Как только солнце осветило синие пики Аакашской гряды на востоке, мы собрались во дворе замка. День был прохладным и чистым, отовсюду доносились петушиные крики и лошадиное фырканье. Я поприветствовал Эльтару и угостил его теплым хлебом, припасенным на завтраке, а мастер Йувейн и Мэрэм осмотрели своих гнедых. Герцог Резу вышел во двор попрощаться с нами; его сопровождали Кейн и Таман. Я понял, что Кейн отправится в Трайю завтра или в любой другой день, если на самом деле предполагал ехать в том направлении. Что до Тамана, то наш вчерашний разговор убедил его в том, что в такое время тщетно пытаться найти союзников в Ишке или Meшe. Он собирался ехать в Эдар, а потом в баронство Нэтеш, перед тем как пересечь реку Кэладох и попасть в королевство Тарон.

– Счастливого пути, сэр Вэлаша, – сказал он мне. – Прости, если я вчера погорячился. Иногда мне кажется, что Красный Дракон отравил мою душу. Может, и правда сражаться с ним можно разными способами. Я желаю тебе удачи в поисках.

– И тебе того же. – Я пожал ему руку.

Потом ко мне подошел Кейн. Скрестив руки на груди, он глядел на Эльтару, трепетавшего в предвкушении дороги, и на зачехленное боевое копье, притороченное к седлу. Его мрачный взгляд задержался на охотничьем луке и стрелах, что несла вьючная лошадь, а также на кэламе. Потом Кейн одобрительно кивнул.

– Я не держу на тебя зла, Вэлаша Элахад. Дождь впитывается в иссохшую землю, но стекает по холодному камню. Если ты закрыл от меня свое сердце, да будет так. Но прошу, выслушай мой последний совет: остерегайся людей холмов к западу от горного прохода. Они свирепы и не любят чужих.

Сказав это, он кивнул мне, а я кивнул в ответ. Потом герцог Резу подошел к моему вьючному коню и потрогал набитые сумки.

– Дворецкий позаботился о ваших припасах? До Трайи далеко.

– Да, спасибо. Мы взяли столько, сколько в силах увезти.

– Очень хорошо. – Он вздохнул, махнув рукой по направлению к северной башне замка. – Вы легко попадете отсюда в Дэкш. Ты говорил, что герцог Горадор – друг твоего отца?

– Да. Он подарил ему эту лошадь.

– По имени Эльтару? Великолепное животное – во всем Дэкше не найдешь подобного, тем более среди верховых. Что до герцога Горадора, я думаю, он будет рад и тебе, и коню. Но, покинув его замок, остерегайся диких земель на севере. Боюсь, в тамошних лесах водятся разбойники. Лучше обогни горы Аакаша и выезжай на тракт Нар через западные земли Джатэя. Избегай Сауво, если получится. Там есть кланы, настроенные против короля, и тебя могут схватить. Держись подальше и от Вайшела – по его границе протекает река Хавош. Барон Йошур восстал против герцога Этану Онкарийского, и они сейчас воюют. А вот в Йарвэну безопасно. Вы можете въехать туда с юго-запада, через Джатэй. Мой кузен, герцог Родру, правит Йарвэну уже двадцать три года и все еще держит мост через Сантош открытым.

Закончив эту небольшую лекцию по географии и политике раздробленных королевств Эньо, герцог Резу пожал мне руку и пожелал счастливого пути Я с немалым трудом взобрался на Эльтару – левая рука еще плохо слушалась. Впрочем, чтобы помахать провожавшим, сил хватило.

– Все хорошо, мой друг, – так отыщем же Город Света, о котором так много рассказывают, – прошептал я Эльтару.

Мы тронулись навстречу ветру, свиставшему в пустоши. Страна, что герцог называл домом, была возвышенной, красивой и окружена горами с востока и запада. По склонам зеленых холмов центральной долины Райака были разбросаны немногочисленные деревья. Большую часть земель вокруг замка занимали пастбища, огромные стада овец грелись в лучах утреннего солнца Их густая зимняя шерсть была белой и пушистой, словно облака, проплывавшие в синем небе. Впрочем, фермы здесь тоже были. Участки изумрудной зелени, отмеченные каменными стенами или кустарниковыми изгородями, покрывали землю перед нами, словно огромное лоскутное одеяло, составленное из ячменя, ржи и других злаков. Там и сям виднелись маленькие поля, расцвеченные всеми опенками янтаря и золота.

Несмотря на боль в боку, пронзавшую меня всякий раз, как случалось пошевелить рукой, я был рад снова оказаться в седле. Приятно вдыхать свежие запахи травы и земли, густой аромат лошадиного пота!.. Нас больше не преследовали ни ишканы, ни прочие враги; мы медленно двигались по направлению к Дэкшу и тем землям, что лежали дальше к северу.

Красота пейзажа не особенно занимала Мэрэма, который, похоже, с трудом продрал глаза. Все утро он клевал в седле носом, зевая и вздыхая. Когда мы наконец остановились у небольшого ручья, чтобы напоить лошадей, мастер Йувейн принялся упрекать его за очередное нарушение обетов.

– Я слышал, что прошлой ночью ты вставал. У тебя проблемы со сном?

– Да. Я хотел прогуляться по стенам и посмотреть на звезды.

– Я понимаю. Это были падающие звезды, без сомнения. Свет небесных тел.

– О, мир так прекрасен, не правда ли?

– Прекрасен, – согласился мастер Йувейн. – Однако поосторожнее с ночными прогулками. В одну прекрасную ночь можно свалиться со стены.

Мы с Мэрэмом улыбнулись.

– Я никогда не боялся высоты или падения. Пасть в объятия женщины – вот сладчайшая из смертей! – ответил мой друг.

– Так было и с Чейтрой?

– С Чейтрой? – переспросил Мэрэм и погладил густую бороду. – Да, пожалуй.

– Она же вдова, – заметил мастер Йувейн. – И овдовела совсем недавно. Разве герцог не говорил, что ее муж был убит в прошлом месяце в войне с Эдаром?

– Да, сир, говорил.

– Тебе не кажется, что жестоко совершать прогулки при лунном свете с женщиной, недавно понесшей тяжелую утрату, а потом покинуть ее на следующий же день?

– Жестоко? Вы сказали – жестоко? – Мэрэм окончательно пробудился и казался искренне расстроенным. – Жесток ветер, дующий с Эракеля. Кошка жестока к мышам, а медведи – такие как тот, что встретился нам у Врат, – похоже, живут только для того, чтобы доставлять мне страдания. Но любовь мужчины к женщине не может быть жестокой, если только она истинна.

– Нет, – сказал мастер Йувейн. – Любовь не может.

Мэрэм отъехал на несколько шагов, ворча, что его не понимают.

– Прошу, сир, выслушайте меня. Я никогда не спорил с вами об особенностях ардического произношения или о том, как меняется угол наклона созвездий в месяц солдры. Или о чем-либо еще. Но о женщинах… О женщины!.. Вдовы в особенности. Есть лишь один действенный способ поддержать вдову. Братство учит нас уважать данные обеты, однако сострадание порой важнее. Сострадание состоит в том, чтобы женщина пела, тогда как до этого она все время плакала. Закрывая глаза и чувствуя запах духов на моих губах, я слышу, что Чейтра все еще поет.

Когда я закрыл глаза на мгновение, прислушиваясь к щебетанию воробьев на полях, то услышал, как Мэрэм сам что-то напевает. Он на самом деле выглядел счастливым. И наверняка Чейтра приступила к своему вязанию тоже с песней на устах.

Доводы Мэрэма, очевидно, поколебали мастера Йувейна. Я ожидал, что он выбранит ученика или наложит какое-нибудь более суровое наказание, но, похоже, нарушение обетов чистоты Братства было прощено – по крайней мере на этот раз. Наставник вздохнул и повернулся ко мне.

– Молодые люди теперь делают что хотят, не так ли?

– Вы о Кейне?

– Боюсь, что да. Почему ты отказался от его общества?

Я перевел взгляд на ближайший холм, на котором стоял молоденький пастушок, охранявший стадо от мародеров-волков, и надолго задумался, пытаясь дать честный ответ.

– В Кейне есть что-то… Его лицо, глаза, то, как он держит в руках нож. Он… пылает. Сообщник Ральду отравил кираксом мою кровь, и я все еще чувствую жжение. Но внутри Кейна… внутри Кейна ад. Словно бы ненависть стала его единственной любовью, и о любви к друзьям не может быть и речи. Как доверять такому человеку?

Мастер Йувейн ехал позади меня, размышляя над этими словами. Потом он вздохнул и потер затылок, сверкавший в ярком свете солнца, словно большой коричневый орех.