоже хохотал — уже в своих хоромах. Как удачно все сложилось! Его неловкость, его неумение очаровывать и даже его нежелание считать деньги в прошлом стали огромными козырями! Валерия после всех подобных «психотерапий» рассмотрит в нем именно того человека, которому можно доверить огромный взнос — в случае, если она не найдет деньгам более достойного применения. А она не найдет — уже видно, что она даже думать в этом направлении не умеет. Олеся в этом была права, хотя Ярославу долгое время не верилось. Такой идеалистке надо дать очень возвышенный повод, чтобы она раскошелилась. Мирослав же может отгрызть себе локти — у пройдохи не осталось ни единого шанса.

У пройдохи шансы оставались, он тщательно планировал будущую операцию. К сожалению, спешить нельзя — Олеся закинула первую удочку, придуманная бабуля как раз в этот момент разносит сплетни по всему району, плюс сама Валерия должна успокоиться, что отзыва денег так и не дождется.

Сходки клуба безымянных алкашей он не пропускал, хотя там старался по возможности называть эти встречи иначе. С одной стороны, ему очень нравилось самоощущение на фоне полных неудачников. Если бы у Мирослава наблюдались проблемы с самооценкой — он бы уже исцелился. С другой стороны, именно в этом коллективе не водилось молодых красоток, что не отвлекало его на посторонние мысли. Он бы вообще всех симпатичных представительниц прекрасного пола с улиц города удалил — ходят себе и не подозревают, как парням с хорошим зрением жизнь портят. Но всех этих мер было недостаточно, сердце рвалось к огню.

— Валерия Андреевна! Как удачно я вас здесь встретил!

— Мирослав? — Валерия обернулась и попыталась упаковать булочку в салфетку поглубже. — Удивительная встреча, и правда. Особенно в университетском буфете. У вас снова возникли вопросы?

— Нет! — обнадежил он. — Я куплю вам кофе?

— Куда мне два? — Валерия махнула стаканчиком.

— Вон к тому столику! Я просто обязан сказать вам нечто очень важное — это совет куратора!

— Какого еще куратора?

— Идем, идем к столику! — у Мирослава вообще были сбиты понятия о тактичности, но для Валерии это не стало новостью. — В общем, я должен был найти увлечения, любые радости в жизни и выставить их на передний план! Так вот я думал очень долго и понял, что самый настоящий азарт вызвала во мне именно геодезия. Да я ничем столько времени не умел заниматься! Вам это понравится, Валерия Андреевна, геодезия — это лекарство. У моего куратора глаза на лоб полезли от радости, когда я ему об этом рассказал!