ДУУМ! ДУУМ! ДУУМ!

Замок неожиданно щелкнул и открылся, а Атара направила стрелу в проем портала. И тут в темном прямоугольном пространстве возникла огромная тень. Она была пятьдесят футов вышиной. Чешуя, красная, словно ржавое железо, покрывала все ее длинное изгибающееся тело до самого кончика узловатого хвоста. Острые, как сталь, когти огромных задних ног оставляли царапины на камнях пола. Кожистые крылья складками лежали на боках, будто кошачьи уши, прижатые перед схваткой. Огромные золотые глаза, в которых светился злобный разум, глядели на мальчика, а когда я снял кандалы с его ноги, обратились на меня.

– О Господи! – Мэрэм трясущимися руками пытался достать огнекамень. – О Боже!

Это оказался, как нам и пытался сообщить мальчик, дракон – точнее драконица. И она была здорово разозлена тем, что ее оставили без ужина.

– Лильяна! Мастер Йувейн! – закричал я. – Заберите мальчика на лестницу.

Лильяна схватила его за руку и побежала к лестнице, мастер Йувейн поспешил за ними. Потом, как раз когда драконица кинулась вперед, Атара выпустила стрелу в ее глаз. Но та мотнула головой и стрела отскочила от чешуи на огромных челюстях.

Пасть раскрылась, обнажив острые зубы, длинные, как ножи. Я понял, что драконица собирается напасть на Атару, и шагнул вперед, выставив меч и подняв щит. Хорошо, что щит отца все еще оставался со мной.

– Вэль, огонь! – крикнул Мэрэм. На мгновение я решил, что он говорит о своем джелстеи. – Огонь, берегись!

Неожиданно драконица содрогнулась, кашлянула, и огромная струя огня вырвалась из ее пасти. Оранжевая струя ударила в мой щит, опалив серебряного лебедя и сделав его таким же черным, как покоробившаяся сталь вокруг. Частицы огня попали мне на лицо. Я кинулся вперед, чтобы убить драконицу, пока та снова не призвала свой огонь.

Так же поступили Кейн и Имайра. Кейн подбежал к боку драконицы и вонзил меч ей в живот. Клинок высек искры из чешуи и отскочил, как и вторая стрела Атары, выпущенная в глаз драконицы. Имайра добился большего успеха, обрушив боркор на все еще раскрытую пасть драконицы, с ужасающей силой ударил по скуле и сломал два огромных зуба. Но потом она огромной узловатой головой, словно дубиной, ударила Имайру в грудь, сокрушая ребра и сбив его с ног. Хвост ее неожиданно обрушился на Кейна. Если бы тот не оказался достаточно быстр, чтобы уклониться от страшного удара, булавоподобные шипы на кончике хвоста снесли бы ему голову.

Пока драконица отвлеклась, я подобрался вплотную к огромному тяжелому телу и вонзил меч прямо ей в грудь. Однако сияющая силюстрия Элькэлэдара, разрубавшая даже латы, не смогла глубоко ранить драконицу. Она проникла между двумя толстыми чешуями примерно на дюйм и только поцарапала ее – как если бы меня клюнула птица.

– Вэль, она слишком сильна! – закричала Атара. – Отступайте к лестнице!

Мэрэм не тратил зря времени, услышав ее призыв к отступлению. Схватив свой джелстеи, из которого не вылетело ни одной искры, он развернулся и бросился бежать прямиком к узкому проходу на востоке. Пока Кейн помогал Имайре встать на ноги, я стоял радом, прикрывая их щитом. Драконица, капая кровью из искалеченной пасти, с ненавистью и опаской посмотрела на Имайру и неожиданно снова раскрыла челюсти, собираясь сжечь нас.

В этот момент я заметил, что ее дыхание на самом деле не огненное. Когда она кашляла и отрыгивала, то выплевывала прямиком в нас струю красноватой желеобразной субстанции. Соприкасаясь с воздухом, та вспыхивала огнем. Вот и теперь она прилипла к моему щиту, как липкий мед, и прожигала сталь, вгрызаясь в нее, как кислота.

– Отступай, Вэль! – крикнул мне Кейн.

Они с Имайрой уже бежали к лестнице. Я кинулся прочь от драконицы так быстро, как только мог. Еще раз она выпустила в нас яростный сгусток огня, и я снова принял его на щит, а потом бросился по направлению к лестнице, пока драконица снова не извергла из себя злую красную жидкость. Я достиг дверного проема и побежал вниз по лестнице как раз тогда, когда она выпустила очередную струю огня. Несколько капель желе попали на мою кольчугу и обожгли спину, но по крайней мере теперь мы все были в безопасности. Драконице никак не просунуть свое огромное тело в узкий проход.

Но не могли пройти вперед и мы, попав в ловушку в глубинах Аргатты.

– Чуть было не достала нас! – выдохнул Мэрэм, когда мы собрались на извилистой лестнице за коридором, ведущим в драконий зал.

Взглянув с вершины лестницы в коридор, я увидел золотые глаза драконицы, пытающейся втиснуться в дверной проем.

– Ты в порядке, Вэль?

В порядке я пребывал весьма относительном. Драконий огонь прожег дыры в кольчуге, и теперь ее пришлось снять, чтобы мастер Йувейн мог обработать обожженную плоть на спине.

– Дракон! – дивился Мэрэм, не решаясь выглядывать в коридор. – Я никогда по-настоящему не верил во все эти древние истории.

Они с Атарой стояли на ступенях подо мной. Еще ниже находились Кейн и Имайра, а потом Лильяна, обнявшая мальчика.

Пока мастер Йувейн держал кристалл у моей спины, я посмотрел на мальчика.

– У тебя имя есть?

На этот раз он ответил, посмотрев мне прямо в глаза:

– Меня зовут Дэй.

– Просто «Дэй»?

Глаза мальчика заволокло страданием, словно он больше ничего не хотел говорить о своем имени. Тогда я спросил, из каких краев он родом. Но и этот вопрос, похоже, затронул ужасные воспоминания.

– Ну, Дэй, прошу, скажи нам, почему тебя здесь приковали.

– Лорд Морйин поместил меня сюда.

– Но за что?

– Потому что я не делал то, чего он от меня хотел.

– А что?

Но Дэй не ответил на этот вопрос. Глубокое отвращение отразилось на его лице, тщедушное тельце задрожало.

– Ты раб? – спросила Атара, глядя на татуированный лоб мальчика.

– Да. – Он прижался к животу Лильяны. – Был рабом. Но я сбежал.

История, поведанная нам мальчиком, оказалась ужасна. Пару лет назад, после того как на его глазах люди Морйина убили всю семью в какой-то далекой стране, Дэя в цепях привезли в Аргатту. И там – в городе над нами – Морйин взял хорошенького мальчика себе в слуги. Для раба такая жизнь считалась относительно легкой: прислуживать Морйину в роскоши его личных покоев во дворце. Но Дэй ненавидел это. Каким-то образом он отыскал способ доставить своему хозяину неудовольствие и Морйин отправил его в шахты далеко под первым уровнем Аргатты. Там, в тоннелях таких узких, что только маленький мальчик мог протиснуться, Дэю дали кирку и велели прорубаться в жилы золотой руды, идущие глубоко под землей. Его жизнь монотонно вращалась вокруг кровоточащих рук и сбитых коленей, ударов плети, проклятий и страшного отчаяния. Он засыпал среди тел множества других мальчиков, умиравших вокруг. Некоторые из изголодавшихся детей, по его словам, питались трупами товарищей. И каким-то образом храбрый и умный Дэй отыскал путь к побегу из этого земного ада.

– Я нашел выход из шахт на первый уровень. – Он указал на вершину лестницы. – Туда, где заперт дракон. Там обычно никто не ходит.

Несколько месяцев он боролся за жизнь, бродя по опустевшим улицам и аллеям первого уровня. Он ловил крыс и рвал их на части зубами и руками. Когда дракон приближался, мальчик прятался за дверями древних обиталищ, в разрушенных кладовых или даже в трещинах в земле. Но в конце концов страх перед драконом и голод сделались слишком велики, так что ему пришлось пробраться на второй уровень города.

– Там они меня и поймали. – Он указал на свой лоб. – Меня выдало клеймо – поэтому всем рабам и делают татуировки. Лорд Морйин самолично пришел присмотреть за тем, как меня отправляют на первый уровень и приковывают в большой зале. Он отдал меня дракону. Так же, как и многих других.

Я вспомнил о пирамиде из черепов в зале над нами и содрогнулся.

Мэрэм, ужасно тронутый историей Дэя, невольно прослезился. Но он, похоже, понимал, что слезы могут только усилить горе мальчика, и выдавил храбрый смешок, словно пытаясь подбодрить его.