— Мама! — раздаётся крик из-за угла.

А там мужчина уже хватает маленькую девочку на руки — промедление в полсекунды. Убийца показался в коридоре, за спиной. Выстрел! Всего один, но точно в сердце. Пуля, предназначенная для отца, навылет пробивает сразу двоих.

Убийца перешагивает через тело, проверяет пульс мужчины.

Три тела, три оборванных судьбы.

Шумит вода на кухне — первый этаж. Играет музыка наверху. Убийца проверяет кухню — никого. В гостиной тоже пусто. Поднимается на второй этаж — спальня родителей. Тут чисто. Заходит в детскую… кровати две. В углу лежит подарочная коробка «C Днём Рождения, Максим».

Максим?

Щелчок запасной двери на первом этаже. Но не входной — та открыта настежь. Убийца мчится вниз, мелькают ступеньки лестницы.

Вот чёрный ход, дверь открыта!

Убийца делает шаг наружу, рука сжимает револьвер.

Секунда, первая-вторая. Глаза убийцы привыкают к вечерней темноте. Там невдалеке мальчонка лет двенадцати, проваливаясь в небывалые апрельские сугробы, мчится в сторону городской стены. Там смерть, там монстры, убийца знает… вскидывает руку, подставляет другую для улучшения опоры.

— С Днём Рождения, Максим! — шепчет он. Выстрел. Мимо. Ещё один! Тело парня падает на снег, на брызги крови. — Спокойной ночи, Максим. Передавай привет дедуле.

Картинка мира перед глазами дрожит. Убийца моргает, не понимая, что происходит. Вдох, тяжёлый, он хватается за грудь. Ему кажется, будто воздух стал густым и вязким. Страх наваливается на стрелка в предчувствии беды. Дух-хранитель? Развернувшись, он переступает через тела мужчины и девчонки. Видит дверь в кладовку на кухню. Та открыта. Дитя второе сидело там⁈ Возможно.

Шаг, гостиная, открытая входная дверь. И вот убийца уже покинул место преступления, не оставив следов после себя.

…

Акт второй.

Воздух над домом задрожал. Снег повалил сильнее, заметая все следы. Дух очнулся. Но дух ли?

— Моя Ан-ге-ли-на… — пророкотал лёд на крыше. Дрожит от голоса вода, текущая на кухне из-под крана.

Снежинки влетели в дом сквозь двери. Те открыты настежь. Холод, казалось, коснулся всего и вся. Заглянул в каждый скрытый уголок, дотронулся до трёх тел, лежащих на полу. Воздух вдруг закружил над убитой женщиной.

— Ан-ге-ли-на… — донёсся голос духа, полный гнева. Земля, вода и воздух — всё задрожало с утроенною силой. Земля вот-вот разверзнется в пучине. Та сила, что очнулась, собралась разрушить весь город в порыве праведного гнева. Где-то неподалёку рухнула часть городской стены, защищающей поселение.

— Не за-щи-тил, — шепчет дух сквозь хладный воздух. — О, дочь моя…

Но вот… снежинки коснулись следов детских ног у входа запасного. Землетрясение затихло. След, след, ещё-ещё. Кто-то успел уйти наружу.

Воздух сжался и как змея пополз по следам прочь от дома. Нашёл лежащего на снегу мальца, коснулся места раны. Пуля прошла навылет. Смерть не пришла, но ещё и не миновала. Сердце бьётся. Апрельский холод сжал сосуды в районе места попадания. Сам… а может, нет? Но он не дал дитю истечь кровью.

Снег закружился, воздух взревел, превращаясь в вихрь. На окружавшей город стене солдаты забили тревогу. Погода для апреля аномальна. Видимость во всём районе упала до нуля. Дежурные успели заметить, как сквозь пролом в стене под прикрытием снегопада к домам людей идут не-люди… монстры!

— О Иггдрасиль! Всеотец деревьев, — заговорил надломленно и грустно вихрь, кружащийся над мальцом. — Откликнись на мой зов… в последний раз. Забирай все силы… но защити последнее, что осталось от меня…

Снег кружит, надрывно воет сирена городская. Сигнал полиции, приехавшие на вызов от соседей. Тишина, но другая, царит в эфире… Иггдрасиль молчит уже многие года, не отвечает на мольбы людей.

Но вот из промёрзшей земли показалась пара рук из древесины…

…

Акт третий. Чернигов Александр.

Постаревшему, но по-прежнему сильнейшему свободному Охотнику Петербурга послали срочный вызов. ЧП! ЧП! ЧП! Окраина. Пролом в Стене, аномальная погода, стрельба и монстры на подходе. Защитник вбегает в открытый настежь дом. Глаза его выхватывают важные детали. Тела-тела-тела… и адрес-то знакомый! Оружие наготове, чутьё подсказывает, что живых тут двое.

Шаг, другой, и вот Охотник оказывается у чёрного хода, ведущего из дома прочь. Снег, ветер, мороз щипает кожу… но картина. Там стоит она… иль он⁈ Фигура из земли, дерева и льда, ростом с человека, держит в руках дитя… живое. Как мать дитя, закрывает собой чадо.

Защитник замер, опустив оружие. Чутьё подсказывает, что не победить. Аватар! Аватар самого Иггдрасиля, всеотца деревьев и покровителя эльфийских народов… Немыслимое чудо. Тот смотрит грустно, дитя собою закрывая.

— Ты опоздал, Охотник, — рокочет усиливающийся вихрь, снег кружит. — Не смог сберечь то, что я ТЕБЕ доверил. Прощай и не ищи нас больше.

— Граут?.. — неверяще кричит охотник, но ревущий ветер уносит звук прочь. — Стой!

Аватар уходит… Аватар бога, что затих ещё до появления орков в этом мире… Она иль он доходит до пролома в городской стене, обращая во льдины тварей диких… и закрывает за собой всю брешь корнями в тридцать метров высотой.

Охотник отмер. Сигналов жизни в доме было два. Дитя, второе! Оно живо.

— Врача! — кричит он. — Скорее сюда. Здесь раненый!

…

Акт четвёртый. Горы Анды.

Южный жаркий континент. Апрель, но тут тепло. Разлом, треск сминаемого пространства — выходит из него фигура изо льда, земли и древесины. Дитя в его руках не спит, но дремлет. Боль в груди, боль в сердце, что не передать словами. Он ПОМНИТ, но не помнит. Отца и мать, сестру родную… и запах того стрелка.

— Ты забудешь, — шепчет ветер.

— Не смогу, — отвечает парень.

— Я помогу, — звук вихря будто усыпляет, и дитя прикрывает глаза. — Вот так. Не помни. То не нужно. Жизнь продолжается.

Аватар уверенно и чётко шагает сквозь чащобу леса. Здесь обитают монстры, здесь малолюдно. Тут обосновался тот, кого боится вся округа. Скала, пещера, хижина над ней. Амбар, дрова, воды колонка. Здесь можно жить… да, определённо. Аватар кивает своим мыслям.

Шаг, другой. Фигура из земли и льда ступает молча. Но вот навстречу ей из дверей у пещеры показывается он. Высокий старик, смуглокожий, с выправкой солдатской. Ни капли страха, ни грамма божьего почитания. В глазах читается стальная воля. Живое пламя из костра бежит к старику, словно щеночек. Лижет руку, взбирается наверх и замирает гривой дивной.

— Чего тебе? — грубо, без прелюдий бросает он.

— Ты должен мне, — воет ветер.

— Ты… не Иггдрасиль? — он хмур. — Пошёл ты! Я никому ничего не должен.

— Ты. Должен. Мне, — рокочет в гневе ветер. — Вы ВСЕ должны мне. Целый мир.

Грохочут скалы, замерзает лес, дух в гневе. Огненная грива старика трепещет.

— Граут… — старик прикрывает рот ладонью в неверии. Слеза стекает по его щеке. — Стена Древних, двадцать лет назад… Говорили, что ты ушёл… Я им не поверил…

— ТЫ. Должен. Мне, — ветер ревёт, создавая над домом око снежной бури. — Друг мой ПОСЛЕДНИЙ, возьми дитя. Оно моё… В нём кровь моя и Альдемани. Взрасти, согрей. Верни домой в Москву, когда настанет время. Макс сам не вспомнит. Создай другие документы. Сам знаешь почему.

Старик кивнул, принимая из рук аватара раненое тело.

— Похож. Значит тоже шило в…

— Кайрон! — ветер рычит, воздух сжимается и принимает фигуру человека. Мужчина средних лет. Одежда… то неважно. Он наклоняется, целует в лоб дитя на руках у старика. — Потомок ничего не вспомнит. Ни день сей, ни Москву, ни как оказался у тебя. Я постарался. Пусть он проживёт жизнь другую… Когда придёт время, внук пробудится и всё поймёт. Душа и тело, тело и душа… Я не смогу найти покой, пока не исполню последнего обещания, данного Альдемани.

Старик кивнул. Наследник Граута? Вот уж чего он не ожидал так поздно, так это весточки из тех далёких лет.

…

…

Раннее утро