Тоша замер и уставился на меня зелеными глазищами.

— Зачем?..

— Отвар тетушки пить.

— Но я уже пил…

— Я тоже пила, но мне надо еще. И тебе тоже надо, — с нажимом произнесла я и буквально поволокла мелкого за собой.

Благо Тоша сопротивляться и не думал.

Спустя некоторое время, когда я уже не хотела убить Орлова особо жестоким способом, а мелкий не порывался утопиться в собственных сожалениях, мы дружно сели прямо на пороге дома. И некоторое время попросту молча пялились на полосу леса на горизонте.

— Я переборщил, — первым нарушил тишину Леша.

— Угу, — кивнула я, не глядя на него.

Лес был густой и казался почти черным. Контраст с ярко-зеленым полем, которое раскинулось перед ним, был потрясающим.

— Я не должен был заходить так далеко.

— Угу.

— Если хочешь, я признаю, что моя жизнь тоже похожа…

— Не хочу, — насмешливо глянула я на него. — Моя жизнь реальна для меня. Твоя — для тебя. Все. На этом разговор заканчиваем. Насовсем, — с нажимом произнесла я.

— Ладно, — опустил взгляд Леша.

— Вот и чудненько, — хмыкнула я и повернулась к мелкому. — Тош, ты как?

— Нормально, — невнятно проговорил он, не поднимая подбородок с коленей.

— Вот и ладушки, — я подняла голову и, прищурившись, уставилась на небо. — Солнце в зените… Где вы там плавали? Я тоже хочу.

— У меня есть предложение поинтереснее, раз уж все успокоились, — осторожно начал Леша.

Отвары тетушки творили настоящие чудеса. Меня эта осторожность только позабавила. В целом я ощущала себя слишком умиротворенной, чтобы как-то возмущаться.

— М-м-м? — покосилась я в его сторону.

— Мне нужно кое-куда сходить. Предлагаю тебе составить компанию.

— Мне? А Тоша?

— Ну… — Леша посмотрел на мальчишку с сомнением. — Если он хочет…

— Хочу, — насупился тот.

— Тогда… — я поднялась и тщательно расправила юбку. — Пошли, что ли?

— Прямо сейчас? — удивленно воскликнул Леша, но тоже быстро оказался на ногах.

— А чего ждать? — равнодушно пожала я плечами.

Так я неожиданно для самой себя оказалась на пороге добротной, но бедноватой избушки неподалеку от речки.

— И что здесь? — недоуменно осмотрелась я.

— Сейчас увидишь, — скупо произнес Леша и, поправив сумку, решительно постучал.

Дверь открыла очень худая, я бы даже сказала изможденная женщина неопределенного возраста. Удивительно, но при этом всем одежда ее оказалась весьма добротной и не очень изношенной.

Интересно, что Леше от нее нужно?.. И причем тут я? Не просто же так он меня сюда притащил. Выводы заранее делать я поостереглась, потому просто молча наблюдала.

— Ох, господин! — широко распахнула глаза женщина и глубоко поклонилась. — Доброго здравия вам! Мы… не ждали вас сегодня, — стушевалась она.

— Здравствуй, Трина, — дружелюбно улыбнулся Леша. — Я уже говорил, что ты не должна об этом заботиться. Вам всего хватает?

— Да! — вскинулась она. — Милостью вашей закрома ломятся, мы ни в чем не нуждаемся. Благодарность…

— Не стоит, — торопливо перебил еe он. — Как Арим?

И Трина моментально сникла. Казалось, словно из нее за миг высосали всю радость. Женщина низко опустила голову.

— Зелья, что вы принесли, помогают. Теперь он спокойно спит по ночам…

Ее голос упал до шепота, а потом совсем затих.

— Но ему не лучше? — помог ей Леша.

Трина опустила голову еще ниже.

— Я еженощно молюсь Скорбящему, чтобы подарил моему сыну еще хотя бы день. Но…

Она опять замолчала.

— Пустишь? — тихо спросил Леша.

Трина молча посторонилась, чтобы мы прошли внутрь.

Я ухватила Лешу за рукав и силой оттащила в сторону.

— Если ты таким образом решил показать, насколько я неправа насчет персонажей, — прошипела я ему по — русски, — то это омерзительно, знаешь ли! Страдание детей, настоящие они или…

— Не хочешь — не входи, — он рванул руку и демонстративно поправил рукав рубашки. — Я навещаю Трину и Арима так часто, как получается. Можешь не верить, но у меня и мысли не было пытаться что-то тебе доказать. Просто вдруг подумал, что ты можешь увидеть что-то, чего не заметил я.

— Ты серьезно? — скептически вскинула я брови и сложила руки на груди. — Ничего поубедительнее придумать не мог? Я знаю об этом мире не больше…

— Простите за вторжение, хозяйка, — вдруг раздалось громкое.

Мы моментально заткнулись и дружно повернулись, чтобы увидеть, как Тоша решительно входит в дом.

— Вот черт.

— Вот черт!

И синхронно рванули, чтобы его перехватить. И, конечно же, не успели.

Пришлось делать вид, что мы просто торопимся к постели больного. Но, судя по изумленному взгляду Трины, не очень-то преуспели.

Внутри домик выглядел куда лучше, чем снаружи. По крайней мере, сказать, что семья нищенствует не получалось. Чистенько, необходимый минимум мебели, явно недавно сооруженная печь, красивые занавески на окнах.

Тоша нырнул за ширму, отделяющую часть комнаты, и нам ничего не оставалось, как последовать за ним. Причем я так спешила, что едва не сбила замершего мелкого с ног. А потом замерла сама.

Ребенку, который лежал на высокой кровати, безвольно раскинув руки, было едва больше лет, чем нашему мелкому. Очень бледный, со впалыми, словно от длительного голода, щеками, он часто и поверхностно дышал. Глаза под закрытыми веками лихорадочно двигались, а на висках выступила болезненная испарина. Но самое ужасное — его живот. Худое тельце и огромный, словно у женщины на сносях, живот.

— Кажется, у нас эту болезнь называют рахитом, — пробормотала я, с трудом переживая острый приступ жалости. А затем повернулась к застывшему рядом Леше: — Неужели местные лекари не могут вылечить такое? Что-то мне не верится.

— Потому что это не рахит, — сухо отозвался он. — Ты что, всерьез думаешь, что я не перепробовал все варианты? Что бы это ни было, местные не в состоянии с ним справиться. Ни знахари, ни маги, ни сами жрецы. Я сюда кого только не приводил… — мрачно процедил он и отвернулся.

Я тяжело вздохнула и подошла ближе. И замерла в нерешительности.

Чего от меня вообще ожидал этот самоуверенный писатель? Если здесь не смогли справиться даже жрецы, способные исцелять смертельные недуги, что я могу? Только смотреть на мучающегося ребенка и задыхаться от собственной беспомощности.

Тоша, который стоял прямо передо мной, внезапно дернулся вперед. Рефлексы сработали раньше мозга, и я удержала его за плечо.

— Пустите, пожалуйста, — вежливо попросил мелкий, не пытаясь вырваться. — Я хочу посмотреть.

И правда, какой смысл его держать? Можно подумать, от того, что он подойдет ближе, что-то поменяется… Он и так уже все видел.

Подойдя вплотную, Тоша наклонился низко-низко, почти упершись носом в живот. Меня перекосило, и я опять дернулась, чтобы схватить мелкого. Как вдруг он заявил:

— Я чую что-то в нем. Что-то… на что отзывается моя магия природы.

— Глупости, — тут же отмел его слова Леша. — Мы проверяли его сотни раз. Ничего внутри не реагирует на магию, там…

— А на мою — реагирует, — поднял на него упрямый взгляд мелкий. — Я чувствую внутри что-то растительное. Словно… клубок? — он на миг замер, а затем уверенно кивнул. — Да, именно на клубок.

— Ты хочешь сказать, что у него в животе растет растение?! — выдохнула я потрясенно. — Но как оно туда попало?!

— Я догадываюсь как, — вдруг процедил подозрительно замолчавший до этого Леша. — И лучше бы я ошибся. Трина, — он повернулся к застывшей у занавески женщине, — Арим не рассказывал о каком-то странном кусте, ягоды с которого он пробовал?

Она молча покачала головой. А затем, немного помешкав, тихо сказала:

— Арим вырос у леса. Он бы не стал есть незнакомые ягоды.

— Логично… — пробормотал Леша и сосредоточился на Тоше: — Где оно? В желудке?

— Я не знаю, — растерялся мелкий. — Внутри. А где внутри? Я же не врач, чтобы в человеческих внутренностях разбираться, — сконфуженно промямлил он.