— По-моему, нас понесло не туда, — вдруг решительно сказал Леша и потянулся за моим стаканом. — Хватит серьезных разговоров. Мелочь, может все же хлебнешь? — искоса глянул на Тошу, наливая мне вина.

— Тетушка вам голову открутит, — безмятежно отозвался тот и поднял вверх кружку с квасом. — Этого мне достаточно.

— Какой правильный, — со вздохом проворчал Леша и подал мне стакан. — Ну что, Алена… За упокой?

И я, не удержавшись, расхохоталась, а затем решительно кивнула:

— За упокой.

«Полуночная улыбка» оказалась тем редким типом вина, от которого не было похмелья. Вообще.

Я проснулась с легкой головой, даже привычной после обильных алкогольных возлияний ломоты в висках не было.

Пожалуй, я понимала, почему Леше так полюбилось это вино.

Когда я спустилась, тетушка уже вовсю хозяйничала, накрывая на стол.

— Милая, ты проснулась? — ласково улыбнулась она мне. — Мальчишки ушли на речку, решили тебя не будить. Они скоро вернутся. Поможешь?

— Конечно, — кивнула я.

Вдвоем мы быстро закончили с сервировкой. А так как Леша и Тоша еще не вернулись, мы с тетушкой разговорились. Сначала я напряглась, ожидая сурового допроса, но ее, казалось, вообще не волновало кто я такая и откуда взялась. Говорила по большей части она, время от времени спрашивая моего мнения по тому или иному поводу. В конце концов я окончательно расслабилась и приятно провела время.

Когда наши вернулись, тетушка резво подскочила и набросилась на Лешу с отповедью:

— Я же просила недолго! Вот, остыло все! Подогревать придется!

— Не беспокойтесь, тетушка, — хохотал тот, плотоядно поглядывая на стол. — Подогрею! Маг я или кто?

— Или кто! — проворчала она, сложив руки на груди. — Все на свою магию надеешься! Мальчишка!

— Тетушка, садитесь с нами, — вежливо предложил Тоша, заняв свое место.

— Что ты, милый! Я поела уже, — ласково улыбнулась она. — Да и пора мне, — озабочено посмотрела на часы на стене. — Дочь Лена, поди, собрала давно.

— Лена? — оживился Леша. — Решили внука забрать? Дочь с зятем опять за товарами?

— Ох, просила я не ехать, — удрученно покачала головой тетушка. — Там, говорят, на тракте нечисти… — она замолчала и взволнованно прижала ладони к шее.

— Уже не должно быть, — решила встрять я. — Пока ехала сюда, встретила отряд под предводительством воина храма. Они специально приехали, чтобы очистить дорогу.

— Спасибо за чудесные новости, милая! — немедленно расцвела в приятной улыбке тетушка. — Тогда я спокойна, — решительно заявила она. — Заберу внука и мигом назад. И ему присмотр, и Тоше компания, — подмигнула она мелкому.

— А что там за внук? — осторожно спросил наш мелкий, когда окрыленная тетушка, словно молодая, выбежала из дома.

— Хороший парень, — авторитетно заявил Леша, заканчивая с подогревом еды. — Твоего возраста примерно.

— Хорошая бабушка — хороший внук, — спокойно заметила я.

— Понравилась? — насмешливо посмотрел на меня он.

— Ага, — я наконец-то села за стол и решительно подтянула к себе миску с супом. — Удивительно приятный персонаж. Не помню ее в повествовании, видимо, мельком упоминалась. Но она действительно очень хорошая.

Леша как-то странно на меня глянул, но промолчал. Очень кстати, потому что неожиданно поняла, что страшно голодна.

Впрочем, надолго Леши не хватило.

— Значит, персонаж? — спросил он.

Я непонимающе на него глянула.

— Ну… да?

— По-прежнему не воспринимаешь их, как людей?

— Леша, — утомленно произнесла я. — Они и есть персонажи. Как говорится, из песни слов не выкинешь.

— Но они живут. Страдают. Умирают. Как самые настоящие люди.

— Сказал тот, кто выкосил треть…

— Ты повторяешься, — мягко перебили меня.

— Ты тоже, — неуступчиво поджала я губы.

— Вам не надоело? — проворчал Тоша, настолько занятый едой, что даже не посмотрел в нашу сторону. — Персонажи — не персонажи… Мы, если так посмотреть, тоже персонажи этой истории.

— Мелкий прав, — показал ему большой палец Леша.

Тот, правда, даже не заметил. Еда интересовала его больше.

— Да, но изначально мы все же не персонажи, — рассудительно произнесла я. — Мы пришли из реального мира…

Он вдруг хищно сощурился, и я вся подобралась, предчувствуя гадость.

— А кто тебе сказал, что наш мир реален? — ласково-ласково спросил он.

— Конечно он реален, — я даже фыркнула от абсурдности заявления. — Наш мир…

— Мог быть написан. Может, это была история о Троянской войне? Или Песнь о Нибелунгах? Может, трагический эпик о Второй мировой? Откуда тебе знать? — торжествующе заявил он.

Я застыла на миг, а затем разозлилась:

— Ты мне зубы не заговаривай! Научился слова в предложения составлять и…

— А может все вместе? — не унимался Леша. — Кто знает? Возможно все эти истории были написаны и встроились в реальный мир. Или создали ответвление, параллельную реальность, где это действительно случилось. А знаешь… Я тут подумал… — ухмылка его была совершенно хулиганская, а мной постепенно овладевала ярость. — Может, и ты — всего лишь персонаж? Где-то кто-то написал трагическую новеллу о том, как гибнет человек в реалиях шоу-бизнеса, и ты…

Звонкий звук пощечины привел меня в себя.

И я обнаружила, что нависаю над ошалело раскрывшим рот Лешей, на щеке которого отпечатался яркий след руки. Моей руки.

— Заткнись! — срывающимся голосом процедила я. — Просто замолчи! Не смей, не смей трогать мою жизнь!!!

Глаза заволокла пелена и я обнаружила, что плачу.

Лицо Леши стало виноватым, и я поняла, что сейчас он начнет извиняться.

Я ничего слышать не хотела.

— Спасибо, я наелась, — прошипела я и прожогом бросилась наверх, в свою комнату.

Я думала, что как только закрою дверь, так меня истерикой и накроет. Но нет, слезы очень быстро высохли. Я без сил села на кровать и впала в странный ступор.

Мне казалось, что у меня закоротило мозг.

С одной стороны, я не принимала, отвергала слова Леши.

Я живой человек! Я не могу быть персонажем!

С другой…

На этом моменте моя голова отказывалась варить. Я даже мысль эту додумать не могла, сопротивлялась всей собой.

Я настолько отрешилась от мира, занятая попытками привести свой разум в порядок, что стук в дверь заметила только тогда, когда в нее явно замолотили ногами и со всей силы.

— Алена, я сейчас дверь выломаю, если не ответишь! — рявкнул Леша.

Гнев обуял меня с новой силой. Я соскочила с кровати и, мигом оказавшись у двери, быстро ее открыла. Когда я вообще успела ее на ключ закрыть?..

— Что, мало сказал? — в тон Леше отозвалась я. — Пришел добавить?!

— Фух, с тобой все в порядке, — выдохнул тот и внезапно грузно опустился на пол. — Видишь, малой? — он повернулся и только после этого я поняла, что за его спиной стоял Тоша. — Цела она. Вытри сопли и не разводи нюни из-за херни.

— Угу, — шмыгнул носом тот и утер рукавом рубашки покрасневшие влажные глаза.

— Запрет на слезы и эмоции у мальчиков в детстве провоцирует много проблем… — обескураженно пробормотала я строчки из полузабытой статьи. А потом до меня дошло: — В смысле цела?! Вы себе что тут вдвоем придумали?!

— А что должны были? — ворчливо отозвался Леша снизу, явно не собираясь вставать. — Мелкий, между прочим, минут десять стучал и звал тебя, а ты не отзывалась.

— И это, конечно же, значило, что я с собой что-то сделала. Вы что, того? — я выразительно покрутила пальцем у виска. — Я еще первое наказание за суицид не отбыла. Добавлять себе проблем сверху? Спасибо, не надо.

— Простите… — тихо сказал Тоша и бочком двинулся к лестнице.

В моей голове на бешеной скорости пронеслась цепочка: ребенок, получивший травму, так как видел смерть семьи, не смог меня дозваться и пришел к самому страшному и очевидному выводу.

— Стоять! — я торопливо цапнула его за воротник. — Ты идешь со мной. На кухню.