Когда отношения между Альфандерри и Кейном наладились, наша компания стала действовать как единое целое. Разве пальцы на руке сражаются между собой за право игры на флейте, чтобы получилась музыка? Нет – и мы не стали бы спорить друг с другом в своих исканиях. В том, что мы близки к завершению путешествия, я даже не сомневался. С тех пор как мы покинули замок моего отца, прошло уже пятьдесят дней. Войдя в нашу компанию, Альфандерри, игривый и скорый на улыбку, напомнил мне моего брата Джонатэя. Шестеро моих спутников, с каждым днем становившихся все ближе моему сердцу, тоже напоминали мне шестерых братьев, оставшихся в Меше. Те, я думаю, гордились бы, увидев нас едущими через дикие земли Алонии, объединенных одной целью, как рыцарский отряд.

Чем ближе были горы, тем холмистее становилась местность. Кейн сказал нам, что мы въехали на территорию древнего королевства Вильо. В семидесяти милях к юго-востоку отсюда Морйин начал свое восхождение к тирании у истоков реки Истас. Там в 2272 году эры Мечей он основал орден Каллимуна: сначала привлек туда шестерых учеников, потом много больше. Только за десять лет перед этим он вернулся с камнем Света, спрятанных Эрйи на острове. И начал использовать его секреты, чтобы в огромном количестве привлекать новообращенных. Многих знатных людей Вильо он убедил присоединиться к нему. Но многие подняли против него оружие – только для того, чтобы потерпеть поражение в битве на полях Бодэйла. Там на оскверненной земле Красный Дракон приказал убить пленников и положил начало ритуалам питья крови, что, предполагалось, вело к бессмертию.

– Говорят, сам Морйин получил бессмертие благодаря камню Света, – сказал Кейн. – И очень боялся, что его украдут.

А ведь были те, кому это чуть не удалось. Восстание во главе с рыцарями-изгоями почти увенчалось успехом. На время Морйин скрылся в Тур-Солану. Но прорицательницы, жившие в святыне, предали его. С большим трудом ему удалось бежать оттуда. В отместку, четырьмя годами позже, он приказал распять прорицательниц.

– Говорят, их кровь отравила землю вокруг Тур-Солану, и там теперь ничего не растет, – сказал Кейн.

Мы остановились перекусить на холме. С его травянистых склонов отчетливо виднелись горы на западе. Всего в нескольких милях через лес протекал один из притоков Истаса – голубая змея в море зелени. На севере поднимались отроги невысоких гор. Руины Тур-Солану, по словам Кейна, мы найдем в том месте, где отрог выходит из основного тела Синих гор.

– До них не больше сорока миль. Если ехать быстро, будем там завтра еще до захода солнца.

– Заход солнца! – вскричал Мэрэм. – Самое время встретить призраков прорицательниц, когда они придут ночью в развалины!

Мы ехали к перевалу довольно быстро, весь день и следующий. Справа и слева возвышались поросшие лесом склоны гор. Словно огромный тоннель из гранита и зелени, они вели нас к вершине перевала, туда, где в конце эры Матери была выстроена башня Тур-Солану. Я напряженно всматривался сквозь листву, однако видел лишь дикий лес, который со временем поглотит и сами эти горы. Если мужчины и женщины когда-то и жили здесь, то от них не осталось ни следа, даже рухнувшей хижины или могильного камня.

Мы увидели ее внезапно, через просвет между деревьями: башня возвышалась над перевалом, как огромная шахматная фигура, рассеченная на две половины. Даже разрушенная, она все ещё поражала своими размерами – сейчас ее высота была около ста пятидесяти футов. Белая каменная облицовка потрескалась, а местами, похоже, даже оплавилась и потекла сверкающими волнами, свисавшими с искривленных боков, как капли воска. Невольно подумалось, что Морйин использовал огнекамень, чтобы разрушить ее. Однако первые огнекамни были созданы только тысячу лет спустя, во время эры Закона.

– Боюсь, что это правда, – сказал мастер Йувейн, пока мы смотрели на древнюю Башню Солнца. – Первый красный джелстеи изготовил Петрам Вайшалан в Трайе в 1319 году.

– Первый красный джелстеи, о котором известно, – уточнил Кейн. – Не забывайте, именно Морйин под именем Кадара Мудрого применил рилб на Длинной Стене и проплавил проход для орд Талумара, чтобы захватить Алонию.

– Ты хочешь сказать, что Красный Дракон создал огнекамень и сохранил это в тайне?

– А как еще объяснить то, что мы видим? – Кейн указал на башню.

– Может быть, землетрясение, – предположил мастер Йувейн. – Или извержение вулкана…

– Нет, именно Морйин разрушил Тур-Солану.

Мастер Йувейн достал из-под плаща книгу в кожаном переплете и успокаивающе погладил ее.

– В «Сэганом Эли» об этом ничего не сказано.

– Книги! – с неожиданной свирепостью прорычал Кейн. – Книги говорят только о том, во что верили чертовы придурки, писавшие их. Добрую половину книг следует сжечь!

Воин уставился на книгу, которую мастер Йувейн держал в руке. Судя по ужасу на лице наставника, с таким же успехом Кейн мог призывать жечь младенцев.

– Если Красный Дракон создал огненные камни во время эры Мечей, то почему он не использовал их для завоевания Алонии? И позже, против Эрамеша в битве при Сарбэрне?

– Я не говорил, что он создал огнекамни . Может, он сделал только один – тот, что уничтожил башню.

Глядя на башню, Кейн продолжил спор с мастером Йувейном. Первые красные джелстеи, по его словам, были очень опасны: иногда их огонь обращался против владельца или же камни взрывались. Это привело к смерти Петрама Вайшалана в 1320 году – факт, как торжествующе указал Кейн, который отражен в «Сэганом Эли».

– Может, мы никогда и не узнаем, кто разрушил башню, – сказал я, глядя сквозь деревья на зубчатый силуэт. – Но по крайней мере надо завершить путешествие и осмотреть ее, пока не стемнело.

И мы поехали через лес прямо к Тур-Солану. Деревья вновь скрыли ее из виду, пока мы не поднялись на небольшой холм, откуда начиналась голая земля.

С обеих сторон вырастали стены камня. Теперь Тур-Солану высилась огромной разрушенной массой на севере в центре перевала. Выжженная земля вокруг нас, наверное, и вправду была отравлена, так как на ней мало что росло, за исключением низкой желтоватой травы и лишайников на камнях. По мере нашего приближения к башне от почвы, казалось, начали исходить волны жара. Огонек засветился гораздо ярче, Эльтару неожиданно заржал, а я ощутил странное покалывание по всему телу. У меня появилось такое чувство, что мы попали в место силы и шагаем по земле, которая одновременно проклята и священна.

Первые руины, до которых мы добрались, занимали площадь в полмили к югу от башни. Камни – в огромном количестве – лежали на земле, образуя прямоугольники, или все еще являли собой остатки разрушенных стен. Похоже, это были руины зданий – дормиториев, трапезных или иных построек, которые использовали древние прорицательницы. Мы спешились и медленно пробирались среди насыпей щебня.

Если камень Света лежит где-то под ними, то можно копать сотни лет…

– Сартан Одинан вовсе не обязательно спрятал его именно здесь, – сказал мастер Йувейн. Наставник указал на Тур-Солану на севере и потом немного к востоку, где в четверти мили от башни стояли оплавленные колонны – по всей видимости, остатки храма прорицательниц. – К примеру, он мог спрятать его там. Или внутри самой башни.

Атара, прикрыв глаза от солнца левой рукой, правой указала на еще одно разрушенное сооружение в четверти мили к западу от башни. Оно стояло – если так можно выразиться – за быстрым ручьем, сбегавшим с гор.

– Что это?

– Вероятно, развалины купальни, – ответил Кейн. – По крайней мере так я решил, когда впервые здесь оказался.

– Ты нам не говорил, что был здесь. – Атара посмотрела на него яркими глазами.

– Не говорил. – Кейн весь ушел в мрачное созерцание башни. – В молодости я мечтал увидеть чудеса мира… Теперь-то я на них вдоволь нагляделся.

Мэрэм медленно прохаживался среди разрушенных зданий, порой останавливаясь и оглядываясь, словно вымерял углы и расстояния быстрыми карими глазами.