В принципе-то, Валерия была с ним согласна, она других людей иногда понять не могла, как же им науки неинтересны, но рухнула на стул и уставилась на симпатичное улыбчивое лицо, подбирая слова. И убрала в сторону всю официальность, чтобы спросить как можно мягче:

— Мирослав, вы лечите наркозависимость?

— Нет! Но зависимость.

Валерия приняла во внимание его нежелание раскрывать подробности — в конце концов, это не ее дело. И если человек решает проблему — любую проблему — то он уже на верном пути. Потому она мгновенно вовлеклась в разговор всеми эмоциями:

— Дело не целебной силе геодезии, Мирослав. Я думаю, что сработает с любыми науками — теми, которые вам близки!

— Если только их преподают такие же хорошенькие учителя… — вырвалось у него.

Но Валерия уже понимала, почему он так зациклился на комплиментах — ведь не только она одна их получала:

— Вы просто перемешиваете эту страсть к учению с человеком, который является его олицетворением!

— Может, вы и правы, — медленно произнес Мир, но прекратить улыбаться никак не мог. — Куратор сказал, что я обязан поблагодарить всех, кто мне помогает. Вы в этом списке оказались единственной.

Его глаза неуловимо менялись — Лера это только теперь заметила. Широкая, белоснежная и какая-то отработанная улыбка, но взгляд серьезный, пристальный. Этот взгляд только и выдавал, что он вкладывал в слова чуть больше важности, чем звучало в интонации. И Валерия не могла это проигнорировать:

— Мирослав, я вам тогда тоже искренне признаюсь. У меня, конечно, немного опыта работы, но ваши слова — это самое приятное, что я когда-либо слышала. Я действительно желаю вам больших успехов в учебе. Знания — это намного лучше, чем… любая другая зависимость.

Его глаза стали еще пристальнее, а голос кашемировым — Мир им будто вообще ее как теплым шарфом заворачивал:

— Валерия Андреевна, я умею быть самым приятным собеседником из всех, кого вам доводилось встречать. Так почему бы вам не попробовать дать мне шанс? Станьте мне другом — и все скучные моменты в вашей жизни перестанут быть скучными. Вот за это я ручаюсь.

Валерия от неожиданности нервно сглотнула. Что-то немыслимое все-таки происходит — уже второй раз подряд за одну неделю разные люди назначают ее своим психологом. Она профессию не ту выбрала? Или подсознательно притягивает всех людей с закидонами? Один сам вещи не может выкинуть, второй — найти дружескую компанию из своего круга. И глядит-то как! Будто от ее отказа он сразу пойдет накачиваться наркотой. Или чем он там накачивался?

— Ну я… не знаю, — растерянно пролепетала она. — А что это означает? Мы будем каждый день встречаться в этом буфете?

— Начнем с того, чтобы обменяться номерами телефонов — так друзья и поступают.

— Вы вот прямо сейчас немного похожи на маньяка, Мирослав, — отметила Валерия. — Вы в курсе, что у вас глаза при улыбке не улыбаются?

После этого он и ртом перестал улыбаться — неожиданно, хотя стало выглядеть гармоничнее.

— Никакой я не маньяк, конечно. Просто стараюсь не упустить из жизни хорошего человека.

— Уверена, так все маньяки говорят!

— Только самые сексуальные из них, — отшутился и снова растянул губы в привычной улыбке. — Ну же, Валерия Андреевна, покормите внутреннего педагога — меня ж воспитывать и воспитывать!

И Валерия сдалась, уверенно кивнув. Не только потому, что не придумала причины отказать, просто иногда — совсем изредка — ей тоже требовалась другая компания, отличная от профессоров и Олеси. Именно последняя называла Леру зашоренной, но на самом деле она не такая — ей многое в жизни интересно, и она как минимум сейчас не упустила возможность расширить круг знакомых.

Мирослав за эту встречу себя не ругал. В конце концов, милая Валерия наконец-то клюнула на манипуляцию, то есть можно засчитать прорывом. Но после этой живительной встречи он сорвался. Наплевал на риски, пересчитал остатки денег, вызвал проститутку. Внимательно осмотрел, решая в уме, не конфетка или вообще не конфетка. До того, как смог сделать вывод, жрице любви хватило ума открыть рот:

— Мы шо, так и будем в прихожке топтаться? Ой, это твоя хата? Шикардос!

После поставленного голоса и умной речи любимой преподавательницы фразы прозвучали как железом по стеклу. Мирослав посмотрел еще раз, вздохнул, выгнал, открыл учебник. Введение! Ух ты, аж мороз по коже от волнения! Отодвинул учебник, взял сотовый телефон, набрал куратора и обматерил того на чем свет стоит. Закончил самым разумным поводом своей ярости:

— Вы же мне одну зависимость на другую поменяли! Я же теперь… как ботаник от учебы тащусь! Скоро побегу очки с круглой оправой покупать!

Но куратор был прожженный, его истерикой из себя не выведешь:

— В первое время дисбалансы неизбежны, Мирослав. Гиперкомпенсация отсутствия привычных паттернов. Придется перетерпеть этот период, а потом все гармонизируется.

— Вы там с бумажки читаете?!

— Ну да. Я сам таких слов сроду бы не вспомнил. Помогло?

Мирослав зарычал, отключил вызов и вернулся к учебнику — приятное завершение дня он после такого стресса заслужил. А потом все действительно гармонизируется! Он вернет свои деньги и сразу за ними — увлечения. Если же к тому моменту психические изменения будут необратимы, тогда придется закончить один универ, потом другой, а потом жениться на Валерии, чтобы учеба вообще никогда не заканчивалась.

Теперь уже и сам Мирослав спешить не хотел: томительное ожидание — часть процесса удовольствия. Олеся производит впечатление хорошей актрисы, а Лера вряд ли будет долго думать, кто важнее — лучшая подруга или деньги, но в случае тяжелых уголовных преступлений, наподобие похищения, из-за любой непредусмотренной крупицы все может вылететь в трубу. И раз уж Валерия согласилась с ним по-дружески общаться, то томительное ожидание приобретало дополнительные смыслы: изучить ее лучше, попытаться предугадать реакции и, если дело не выгорит, остаться вне всяких подозрений и все еще с шансом на новую попытку подбить клинья. Брачный договор определенно был лучшим исходом, чем полная пустота в кошельке. Да и идея эта с каждым днем казалась все менее абсурдной — разумеется, никогда раньше Мирослав не считал себя подходящим для семейной жизни, но если он когда-то и решит жениться, то именно на такой девушке — баснословно богатой и с которой всегда будет о чем поговорить. Идиотизмом было бы ждать от него супружеской верности, но Валерия умеет относиться ревностно только к своей работе, потому даже не заметит.

И поскольку Валерия стала для него самым большим триггером, Мирослав хотел видеть ее все чаще и чаще. После недолгих колебаний она согласилась все-таки перекусить вместе в кафе после ее пар — Мирослав выбрал дешевое место: и потому, что деньги иссякали быстрее, чем он мог себе позволить, и потому, что интуитивно догадывался — на эту девушку впечатление можно произвести без дорогостоящих выкрутасов. Так даже проще — Валерия будет чувствовать себя увереннее.

Она пришла с трехминутным опозданием — хорошенькая даже со своим немодным пучком. Мирослав заранее продумал все темы, чтобы разговор ни разу не застопорился. И начало было довольно успешным:

— Да, отец был одним из основателей, а мне всегда казалось, что уж я-то могу о будущем не беспокоиться. Но, видимо, повзрослел, понял, что и сам по себе должен чего-то стоить. Не хвастаться же всю жизнь только фамилией.

— Мирослав, а я ведь практику у вашего отца проходила! — вспомнила Валерия. — Даже лично несколько раз видела, но толком не общались. Как он поживает? До сих пор работает?

— Укатил на заслуженный отдых, — вспомнил Мир о неприятном. Снизил тон и выдал просяще: — А может, уже на ты перейдем? Иначе так и будем чувствовать себя в лекционной аудитории, а не в самом начале дружбы.

Она смутилась, но все же кивнула. Итак, очередная защитная граница пала — вот оказывается, каких побед можно достичь терпением! Какая там была следующая тема? Да, надо будет упомянуть про сложность высшей математики — и как смешно Мирослав перепутал на экзамене термины. Валерия рассмеется — это будет означать падение следующей границы. Смеющейся девушке уже нечем морально защищаться! Ему уже до дрожи хотелось, чтобы ей наконец-то расхотелось от него защищаться.