— Да брось… — Мир сначала ответил, потом сел и потер глаза. Невольно продолжил мысль вслух: — Хотя все может быть. Она меня угрозами из моей недвижимости вышвырнула — и, кажется, на этом точно не успокоилась. По меньшей мере, за мной хвост привязан постоянно, как будто просто из себя вывести хочет. А когда человек не получает того, чего хочет, он повышает градус напора. Думаю, вы в том же прицеле.

— Об этом я и говорю, Мир! Помоги. Что угодно проси, но помоги.

— Ка-ак?! — Мирослав забыл о тонкости стен и рассмеялся. — Да ничего Лерка ей не сделает. Она, может, как раз тебя и собиралась напугать?

— У нее получилось, — смиренно ответил Ярослав. — Так она в твоей квартире сейчас живет? А ключи остались? Мирослав, я подхвачу тебя через пятнадцать минут, поедем туда — если сможем, то вытащим Олесю и унесем из города ноги, не оглядываясь.

— А если не сможем, то нам все самое нужное там же и отпилят? — предположил Мирослав. — Да и как у тебя совести хватает звонить мне после всех твоих подстав?

— Я просто прошу. Знаю, что плана нет и ты не обязан, но больше просить некого.

Мирослав резко выдохнул и отключил телефон. Однако сразу уснуть не удалось. Какое ему дело до какой-то там Олеси? Ярославу есть дело, вот пусть тот и подставляется! А он Ярославу вообще ничего не должен. Не должен-то не должен, а все равно немного жаль убогого родственничка. Вот случись у Мирослава что-нибудь из ряда вон, когда одному никак не решить, тоже ведь обратиться было бы не к кому, кроме однофамильцев.

До утра он придумывал вариант: как и совесть угомонить, и самому лишних проблем не огрести. Решил, что спозаранку поедет к Валерии — снова состроит из себя самоуверенного перца, на свидание позовет, вылетит из машины или квартиры, как в пару предыдущих раз, постарается ничего не сломать, а между делом поинтересуется, в порядке ли Олеся.

Однако Лера позвонила сама — Мир как раз собирался выходить. На вызове сдал назад в комнату, прижался спиной к двери и закрыл глаза.

Валерия начала сразу с оскорблений:

— Как дела, Мирославушка Петрович?

— Херо… — начал Мир, но одумался и закончил более политкорректно: — …шо. Хе-ро-шо у меня дела, дорогая. А как у тебя?

— Еще херошее! — засмеялась Валерия. — С общежитием ты хорошо придумал, наглости тебе не занимать.

— Спасибо за комплимент. Кстати, тут мне один влюбленный родственник спать сегодня мешал. Он типа голубя, который потерял свою пару — забавный, но раздражающий. Потому поинтересуюсь, раз ты сама меня набрала — там неподалеку Олеси не пробегало? Жива ли она, здорова?

— Влюбленный родственник? Это кто же? — сделала Лера вид, что не поняла. — О, я ведь как раз про Олесю с тобой и хотела поговорить! Подружка милая мне все про тебя вывалила.

— Не верь, — осек Мирослав. — Она это от страха несет, потому что пару потеряла. Голуби — они такие.

— Да не перебивай ты! Я как раз про ее пару и говорю. Она тут призналась, что с тобой имела весьма близкие отношения! Неужели и это придумала? Но отчего-то верится легко, особенно после того, как ты несколько раз подчеркнул, что ничего такого не было — похоже, был повод подчеркивать.

Это Олеся как раз не придумала, но Мир свел брови. Есть ли смысл отрицать? Да и мало ли что в прошлом происходило. Вот сам он даже о том малюсеньком эпизоде забыл, поскольку нельзя держать в уме все незначительные события.

— Было дело, — выбрал Мир. — Один раз, когда мы еще толком не познакомились. Потом познакомились и ни разу не вспомнили. Перейдем к сути твоего интереса, прекрасная моя геодезия. Ревнуешь? Приходи — обсудим.

Он и не рассчитывал, что Валерия от подобного смутится, просто собирался немного сбить ее с толку. Не получилось даже этого:

— Зачем же ревновать? За подругу переживаю. Как же так — поматросил и бросил? К тому же пора убивать всех зайцев одним выстрелом. Горбатого могила исправит, а тебя — только женитьба.

— На всех, с кем я матросил?! — с растущим ужасом поинтересовался Мир.

— На всех мне плевать, а Олеся — близкий человек. А если решишь сбежать, так я на ней и отыграюсь. Хоть вам-то, Петровичам, ни до кого дела нет, кроме самих себя. Но и вас потом найду. Что ж мне еще делать в жизни, кроме как вас разыскивать? Ты уже сбегаешь, Мирославушка? Спускать собак?

Разошлась Валерия, разлетелась во все стороны от здравого смысла. Такая и вправду может на бедной заложнице отыграться. У Мира ушло еще три мотка нервов, чтобы голос не дрогнул:

— Отнюдь. Я как раз жениться и собирался, — выдал он. — Психика у меня мобильная: кандидатуру невесты поменяю, раз так для всех будет лучше.

— То-то же! — Валерия дала волю злорадству. — А то у меня столько денег, но жизнь веселее не стала. Буду веселиться за ваш счет, пока не привыкну. Я перезвоню вечером, обсудим детали. Завтрашнее утро не занимай — едем подавать заявление в ЗАГС.

— Очень и очень жду, милая сваха.

Откинул телефон, упал на узкую кровать, крепко задумался. Не глядя, снова нашарил телефон, медлительно нашел в списке контактов номер.

— Ну, слушай, голубь…

— Кто? — Ярослав от бессонной ночи сильно тормозил.

— Слушай, говорю, брат. Я тебя едва выношу и доверять тебе не умею. Но есть на свете такие чудеса, которые поодиночке не пережить. Я в деле. Призы делим пополам.

— Про призы тоже не понял… — Ярослав не радовался — сил радоваться не оставалось. — Мне бы только знать, что с Олесей все хорошо! Что не сидит сейчас хорошая моя в подвале у этой зверюги, которая вообще не способна настоящую заботу ценить!

— Пока с Олесей все хорошо. Заложников так просто не убивают, пока они свои функции не отработают, — заверил Мир, почти веря в каждое слово. — Спасем ее — спасем себя. А потом возьмем Леру и спасем ее. Хорошая девчонка, с чувством юмора.

— Да она больная! — заорал Яр что есть мочи.

— А кто здесь здоровый? — Мир пожал плечами. — Ей просто надо перестать быть миллионером, вот тогда я ее тепленькой и возьму. На перевоспитание.

Ярослав мало что сопоставил, кроме того, что на его личный приз никто не претендует:

— По рукам, брат. Я участвую в любом плане, даже если его нет.

В ЗАГС Мирослав поехал без единого слова возражения. Странно было бы ему не поехать, когда его так настойчиво за шкирку волокут. И как же он радовался, что от подачи заявления до самого бракосочетания проходит не меньше месяца — хоть какое-то время для маневров. Вот только уже там, прямо в кабинете, им без капли торжественности сообщили, что нашли окошко уже через неделю. Сообщили с извинениями, обращаясь только к Валерии, на что она лишь устало скривилась, всем видом показывая полное недовольство рвением госслужащих.

Мирослав изредка впадал в панику, но ему хватало умения эти приступы не афишировать. То есть за деньги можно даже такие очереди подвинуть?! Он всю жизнь был богатым, но о подобном не подозревал! Хотя ему бы и в страшном кошмаре не приснилось, что кто-то по доброй воле будет приближать собственную свадьбу, а не отдалять ее…

Олеся посматривала на него больным взглядом — только эти слишком блестящие глаза и выдавали ее состояние. Но держалась она молодцом, даже старалась улыбаться. Лучше бы не старалась, ей-богу, потому что карикатурно вытянутые уголки губ на фоне нездоровых, с признаками истерики, глаз выглядели еще тем кадром для триллера. Ее надо успокоить, иначе девчонка сорвется и наломает дров, а у Мира и Яра не было ни малейшего представления, сколько там терпения у новой миллионерши осталось и в какой степени она уже не в себе. Но очевидно, что при психах лучше дров не ломать.

— Лера, — беззаботно начал Мир, когда они вышли из кабинета. — Я невесту-то хоть обнять могу, или ты так и будешь пасти будущих молодоженов?

— Может, вам еще и номер в отеле снять? — издевательски предложила та.

— Не стоит. Мы с моей будущей женой люди простые, общагами не брезгуем.

Лера, шедшая до сих пор впереди, обернулась и в очередной раз съехидничала: