— Договорились! Жду утром возле подъезда! И спасибо большое, это очень мило с твоей стороны.
Они оба ей нравились — очень разные характерами, немного похожие внешними типажами, смешные, капельку нелепые, но со стержнем внутри. И именно он перевешивает все их недостатки. Хотя Валерия не могла не отметить, что Мир начал нравиться ей чуть больше — пробирал до мурашек своей легкостью, свежестью мышления и общими интересами. Следовало даже признать, что она вполне может через некоторое время пересмотреть их дружбу и, если он продолжит флиртовать, в какой-то момент ответит тем же.
Собственно, в этой вере Валерия и жила. И даже уже стало привычным то отвечать на вопросы Яра, то заезжать к нему с очередной ревизией, то болтать о чем-нибудь смешном в кафе возле института с Миром. Последний вообще сносил с ног своей очаровательностью — и Лера теперь только радовалась, что согласилась общаться с ним ближе. Есть такие товарищи, о которых Валерия раньше не подозревала: само их присутствие повышает настроение, а тяжесть исчезает, если таковая и была. Девушка, никогда ничего подобного не испытывавшая раньше, неожиданно для себя самой начала погружаться в легкую эйфорию, не мешавшую рассудку, но помогавшую ждать каждого нового дня как очередного чуда.
Но ей помогли положить конец этому ощущению. Через две недели произошло сразу три катастрофы подряд.
В субботу утром ей позвонил Ярослав — и Валерия немного смутилась, поскольку как раз за десять минут до того к ней в гости заскочила Олеся. Конечно, она рассказала подруге, что они иногда созваниваются и к романтике их общение не имеет никакого отношения, но все равно ощущала небольшую неловкость. Мало ли что надумаешь в порыве ревности?
И Ярослав был сам не свой: он просто кричал в истерике, отчего Валерия не смогла сразу уловить смысл. Что-то про то, что машина все еще не продана, про лоты на аукционе, на которые нет спроса, и про бессмысленность его существования — зачем он, мол, вообще живет, если в такой ситуации бессилен? Лишь потом перешел к каким-то детям, которым срочно, просто экстренно необходимы дорогостоящие операции.
В это время Олеся пересела ближе и, услышав обрывок разговора, закивала. После, когда Валерия отключила звонок, начала уже свою сокрушенную тираду:
— Да, он мне час назад об этом же говорил. Я, конечно же, перевела ему половину своей зарплаты.
— Ты?! — для Валерии это было самым удивительным.
— Я. Ничего, проживу. А некоторые без этих денег не проживут. Но суммы катастрофически мало — Яр бегает по всем знакомым, пытается продать последнюю рубашку, но на все это требуется много времени… Он ночь не спал, все носится и пытается отдать вещи хотя бы за бесценок.
— Ужас какой! — Валерия себе места не находила. — А ты пришла и чай пьешь? Почему же сразу не рассказала?
Это было действительно немного странно, но Олеся схватилась за голову и продолжила причитать:
— Просто люди именно такие — разные! Кто-то ночи не спит, кто-то от новой блузки отказывается, — она пристально и с очевидным подтекстом посмотрела на подругу: — А у кого-то есть целых восемь миллионов, но нет сердца!
— Есть у меня сердце! Просто это не мои деньги! — Валерия не хотела оправдываться, но прозвучало именно так.
— Я все понимаю, — вздохнула Олеся. — Чужие дети — это всего лишь чужие дети.
У Валерии от немыслимого выбора даже голова закружилась. Но она нашла нейтральный вариант, чтобы прямо сейчас не ссориться:
— Ты поезжай к Ярославу, успокой его. Пусть посчитает нужную сумму, подготовит реквизиты. А я рвану в банк — снова поинтересуюсь деталями. Если они мне дадут уверенность, что деньги уже никогда не отзовут, то я в деле. Если же такой гарантии нет… ну, я готова занять часть…
— Занять она готова. Часть, — недовольно отвесила Олеся, однако все-таки направилась к выходу, прошептав себе под нос: — Надеюсь, меня ты любишь сильнее, чем бедных детей.
Вторая катастрофа застала Валерию, когда она ждала своей очереди в банке — да такая страшная беда, что она даже пропустила объявление своего номера.
Ей прислали видео — с номера телефона Олеси. Лера открыла-то без задней мысли, и через пару минут была раздавлена шоком.
— Схватили прямо возле твоего дома… — плакала подруга, а снимали ее откуда-то со стороны. — Откуда я знала, что у той треклятой бабки вообще язык без костей? Лерка, Лерочка, помоги, родная…
Теперь уже использование чужих денег не казалось проблемой. Но Валерия от поразившего ее ужаса не могла собраться — она уронила телефон на пол, подняла, расплакалась, попыталась успокоиться и начать думать. Преступники требовали ровно восемь миллионов — то есть точно знали, что именно такая сумма у нее есть! Обратится в полицию — и глупенькой, болтливой Олесе уже не жить. Хотя ее ли вина в произошедшем? Не виновата ли подруга только в том, что стала единственной возможной жертвой, поскольку была рядом с Валерией?
Ее номер в очереди объявили снова — и она опять не расслышала. От следующей мысли у нее заныло в груди — Игорек ее предупреждал! Он практически открытым текстом говорил о том, что это произойдет! Валерия скинула вызов от Ярослава — в текущей ситуации она просто не знала, что ему сказать. Надо ли звонить Игорьку? Заплатить пройдохе десять тысяч и получить ответ? Но что теперь даст этот ответ? Дура, дура, излишне щепетильная до чужих богатств дура, которая вообще никак не подстраховалась на такой исход!
— Да проходите уже к восьмому окошку! — рявкнула на нее женщина, которая сидела рядом и грозно тыкала в ее талончик. — Являются в банк пьяные, что за народ пошел?
Ноги не слушались, уши улавливали далеко не все. Лера кое-как сформулировала свой вопрос, а сотруднице пришлось три раза повторить ответ, и он не был утешительным:
— Лимит на снятие наличности! Вы такие деньги за одну транзакцию не переведете и не снимете! Можем сейчас составить заявку, тогда на следующей неделе…
— На следующей неделе?! — Лера закричала на все отделение.
«Следующая неделя» для нее прозвучала как «все умрут»: вот буквально все, включая всех детей на свете и всех друзей на свете. Никого не останется. Девушка за стеклом надавила:
— Валерия Андреевна, может, вы посидите и подумаете, чего конкретно хотите? Я вам предлагаю самый быстрый способ, но есть и другие. Но вы ведь не слушаете, а то орете, то витаете в облаках.
В этом она была права, Лера отступила снова к диванчикам и рухнула на свободное место. Вынула телефон, но душевных сил пересмотреть видео у нее не хватило, а так бы она заметила, что Олеся выглядела не такой уж и перепуганной, как ей сначала показалась. Но постепенно в ее голову назойливо вклинивалась странность: уж слишком, слишком сильное давление сразу с двух сторон, будто бы ее уже взяли в оборот, но раскачивают сразу во все стороны. Отыскала номер Игорька, но пока не решалась нажать кнопку вызова — детективу придется заплатить, а ей уже нечем. Но несостыковка болела, вгрызалась в ноющие мозги, потому она обязана узнать хоть что-то…
Вдруг произошло очередное невероятное событие — этот день уже трещал по швам от перебора. Телефон зазвонил сам, а на дисплее высветился именно номер частного детектива. На этот раз Лера аппарат не выронила, но округлила глаза еще сильнее и очень-очень осторожно поднесла сотовый к уху.
— Я вас слушаю, Игорь.
— Ну наконец-то вы меня слушаете, дорогая Валерия! Я с этой прибыльной истории глаз не спускаю, потому в курсе всех подробностей. И они теперь стоят пятьдесят тысяч!
— Ваш аппетит растет быстрее, чем мой стресс, — она выдавила монотонно.
— Начну с того, что ничего вашей подруге не грозит. Интересно продолжение?
— Что?!
Детектив счастливо рассмеялся и сбросил вызов. Второй подход к банковскому окошку прошел куда удачнее, Валерию даже голос не подводил:
— А как быстро я смогу получить пятьдесят тысяч?
В конце той во всех смыслах запоминающейся и самой яркой в ее жизни субботы Валерия ощущала себя обновленной. Игорек свой гонорар отработал — но только потому, что Махалины ввиду отсутствия лишних денег заплатить больше ему бы все равно не смогли. Мерзавец оказался еще более склизким, чем Валерия раньше считала. Однако отработал всю сумму до копейки и даже долго хлопал ее по плечу в утешительных целях, уже бесплатно. Еще за десять тысяч он взялся отыскать координаты Петра Ильича Махалина, Лера захотела и с тем перекинуться парой ласковых — раз уж пошла тратить, так чего теперь мелочиться?
