Так вот, мой отец иметь гуанси. Большие связи. Он стать важный человек в коммунистический партия в Фуцзянь. Хотеть, чтобы я идти за ним. Но я видеть то, что коммунисты делать в шестьдесят шестой год — Великий пролетарский культурный революция. Они всё ломать, убивать людей. Правительство и партия делать плохо.

— Это было наперекор установленному порядку вещей, — заметил Райм. — Нарушение гармонии.

— Совсем правильно, Лоабан, — рассмеялся Ли. — Мой отец хотеть, чтобы я вступать в партия. Приказывать мне. Угрожать. Но я наплевать на партия. — Он развел руками. — Я наплевать на великий идеи. Я любить полицейский работа. Любить ловить преступники... Всегда загадки, всегда опасность, я говорить. Мой сестра, она большой человек в партия. Наш отец гордиться ей, хотя она есть женщина. Он говорить, она его не позорить, как я. Постоянно говорить это. — Маленький китаец помрачнел. — Еще есть очень плохо, когда я жениться, у меня нет сына, нет детей.

— Ты развелся? — спросил Райм.

— Моя жена, она умирать. Заболеть и умирать. Лихорадка, очень плохой. Мы прожить вместе несколько лет, но детей не было. Мой отец говорить, это моя вина. Мы пытаться, но детей не было. Потом жена умирать. — Встав, Ли подошел к окну и уставился на огни ночного города. — Мой отец, он есть очень строгий. Пока я быть маленький, он меня всегда бить. Все что я делать, он считать недостаточно. Хороший оценки... Я хорошо учиться. Получать медали в армия. Жениться на красивый порядочный девушка, получить работа в полиции, стать следователь, не простой регулировщик, я говорить. Каждая неделя навещать отец, давать ему деньги, ходить на могила матери. Но что бы я ни делать, он не есть доволен. А твой родители, Лоабан?

— Они умерли.

— Моя мать, она не быть такой строгий как отец, но она никогда ничего не говорить. Отец ей не позволять... А здесь, в «Прекрасный страна», вы есть под давление свои родители?

«Очень хорошо сказано», — подумал Райм.

— Наверное, не в такой степени. Но кому-то все же приходится страдать.

— Уважение к родители, для нас это есть самый главный. — Ли кивнул на фигурку Гуань Ди. — Из всех богов самый важный это предки.

— Быть может, твой отец не раскрывает своих истинных чувств по отношению к тебе. Понимаешь, прячется за напускной суровостью. Потому что думает, что так лучше для тебя.

— Нет, он просто не любить меня. Никто не продолжать наша фамилия, я говорить. Это есть очень плохо.

— Ты обязательно встретишь кого-нибудь и создашь новую семью.

— Такой человек как я? — презрительно усмехнулся Ли. — Нет-нет. Я есть просто полицейский, не иметь денег. В Фучжоу мужчины мой возраст заниматься бизнес, получать много денег. Помнишь, я говорить, у нас мужчин больше, чем женщин? Зачем женщина выбирать старый бедный мужчина, когда есть молодой богатый?

— Мы с тобой одного возраста, — возразил Райм. — Ты еще совсем не старый.

Ли снова отвернулся к окну.

— Быть может, я оставаться здесь. Я хорошо говорить по-английски. Стать полицейский. Работать в Чайнатаун.

Казалось, Сонни Ли говорил серьезно. Но вдруг он рассмеялся и сказал вслух то, о чем подумали они оба.

— Нет-нет, уже слишком поздно. Много-много поздно... Нет, мы поймать Призрак, я вернуться домой и продолжить быть чертовски хороший полицейский. Гуань Ди и я раскрыть большой преступление, и мой фотография появиться в газета. Быть может, председатель давать мне медаль. Быть может, мой отец смотреть телевизор и думать, что я не есть очень плохой сын. — Ли опрокинул в рот стаканчик виски. — Ладно, я выпивать достаточно — теперь мы с тобой, Лоабан, играть в игра.

— Я не играю в игры.

— Но игра на компьютер? — быстро возразил Ли. — Шахматы. Я видеть.

— Я играю очень редко, — поправился Райм.

— Игра делать человек лучше. Я научить тебя играть в самый хороший игра.

Сонни вернулся к своей волшебной сумке.

— Сонни, я мало во что могу играть. Видишь ли, например, я не могу держать в руках карты.

— А, карты? — презрительно фыркнул Ли. — Это есть игра случай. Хорошо для заработать деньги. Понимаешь, игрок хранить секрет, отворачивая карты от свой соперники. Лучший игры есть те, где секрет хранить в голове, я говорить. Вей-чи? Ты слышать о такой игра? Еще она называться го.

Райму показалось, что он слышал это название.

— Это что-то вроде плашек, да?

Ли рассмеялся.

— Шашки — нет-нет!

Криминалист с любопытством взглянул на доску, которую Ли достал из сумки и положил на столик у кровати. Доска была разлинована на квадраты. Затем Ли достал два мешочка. В одном было несколько сотен маленьких белых камешков, в другом — черных.

Внезапно Райма охватило огромное желание сыграть в вей-чи, и он стал внимательно слушать Ли, оживленно объяснявшего цель и правила игры.

— По-моему, все достаточно просто, — сказал Райм. — Игроки по очереди ставят камешки на доску, пытаясь окружить камешки противника.

— Вей-чи есть похожа на все великий игры: правила простые, но победить трудно. — Ли разделил камешки на две кучки, продолжая объяснять: — Это есть очень древний игра. Я изучать лучший игрок всех времен. Его звать Фань Си-пинь. Он жить в восемнадцатый век — ваш календарь. Лучше его не играть никто из живущий на свете. Фань много играть с Су Тин-ань, который тоже быть очень хороший игрок. Игра в основном заканчиваться ничья, но все же Фань набрать чуть больше очки, так что он стать самый лучший игрок. Знаешь, почему он играть лучше?

— Почему?

— Су играл оборона — но Фань... он всегда играть нападение. Он всегда наступать вперед, быть отчаянный, безумный.

Райм почувствовал, что заразился воодушевлением своего собеседника.

— Ты часто играешь в вей-чи?

— Дома я есть член клуба. Да, я играть часто.

Ли умолк, и на его лицо набежала тень. Райму захотелось узнать причину этой внезапной печали. Но Ли быстро смахнул с лица блестящие черные волосы и сказал:

— Ладно, мы играть. Ты видеть, как тебе понравиться. Можно играть очень долго.

— Я не устал, — заметил Райм.

— Я тоже, — сказал Ли. — Так, ты никогда раньше не играть, поэтому я давать преимущество. Давать три лишний камешек. Кажется, это мало, но в вей-чи это большой-большой преимущество.

— Нет, — возразил Райм. — Мне не нужно преимущество.

Окинув его взглядом, Ли, должно быть, решил, что криминалист имел в виду свою болезнь, и мрачно добавил:

— Я давать преимущество только потому, что ты играть первый раз. Только поэтому. Опытный игроки всегда делать так. Это есть правило.

Райм правильно понял его, и все же он упрямо повторил:

— Нет. Ты делаешь первый ход. Начали.

Ли, прищурившись, внимательно уставился на расчерченную деревянную доску.

Среда, от Часа Дракона, 8:00 утра,

до Часа Петуха, 6:30 вечера.

Утром того дня, когда ему предстояло умереть, Сэм Чанг, проснувшись, увидел, что его отец во дворе выполняет медленные движения традиционной китайской гимнастики у-шу.

Он некоторое время наблюдал за стариком, и вдруг его словно током пронзила мысль: через три недели Чжану Цзици исполнится семьдесят лет. У себя на родине семья жила очень бедно и подвергалась преследованиям властей, поэтому не смогла должным образом отметить шестидесятилетие отца Чанга. В Китае принято устраивать по этому поводу большой праздник, отмечая переход в старость, возраст, когда перед человеком преклоняются. Но ничего, семья Чанг наверстает на семидесятилетии Чжана Цзици.

Увы, безжизненное тело Сэма Чанга не примет участия в торжествах, однако, быть может, его дух посетит праздник.

Чанг не мог оторвать взгляда от старика, лениво танцующего в крохотном дворике.