Саш и его спутники поспешили добраться до свежих, недавно выкованных, навешанных на старые петли ворот, но и тут впали в немилость.

– Что надо? – заорал все тот же стражник, едва друзья преодолели лестницу.

– Хотим вступить в войско Бангорда! – твердо сказал Саш.

– Оно понятно, другого войска с этой стороны ворот никто и не набирает, только кому вы, такие молодцы, нужны? – рявкнул стражник и обернулся к сидящей на брошенном бревне полудюжине воинов. – Дакс и Скет! Сюда!

Двое из стражей, заросшие до глаз бородами детины разбойного вида в сыромятных доспехах, помахивая огромными топорами, не торопясь направились к претендентам.

– Дакс тот, у которого шрам через всю морду! – сквозь зубы процедил стражник. – Он занимается теми, кто действительно на что-то годится, а беззубый Скет собирает всякое «отребье», – объяснил стражник.

– Это мы, что ли, «отребье»? – гневно сдвинул брови Баюл.

– Он, – ткнул пальцем в Саша стражник. – А он, – последовал жест в сторону Мантисса, – на что-то может и сгодиться. А вот ты – только на затычки для бойниц!

– Это на какие еще затычки? – растерялся Баюл.

– От сквозняков, – скривился стражник. – Чтобы не дуло!

– Последние дни подходит в основном одна будущая падаль, – хрипло проскрипел Скет, не обращая внимания на онемевшего от возмущения Баюла. – Тебе еще повезло, Дакс, – наконец дюжину закончишь! Откуда великан-то?

– Из Лигии, – ответил Саш.

– А у него что, своего языка нет? – взъярился Дакс.

– Есть, – пожал плечами Саш. – Только он на лигском говорит, да еще на валли.

– Из Лигии у нас сейчас нет никого, – почесал затылок Дакс. – А что за валли такой?

– Язык такой, – объяснил Саш. – Старый язык. Мы сами с Индаина. Сюда решили идти, когда славные серые воины покинули город. Так вот валли очень похож на их язык. Во всяком случае, наш друг понимал все, что говорили серые воины.

– Ну точно тебе повезло, Дакс, – покачал головой Скет. – Получишь пару медяков у вармика за этого великана. А уж если он и меч умеет в руках держать…

– Они спрашивают, умеешь ли ты держать в руках меч? – перевел на валли вопрос Саш.

Мантисс мгновенно вытянул из ножен меч. Точнее, меч мгновенно оказался в его руке. Другое дело, что при этом он успел почти облизать лица подошедших стражников. Вряд ли они успели разглядеть лезвие, но дыхание смерти на щеках ощутили, это точно.

– Меч в ножны! – рыкнул страж ворот, но тут же самодовольно усмехнулся и добавил: – Первый раз за последние дни вижу, чтобы появился воин, который действительно может рассчитывать остаться живым в нынешней заварушке! Думаю, что ему сверху положат лишний золотой.

– А сколько тут платят затычкам для бойниц? – поинтересовался Баюл.

– Для начала их спрашивают, откуда они пришли! – оскалил беззубый рот Скет.

– Из Индаина! – повторил Баюл, приподнимаясь для солидности на носках. – Спроси любого, знают ли они Баюла-каменщика, и ты получишь ответ, что лучше его никто не строит и не ремонтирует укрепления от Глаулина до Азры! Но если ты спросишь, как он управляется со своей пикой, то никто тебе не ответит. Потому что те, кто видел, давно уже мертвы! – И банги торжествующе звякнул навершием пики о камень.

– Вот так, значит! – расхохотался стражник. – Скет! Экзамен на «отребье» был только что сдан. Эти трое меня изрядно повеселили! К тому же все трое с оружием, хотя ржавый меч у тебя, паренек, явно выкопан из заброшенного могильника. Имей в виду, если он сломается в бою, будешь идти вперед с голыми руками. Те же, кто разворачивается спиной к врагу, проклинают тот день, когда родились!

– Они его проклянут в любом случае! – громким гоготом ответил Скет. – Пошли, уроды!

Дара, в пределы которой Саш заходил в третий раз, тонула во тьме. Дакс и Мантисс ушли к ближним кострам, где ржали лошади и откуда тянуло вкусным варевом, а Скет повел Саша и Баюла через вторые и третьи ворота, мимо освещенных факелами бастионов вперед, где костров вовсе не было, а переминались в сумраке несколько дюжин теней.

– Все! – крикнул беззубый издали. – Веду еще двоих уродов. На сегодня вроде эти последние. Отправляемся, Салес!

Из темноты вынырнул омерзительного вида лысый толстяк в вастском халате и ржавом нагруднике, вытянул за собой тонкую цепь и защелкнул на правых запястьях Саша и Баюла стальные браслеты. Цепь загремела, натянулась – и друзья оказались в толпе то ли бродяг, то ли разбойников. Вряд ли можно было по отвратительной вони и ужасной ругани отделить одних от других. Почти сразу же Саш почувствовал, как чья-то рука шарит у него за поясом, развернулся, но ударить одноглазого наглеца не успел. Баюл ухватил его крепкими пальцами за запястье и сжал так, что вор явно на некоторое время утратил часть своих способностей. По крайней мере, заорал он громко. Из темноты вынырнул Скет, мгновенно насадил живот одноглазого на собственный кулак, лишив его громкого голоса, но уже следующий удар достался Баюлу. Скету пришлось наклониться, но свои зубы он потерял явно не просто так. Банги отлетел от удара далеко в сторону, и отлетел бы еще дальше, если бы не цепь.

– Уроды! – радостно заорал Скет. – А теперь за мной, бегом! Кто захочет упасть, знайте, расстегивать браслеты не стану, руку отрубаю в локте!

– Пику, пику подбери, – прохрипел Баюл, болтаясь на плече у друга как тряпичная кукла.

– Здесь она, – ответил Саш.

Странно, но беспрерывный ночной бег, большею частью с банги на плечах, пинки Скета, ругань, вонь, жажду Саш принял спокойно. Нечто подобное, пусть и не столь ужасное, он уже испытывал, хотя это было давно и в мире, неизмеримо далеком и от Эл-Лиа, и от Дье-Лиа. В мире, о котором Саш все больше думал как о привидевшемся ему сне. Он знал, как выживать в этой обстановке. Знал, как оставаться незаметным, но и не теряться среди таких же, как сам. Знал, как относиться к еде, к одежде, к собственной чистоте, к тем, кто бежит рядом. Удовольствия ближайшее будущее Сашу не доставляло, но и удивления не вызывало тоже. Сложным могло оказаться другое. В качестве «отребья» он вряд ли мог приблизиться к демону. Да и выжить наемнику низшего ранга не в пример труднее, чем воину элитной дюжины, идущей в самые жаркие места. Настоящие воины прикрывают друг друга, а «отребье» сражается только за себя и предает при первой же возможности.

Еще сложнее было то, что Саш должен был вести себя как «отребье». Сражаться за себя и предавать. Или хотя бы демонстрировать готовность к предательству. Пока. В бою все станет на свои места. Настоящее «отребье» будет выкошено смертью. Останутся воины.

– Стой! – заорал Скет, когда первые лучи Алателя блеснули над равниной.

Живая змея, позвякивая сочленениями, остановилась. Саш огляделся. Неполных пять дюжин доходяг удерживал от немедленного падения в покрытую росой густую траву только ужас. Ночью Саш несколько раз слышал истошные крики. Теперь же он увидел в пугающих просветах строя четыре болтающиеся отрубленные руки.

– Жесткий отбор, – простонал, моргая оплывшим глазом, Баюл, которому предутреннюю часть бега все-таки пришлось проделать собственными ногами. – Надеюсь, Чаргос не будет так же издеваться над Даном и Райбой?

Саш не ответил. Он старался успокоить дыхание и осматривался. Освещенные Алателем верхушки гор за спиной все еще были близкими, но равнина уже выровнялась, и каменистая дорога скрылась в пыли. Где-то впереди раздавались крики, из тумана торчала свежесрубленная крыша, и тянуло запахом близкой воды.

– Сейчас сон! – проорал Скет. – До полудня валяться не рассчитывайте, но немного можете поспать. Будить буду, – он с усмешкой выбил из браслета один из обрубков, – бичом. Первый раз бичом, второй – примерно вот так же.

– Пить, – прохрипел кто-то из покачивающихся в хвосте отряда.

– На этот вопрос отвечу, – кивнул Скет. – Один раз. Можете прокусить себе руку и сосать собственную кровь. Можете сосать кровь соседа. Можете лизать утреннюю траву. Нам бежать еще неделю или больше! Если через день или два после прибытия в расположение нашей лиги у каждого не будет с собой мешка, бутыли с водой, запаса пищи, обещаю снести такому воину голову как испугавшемуся врага. Лежать, уроды!