Зайдя в газетный киоск рядом со станцией, Ли купил бритву и расческу. В туалете он побрился, вымыл из волос соленую воду и вытер голову бумажными полотенцами. Затем, зачесав редеющие пряди назад, Сонни как мог стряхнул с одежды песок и наконец присоединился к прилично одетым пассажирам в зале ожидания.

Подъезжая к Нью-Йорку, автобус сбавил скорость у турникета, затем нырнул в длинный тоннель и наконец въехал в город. Через десять минут автобус остановился на оживленной улице.

Подражая остальным пассажирам, Ли вышел на тротуар.

Первой его мыслью было: «А где же велосипеды и мотоциклы?» В Китае это были основные виды личного транспорта, и Ли не мог себе представить такой огромный город без миллионов велосипедов, заполняющих улицы.

Второй его мыслью было: «Где можно купить сигареты?»

Отыскав газетный киоск, он купил себе пачку.

Пересчитав сдачу, Сонни подумал: «Десять судий преисподней! Почти три доллара за одну пачку!» Сонни выкуривал не меньше двух пачек в день, а то и три, когда выполнял опасную работу и ему требовалось успокоиться. Он быстро подсчитал, что разорится через месяц жизни в этом городе. Закурив, Сонни сделал глубокую затяжку и шагнул в толпу. Он спросил у симпатичной женщины азиатского вида, как попасть в Чайнатаун, и та направила его к станции подземки.

Протиснувшись сквозь толпу пассажиров, Ли купил жетон. Жетон тоже оказался непомерно дорогим, но Сонни уже устал сравнивать цены. Бросив жетон в турникет, он прошел на платформу. Ему пришлось пережить несколько очень неприятных мгновений, когда на него вдруг начал кричать какой-то мужчина. Сначала Ли решил, что у мужчины не все дома, хотя он и был одет в дорогой костюм. Затем он понял, что он хочет. Похоже, курить в метро запрещалось.

Ли пришел к выводу, что это полный идиотизм. Он никак не мог поверить, что мужчина в костюме не сумасшедший, но, не желая устраивать сцену, он загасил сигарету и убрал ее в карман, пробормотав себе под нос: «Ужасно дорогая страна, твою мать!»

Через несколько минут на станцию с грохотом вкатил состав, и Сонни Ли вошел в вагон с таким видом, будто ему приходилось проделывать это всю жизнь. Он внимательно осмотрелся по сторонам — но только искал он не полицейских, а кого-нибудь курящего, чтобы можно было снова зажечь сигарету. К его полному разочарованию, во всем вагоне никто не курил.

На Кэнел-стрит Ли вышел из метро и поднялся навстречу пробуждающемуся городу. Дождь прекратился, и Сонни зажег припрятанный окурок и влился в толпу. Вокруг него то и дело слышалась китайская речь, но только кантонский, южный диалект. Однако, если бы не это, Ли почувствовал бы себя в своем родном Лю-Гуяне или любом другом небольшом китайском городке: в кинотеатрах крутили китайские боевики и мелодрамы, молодые мужчины носили длинные волосы, зализанные назад, и вызывающе улыбались, маленькие девочки гуляли, держась за руки мам или бабушек, в коробках со льдом трепыхалась свежая рыба, на лотках лежали корешки женьшеня, похожие на скрюченных человечков, в пекарнях продавались свежие булочки к чаю и рисовые лепешки, в грязных витринах ресторанчиков болтались подвешенные за шею копченые утки, вывески предлагали целебные травы, иглоукалывание, исцеление от всех болезней традиционными способами.

И где-то неподалеку, надеялся Ли, должно быть еще кое-что такое, с чем он был очень хорошо знаком.

Ему потребовалось десять минут, чтобы найти то что нужно. Он увидел завешенные черным окна первого этажа, красноречивую вывеску и охранника у входа — молодого парня с сотовым телефоном, курящего сигарету и разглядывающего прохожих. Это был круглосуточный игорный зал.

Подойдя к охраннику, Сонни спросил:

— Во что здесь играть? Фань-тай? Покер? Тринадцать очков?

Тот, взглянув на его мятую, грязную одежду, презрительно отвернулся.

— Я хочу играть, — сказал Ли.

— Убирайся к такой-то матери, — процедил охранник.

— Я иметь деньги, — недовольно воскликнул Ли. — Пусти меня!

— Ты фуцзянец. Я слышу это по твоему произношению. Тебе сюда вход закрыт. Убирайся, а то будет хуже.

— Мой доллар хороший как доллар кантонца, твою мать! — яростно крикнул Ли. — Твой босс, он хотеть, чтобы ты не пускал клиент?

— Убирайся отсюда, коротышка. Повторять не буду.

И он достал маленькую дубинку, продемонстрировав рукоятку пистолета, спрятанного под пиджаком.

Замечательно! Именно на это и надеялся Ли.

Притворившись, что он испугался, Сонни начал было поворачиваться и вдруг резко развернулся, выбрасывая вперед руку. Он попал молодому охраннику кулаком в солнечное сплетение, и тот, ахнув, отшатнулся назад. Ли ударил основанием ладони ему в лицо. Пронзительно вскрикнув, парень повалился на мостовую, пытаясь отдышаться. Из разбитого носа хлынула кровь.

Пнув охранника в бок, Ли отобрал у него пистолет, запасную обойму и сигареты. Он осмотрелся по сторонам. Две девушки, шедшие под руку, сделали вид, будто ничего не заметили. Кроме них на улице больше никого не было. Снова склонившись к парню, Ли забрал у него часы и долларов триста наличными.

— Если ты кому-нибудь пожалуешься, — зловещим шепотом произнес он, переходя на пекинский диалект, — я тебя из-под земли достану!

Тот кивнул, вытирая кровь рукавом.

Ли собрался было уходить, но затем, оглянувшись, вернулся назад. Парень испуганно сжался в комок.

— Снимай ботинки! — приказал Ли.

— Я...

— Снимай!

Расшнуровав шикарные черные ботинки, парень поспешно стащил их с ног.

— И носки.

Дорогие черные шелковые носки присоединились к ботинкам.

Сняв с себя носки и ботинки, мокрые насквозь и набитые песком, Сонни отшвырнул их прочь и надел все свежее.

Рай!

Ли быстро вернулся на людную торговую улицу. Отыскав дешевый магазин одежды, он купил джинсы, футболку и ветровку. Переодевшись в примерочной, Сонни расплатился и выбросил старую одежду в мусорный контейнер. Затем он зашел в китайский ресторан и заказал чай и миску лапши. За едой Ли достал из бумажника сложенный лист бумаги, прихваченный из машины Хонксе.

8 августа

От: Гарольда С. Пибоди, заместителя директора отдела Службы иммиграции и натурализации Соединенных Штатов

Кому: капитану следственного отдела (в отставке) Линкольну Райму

Тема: совместное расследование дела Куан Ана, он же Гуи, он же Призрак, осуществляемое СИН, ФБР и полицией Нью-Йорка.

Настоящим подтверждаю, что наша встреча, посвященная обсуждению плана поимки вышеозначенного лица, состоится в десять часов утра. Пожалуйста, ознакомьтесь с прилагаемыми документами.

К записке была прикреплена визитная карточка, на которой было написано:

Линкольн Райм

345 Западный Центральный парк

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, 10022

Подозвав официантку, Ли задал ей вопрос.

Что-то в его внешности напугало девушку, подсказав ей, что этому человеку лучше не помогать. Но, еще раз взглянув на его лицо, она решила, что будет еще хуже, если она ему откажет. Потупившись, официантка кивнула и подробно объяснила Ли, как найти улицу, называющуюся Западный Центральный парк.

— Вы выглядите гораздо лучше, — сказала Амелия Сакс. — Как вы себя чувствуете?

Джон Сун пригласил ее в квартиру.

— Очень болит, — сказал он, закрывая за ней дверь.

Они прошли в гостиную. Сун двигался медленно, осторожно, то и дело морщась от боли. Сакс предположила, что это последствия огнестрельного ранения.

Квартира, которую устроил иммигранту его адвокат, находилась в бедном квартале Боури: две темные комнатенки, обставленные разнокалиберной поломанной мебелью. На первом этаже размещался китайский ресторан. Воздух был пропитан запахом прогорклого масла и чеснока.

Невысокий изящный мужчина с несколькими прядями седых волос, Сун из-за раны вынужден был сутулиться. Глядя на его нетвердую походку, Сакс прониклась к нему сочувствием. У себя на родине Сун был врачом, вероятно, пользовался уважением своих пациентов и, даже несмотря на свою диссидентскую деятельность, занимал определенное положение в обществе. Но здесь он стал ничем. У молодой женщины мелькнула мысль: чем он будет зарабатывать себе на жизнь: станет водителем такси, устроится в ресторан?