Валерия просто не могла поверить, что он считает ее настолько невменяемой. Нет, если его «бизнес-план» еще можно с какими-то погрешностями принять, то признание в том, что именно из-за нее он изменил своим пристрастиям, — дикость дикая. Понятно, что временно на подобное пойдешь, но потом природа возьмет свое! И это при условии, если бы он говорил правду, но так легко не заливают, когда выкладывают нечто очень важное. У Мирослава, похоже, действительно до сих пор не было существенных провалов в отношениях с прекрасным полом, раз жизнь все еще не огрела его в целях справедливости.

Она попыталась ответить как можно тише и спокойнее, чтобы лишняя эмоциональность не обесценила глубину:

— Читай по губам, Мир. Я никогда, ни при каких обстоятельствах не пойду с тобой на свидание. Буду рада, если ты когда-нибудь изменишься, но я этот момент не застану. И, судя по всему, до этой эволюции еще ой как далеко. Верю, что ты прекрасно проживешь без моих восьми миллионов. Но не верю, что ты прекрасно проживешь, продолжая обманывать себя и окружающих. Теперь я могу пройти? Приеду домой и там уже отсмеюсь положенное.

— Приедешь домой на троллейбусе? — он шагнул в сторону, но развернулся и зачем-то двинулся рядом с ней. — Не заметила, что именно это я тебе и предлагал?

— А, ну можешь поехать в нем же, — разрешила Валерия. — И даже можешь мысленно называть это свиданием. Но я с тобой не разговариваю.

— Вот мы и договорились до того, о чем десять минут назад могли договориться. Рискну задать еще один вопрос. Лер, а почему ты продолжаешь ездить домой на троллейбусе, если теперь можешь купить городской таксопарк средних размеров?

Она всерьез собиралась не открывать больше рта, иначе безудержно поддавалась на его умелые провокации. Но вопрос был серьезным и важным. Вполне возможно, ответ на него требовался им обоим:

— Потому что один человек намекнул, что если я сама разрешу себе, то в очень скором времени могу превратиться в «Петровича». И тогда я выставила приоритеты — что в моей жизни должно остаться важным и неизменным, а на какие цели деньги можно и потратить.

— Это троллейбус-то важное и неизменное? — Мир усмехнулся. — Ты не перегибаешь? Только глянь вокруг, сколько людей упали ниже дна и осмелились приобрести себе собственные машины! Вот бы всем твою святость, правда?

— Неправда! Просто эти поездки для меня были лучшим временем, чтобы ни о чем не думать и отдохнуть! До сегодняшнего дня. Все, больше я точно с тобой не разговариваю.

Как раз подходил следующий троллейбус, и Валерия уже заранее представляла, как Мир ее будет донимать весь путь, если усядется рядом. Но он остановился и спросил в спину, будто не слышал ее последнего предложения:

— А того человека, который намекнул, зовут, случайно, не Игорек?

— Что?! — Валерия от неожиданности резко развернулась. — Откуда ты знаешь про Игорька?

Мирослав сделал шаг назад, улыбнулся и ответил:

— А куда, по-твоему, я потратил деньги за Бугатти? Неизвестно, кто следит за тобой, пока ты следишь за мной. Когда-нибудь в тебе рассмотрят богачку-селебрити, и тогда каждую деталь твоего прошлого можно будет выгодно продать. Я строю свое светлое будущее за счет твоего мутного настоящего. Оцени бизнес-план, Лер.

Он почему-то не стал заходить вслед за ней, Валерия в окно рассматривала его спину. Похоже, гад еще и насвистывал, удаляясь! Первое оцепенение удалось стряхнуть через пару минут поездки, и голова заполнялась размышлениями. Вот и чего он добивался, этот странный Мирослав? Ведь ничего не добился! И лишь ближе к своей остановке Лера поняла, что кое-что Миру удалось — теперь она постоянно будет думать, не перекуплен ли ее Игорек, в каждом слове детектива расслышит намеки. Ей теперь нужно или платить тому немыслимые гонорары, чтобы у него нос физически не мог повернуться в сторону леса, или полностью отказаться от его услуг. Сложно иметь гарантию, что скользкий тип не откажется работать на два фронта. Но за ней-то зачем следить? Валерии как раз скрывать нечего! Она сразу же по окончании этой мысли тяжко вздохнула — где это видано, чтобы долларовым миллионерам было нечего скрывать? А то, может, уже на будущей неделе Петру Ильичу Махалину доложат, что на его кровные деньги в минуту душевной слабости Лера приобрела целую подшивку дамских журналов, а совсем даже не новых учебников по своему предмету…

К сожалению, только она и считала подобное чем-то неприличным — не впитала большинство Олесиных уроков, пока те еще поступали. Зато накрутила себя до звездочек перед глазами: предал ее Игорек или только собирается предать? Что заинтересует читателей таблоидов больше: как миллионеры из ресторана без оплаты убегают или цвет их нижнего белья? Через час мучений Валерия сама позвонила Мирославу и заорала, не сдерживаясь:

— Скажи прямо — в моей квартире есть жучки?!

— Что, ни одного пока не нашла? — он будто именно такого звонка и ожидал.

— Не нашла! Признайся, сволочь, ты соврал?

— Еще ни разу за всю историю человечества искренности не добивались таким тоном. Всему тебя учить надо, Лер. Но я терпеливый.

— Соврал или нет?!

— Соврал, конечно. Просто я как раз через Игорька тебя когда-то и нашел, потому и закинул удочку, на которую ты отреагировала. Или не соврал, — он специально тянул слова. — Не кричи так, душа моя, а то мне все сложнее представлять, что это порыв страсти.

Валерия тотчас сбавила тон, зато зашипела:

— Я понять не могу, чего ты добиваешься? Сначала клинья пытался подбить, а потом доказал, что ты такой же хитрожопый манипулятор, каким всегда был!

— Нет, Лер, я наглядно показываю, что мы с тобой идеальная пара. Именно с нашими недостатками. Ты до одури наивная — этим мне и нравишься. А я — хитрожопый манипулятор, который наверняка сможет защитить тебя от мне подобных. Чувствуешь? Это больше, чем любовь, это взаимовыгодный союз.

— Да ты оборзел… Не звони мне больше!

— Это ты мне звонишь, Лер, — неуместно напомнил он. — И будешь звонить еще, потому что мы идеальная пара. Люди заводят себе злобных собак для защиты, а ты заведи меня. Подсказка: я очень падок на дрессировку через пряники.

Валерия так разозлилась, что не просто отключила сотовый, а трижды ударила им по столу, словно несколько раз опустила трубку на рычаг. И еще ровно полчаса скрипела зубами, вспоминая каждое произнесенное сегодня слово.

Девушка действительно была довольно наивна, и только по этой причине не поняла, что сама же отдает Мирославу все козыри. Разозлив ее до белого каления, он наконец-то получил то, с чего всегда мог разукрасить целую историю — чистую, натуральную реакцию.

Ярослав пытался одновременно научиться готовить и разобраться в инвестициях. Олесю раздражала его неумелость в том и другом. Бесила даже его радость от продажи очередной вещи, когда он на вырученные деньги в первую очередь покупал акции, а не спешил в магазин за макаронами. Он вроде бы и пытался держаться тихо, лишний раз на глаза хозяйке квартиры не попадаться, но в однокомнатной хрущевке это весьма затруднительное мероприятие.

— В общем, так, дорогой сожитель, — Олеся уже почти привычной репликой здоровалась с ним по вечерам, когда за рабочий день успевала истратить весь небольшой запас терпения. — Или счастливого пути из моей квартиры, или я вызываю полицию. Ты кто такой вообще? Каким образом пробрался в мою частную собственность?

— Олесь, да хватит тебе ругаться, — Яр тоже отвечал одной и той же фразой, притом пялясь в монитор. — Я пыль вытер, хоть бы это оценила! И ведь я не ради себя стараюсь, а ради нас обоих! Помнишь нашу расписку? Если у меня будет миллион, то я обязан буду отдать тебе миллион. Да ты больше меня заинтересована в том, чтобы я снова разбогател! По утрам на работу, потом пыль вытираю или пылесошу, но затем — уж извини — планирую наше с тобой будущее на случай, если мы так и не найдем подход к Лере.

Олеся металась между двух огней: с одной стороны, осознавала тщетность, а с другой — все равно невольно представляла, вдруг все выгорит. Но иногда, особенно на фоне усталости, чаши весов конкретно кренило в первую сторону: