Это было слишком для Лукаса. Над фильмом работала тысяча человек, что несравнимо со съемочной группой «Американских граффити» количеством 15 человек. Он едва разговаривал с британской командой. Кертц, тоже не самый болтливый человек на свете, взял на себя роль посредника. Элстри строго следовал профсоюзным правилам: два раза в день устраивались перерывы на чай (его пили на ходу, с привезенных официантками столиков на колесах, а начальникам чай приносили их ассистенты), обед длился ровно час. Работа завершалась в 17:30 – если только они не были в этот момент в середине сцены, тогда группа голосовала, продолжать ли еще 15 минут. Лукас всегда голосовал «за» – съемочная группа «против».

Алек Гиннесс мучился «жаркой, скучной и нерешительной» съемкой. Плохие новости Лукаса – или как минимум то, как он их преподнес, – похоже, не помогли. По версии Lucasfilm, Гиннесс спокойно воспринял объяснение Лукаса о важности самопожертвования Оби-Вана Кеноби. Но 12 апреля, через неделю после того, как съемочная группа прилетела в Лондон из Туниса и к ним присоединились остальные американские актеры, Гиннесс написал в своем дневнике, что Лукас еще не решил – убивать его персонажа или нет. «Поздновато для таких решений, – возмущался он. – То, что Харрисон Форд называет меня «Мать-настоятельница», тоже не помогает». Четыре дня спустя: «Я сожалею, что взялся за этот фильм… это не актерская работа. Диалоги, абсолютно жалкие, постоянно переписываются, но лишь слегка при этом улучшаются».

МНОГИЕ ЭЛЕМЕНТЫ ФИЛЬМА ПОЯВИЛИСЬ В ПОСЛЕДНЮЮ МИНУТУ.

Диалоги менялись благодаря Уилларду Хайку и Глории Кац. Лукас пригласил их в Англию, чтобы они окончательно отполировали четвертый вариант сценария, заплатив им за это 15 тысяч долларов. Он скромно предположил, что они улучшили сценарий процентов на 30. Он, вероятно, перебарщивает. Но все равно возьмите остроумную строчку из «Звездных войн», особенно одну из тех, что произносит Хан Соло, и, вероятнее всего, она родилась на печатной машинке Хайка и Кац. Например…

Во время игры в голографические шахматы 3РО предлагает новую стратегию: «Дай вуки выиграть».

Внутри Звезды Смерти, когда Люк убеждает Хана, что Лея богаче, чем он может себе представить: «Не знаю – я очень много могу себе представить».

Во время спасения принцессы, когда Хан нервно говорит по внутренней связи с офицером Звезды Смерти: «У нас тут все хорошо, спасибо. А вы как?»

Когда Лея, раздраженная Ханом и Чубаккой, спрашивает: «Кто-нибудь уберет этот ходячий коврик с моего пути?»

Форд, которому тогда было 34, и Фишер, которой было 19, привносили легкость в атмосферу съемок, но и они не жаловали диалоги. Во время съемок Форд сказал Лукасу знаменитую фразу: «Эту хрень можно напечатать, но ее нельзя произнести».

Трио молодых актеров снимали в документальном стиле, как и «Американские граффити»: другими словами, Лукас давал им играть сцену, будто они просто разговаривают, без указаний. Фишер называла актерский состав «мясом, говорящим текст». Они с Фордом часто курили травку во время съемок, пока не стало понятно, что его травка для Фишер слишком крепкая. У них был тайный роман, после того как Форд спрятался в ее шкафу, надев на себя только галстук.

Режиссера, казалось, не было на площадке. В другой своей знаменитой фразе Форд сказал, что, переснимая сцену, Лукас давал лишь одно из двух указаний: «Давайте снова, только лучше» или «Быстрее и интенсивней». Самая большая улыбка, которой Фишер смогла добиться от Лукаса, была в ответ на подаренный ему в честь окончания съемки пистолет из «Бака Роджерса».

Лондонская съемка завершилась в июле 1976-го. Но сцены массовки в кантине еще не были закончены; Стюарт Фриборн, британский дизайнер, создававший костюмы инопланетян, заболел. Не было ни одного нормального кадра с R2-D2, катящимся по пустынному каньону. Черновик, смонтированный Лукасом для Лэдди, был кошмарен, и Лукас в этом признался: «Это не то, что я хотел».

Знал Лукас или нет, но то был особенно хороший момент, чтобы быть честным. Лэдди был в опале на студии, после того как поддержал «Синюю птицу» – сказку с Элизабет Тейлор и Джейн Фондой, произведенную совместно с советской киностудией. Фильм провалился в прокате и Fox, и так нуждавшаяся в деньгах, потеряла 8,5 миллионов. Сумма равнялась бюджету «Звездных войн». Если бы Лукас не проявил честность и ответственность, признав, что «Звездные войны» не в лучшей форме, Лэдди мог отказаться от дальнейшей поддержки проекта. А так, студия перенесла выход фильма с рождества 1976 на весну 1977 года.

Единственным положительным моментом для Лукаса неожиданно оказались трудности у британской экономики. Инфляция росла, а фунт стерлингов падал. В марте 1976 года британское правительство вынуждено было обратиться за помощью в Международный валютный фонд. Инвесторы запаниковали. К тому времени, когда Лукас должен был заплатить сотрудникам, нанятым в Великобритании, курс фунта впервые в истории упал ниже 2 долларов. Это помогло снизить затраты на фильм на фильм на 500 тысяч. Теперь они превышали бюджет всего на 600 тысяч долларов. Как-то Кертц с Лукасом сели и сделали полный черного юмора расчет: на двоих они зарабатывали 1 доллар 10 центов в час.

Вернувшись в США после окончания лондонской съемки, Лукас на два дня заехал в Алабаму к Спилбергу. Тот как раз начал съемки «Близких контактов третьей степени» с бюджетом в два раза больше, чем у Лукаса на огромной съемочной площадке близ Мобила, и все (включая Лукаса) думали, что его фильм по сборам побьет «Звездные войны». Мало кто мечтал о современном «Флэше Гордоне», но тема Спилберга – НЛО? Это была национальная мания. «Джордж прилетел со съемок в ужасном состоянии, – вспоминал Спилберг годы спустя. – Он не чувствовал, что «Звездные войны» соответствуют его видению. Он думал, что получился фильм для детей». Съемочная группа Спилберга запомнила Лукаса тощим, бледным и уставшим: человеком на грани срыва.

Срыв случился после того, как Лукас заехал в Лос-Анджелес посмотреть, как дела у ILM. Дайкстра истратил половину своего бюджета на сооружение камеры. К весне ему надо было снять беспрецедентные 360 спецэффектов. Лукас посмотрел те семь эффектов, что были готовы, и признал годным только один. Произошла перепалка. Дайкстра был уволен. На борту самолета по дороге в Сан-Франциско Лукас почувствовал боль в груди. Добравшись до Сан-Анселмо, он решил лечь в больницу. На следующий день врачи сказали ему, что это был не сердечный приступ – просто истощение: тревожный звонок от его тела. «Моя жизнь рушилась вокруг меня», – вспоминал потом Лукас.

Но он продолжал работать, не меняя своего жесткого расписания. Он вернул Дайкстру на работу, но нанял продюсера, чтобы тот жестко контролировал ILM: никакой больше коммуны хиппи. Его первый монтажер сделал ужасный вариант фильма; Лукас его тоже уволил и стал сам монтировать ленту, пока ждал замены. Целью было иметь первую смонтированную версию к Дню благодарения. В отсутствие спецэффектов и саундтрека он вставил в фильм кадры из фильмов о летчиках времен Второй мировой войны и музыку с любимых пластинок классики.

Но картина казалась проклятой – особенно когда Марк Хэмилл перевернулся в машине, съезжая с шоссе по дороге на студию звукозаписи. Ему требовалась пластическая операция, и Хэмилл впал в глубокую депрессию. Тем временем необходимо было доснять несколько сцен с Люком на спидере, но в отсутствие Хэмилла сцены снимались без крупных планов.

Никто из тех, кто бывал на ILM посреди автомастерских и складов, не думал, что на этой студии может получиться что-то великое. «Вы здесь кино снимаете?» – спросил тогда еще начинающий актер Роб Лоу, пришедший на студию к дяде и тете. Лоу написал, что это было больше похоже на убежище Симбионистской армии освобождения. В здании ужасно воняло от костюма банты, который во время съемок надевали на слона. Траншея Звезды Смерти представляла собой несколько основ из пенопласта, покрытых коробками из-под яиц и игрушками. Их постоянно меняли местами, чтобы создать иллюзию длины траншеи. Иногда уставшие работники засыпали прямо в траншее.