— А может быть, в Америке просто очень дорогое горючее, — заметил Деллрей.

Райм пожал плечами — один из немногих пренебрежительных жестов, на которые было способно его искалеченное тело, — и угрюмо буркнул:

— В Америке все очень дорогое. Но тут нечто большее. Согласно декларации, заявленной капитаном «Дракона», судно везет в Нью-Йорк станки для транспортного машиностроения. Но в этой же декларации указана осадка судна — если вас интересует, это глубина, на которую оно погружено в воду. Осадка указывается для того, чтобы быть уверенным, что судно не сядет на мель. Так вот, в декларации утверждается, что осадка «Дракона» составляет три метра. Однако полностью загруженное судно таких размеров должно иметь осадку по меньшей мере семь метров. Значит, «Дракон» пуст. Если не считать Призрака и иммигрантов. И еще: я сказал, что иммигрантов от двадцати до тридцати человека — потому что именно из такого расчета «Дракон» взял пресной воды и провизии, в то время как его экипаж, как я уже упоминал, состоит только из семи человек.

— Проклятье, — восхищенно улыбнулся обычно невозмутимый и чопорный Гарольд Пибоди.

К вечеру спутник-шпион обнаружил «Дракон» примерно в 280 милях от побережья, как и предсказывал Райм.

Быстроходное судно береговой охраны «Ивэн Бригент» с абордажной командой в составе двадцати пяти моряков, с огневой поддержкой из спаренного крупнокалиберного пулемета и восьмидесятимиллиметровой пушки, было приведено в состояние полной боевой готовности, однако держалось на некотором отдалении, выжидая, когда «Дракон» подойдет ближе к берегу.

И вот сейчас, во вторник, перед самым рассветом, китайское судно вошло в территориальные воды Соединенных Штатов, и «Ивэн Бригент» пошел на перехват. Абордажная команда должна была высадиться на «Дракон» и арестовать Призрака, его помощника и экипаж судна. Затем береговой охране предстояло доставить корабль-нарушитель в Порт-Джефферсон на Лонг-Айленде, откуда иммигрантов переведут в федеральный иммиграционный центр, где они будут ожидать депортации или предоставления политического убежища.

Судно береговой охраны, преследующее «Дракон», вышло на связь по радио. Том вывел переговоры на громкоговоритель.

— Агент Деллрей? Говорит капитан Рэнсом с борта «Ивэна Бригента».

— Слушаю вас, капитан.

— Похоже, нас засекли — радар у них оказался лучше, чем мы думали. Нарушитель резко повернул к берегу. Мы хотим получить указания насчет высадки. У нас есть опасения, что не обойдется без перестрелки. Я хочу сказать, не надо забывать, с кем мы имеем дело. Нас беспокоят возможные жертвы. Прием.

— Жертвы среди кого? — спросил Коу. — Среди нелегалов?

В его голосе прозвучало нескрываемое презрение.

— Именно. Мы полагаем, нам нужно просто заставить «Дракон» лечь на другой курс и подождать, чтобы Призрак сдался сам. Прием.

Подняв руку, Деллрей смял сигарету, засунутую за ухо, — напоминание о тех днях, когда он еще курил.

— Ответ отрицательный. Следуйте первоначальному плану высадки на борт. Остановите корабль, поднимитесь на борт и арестуйте Призрака. Применение оружия разрешается. Вы все поняли?

После минутного колебания молодой капитан ответил:

— Так точно, сэр. Конец связи.

Том отключил громкоговоритель. Тишина в гостиной сменилась наэлектризованной напряженностью. Селитто вытер ладони о свои вечно мятые брюки, затем поправил на поясе кобуру с револьвером. Деллрей принялся расхаживать взад и вперед. Пибоди позвонил в управление СИН и сообщил, что новостей пока нет.

Через минуту зазвонил личный телефон Райма. Том, отойдя в угол, ответил на звонок. Выслушав то, что ему сказали, он посмотрел на своего шефа.

— Это доктор Уивер, Линкольн. Насчет операции. — Помощник обвел взглядом застывших в напряжении сотрудников правоохранительных органов. — Я отвечу, что вы ей перезвоните.

— Нет, — решительно произнес Райм. — Я поговорю с ней сейчас.

Ветер усилился; волны то и дело перекатывали через палубу бесстрашного «Дракона».

Призрак ненавидел море. Этот человек привык к роскошным отелям, где прислуга торопится выполнить любую прихоть клиента. Контрабандные вояжи с человеческим грузом были делом грязным, вонючим, холодным и опасным. «Человек так и не приручил море, — подумал Призрак. — И никогда не приручит. Оно навсегда останется ледяным покрывалом смерти».

Он обошел корму корабля, но так и не смог найти своего баншу. Вернувшись на нос, Призрак всмотрелся в темноту, прищуриваясь, чтобы спастись от ветра, но не увидел ничего — только беспокойные горы черной воды. Поднявшись на мостик, он постучал в иллюминатор. Капитан Сен оглянулся, и Призрак жестом пригласил его присоединиться.

Натянув на голову вязаную шапочку, капитан послушно вышел под дождь.

— Береговая охрана скоро нас настигнет, — прокричал Призрак, перекрывая рев неистового ветра.

— Нет, — ответил Сен. — Я успею подойти к берегу достаточно близко и высадить людей. Уверен, я смогу это сделать.

Но Призрак, посмотрев на капитана стеклянными глазами, сказал:

— Действуем так: вахтенные остаются на мостике, а вы вместе с остальными членами экипажа спускайтесь к «поросятам». И чтобы никто не высовывал носа из трюма.

— Но почему?

— Потому что, — объяснил Призрак, — вы человек порядочный. Слишком порядочный для того, чтобы лгать. Я выдам себя за капитана. Я могу смотреть человеку прямо в глаза и лгать так, что он мне поверит. А у вас такое не получится.

Призрак стащил с головы капитана шапочку. Тот непроизвольно попытался помешать ему, но затем покорно опустил руку. Призрак натянул шапочку на себя.

— Ну вот, — пошутил он, но в голосе его не было юмора, — я похож на капитана? По-моему, из меня получится неплохой капитан.

— Это мой корабль.

— Нет, — одернул Сена Призрак. — На все время этого рейса «Дракон» — мой корабль. Я плачу вам одноцветными купюрами.

Американские доллары были более ценной и желанной валютой, чем китайские юани, которыми расплачивались «змеиные головы» мелкого пошиба.

— Вы не собираетесь оказать сопротивление береговой охране?

Призрак нетерпеливо рассмеялся.

— Как я мог бы с ними воевать? У них несколько десятков моряков, так? — Затем кивнул в сторону членов экипажа, стоявших на мостике. — Скажите им, чтобы они выполняли мои приказы. — Сен заколебался, и Призрак, наклонившись, посмотрел ему в глаза своим безмятежным, но в то же время леденящим взглядом, вызывавшим трепет у всех, на кого падал. — Вы хотите еще что-то сказать?

Потупившись, Сен вернулся в рубку, чтобы отдать распоряжения своим людям.

А Призрак ушел на корму искать своего помощника. Не найдя его, он глубже натянул на голову шапочку и направился на мостик, чтобы принять командование терзаемым штормом кораблем.

Десять судий преисподней...

Человек прополз по палубе к корме и перевесился через борт «Дракона Фучжоу». Его снова стало тошнить.

Он пролежал рядом со спасательным плотом всю ночь, с самого начала шторма, убежав из зловония трюма для того, чтобы иметь возможность очищать свой организм от дисгармонии, порожденной разбушевавшимся морем.

Человек снова вспомнил про десять судий преисподней. Желудок, давно исторгнув все свое содержимое, болел от новых рвотных позывов. Человек замерз; так плохо ему не было никогда в жизни. Бессильно привалившись к ржавому леерному ограждению, он закрыл глаза.

Его звали Сонни Ли, хотя отец нарек его именем Канмей, что значит «Победим Америку». При режиме Мао было принято давать детям такие политкорректные, но совершенно непроизносимые имена. Однако Сонни, как это часто бывает у подростков юго-восточных приморских провинций Китая, Фуцзянь и Гуанду, взял себе и западное имя. То, каким прозвали его в подростковой банде: Сонни, в честь опасного и неуравновешенного сына дона Корлеоне из фильма «Крестный отец».