Вдруг он вытянул шею, прислушался. Что-то едва уловимое, непонятное промелькнуло на его лице. Володя тоже невольно прислушался. До его ушей долетели шаги и обрывки разговора.

Юноша быстро пошел к порогу. Он услышал японские слова. Он ощутил опасность. Эта лачуга с горбатым корейцем, глухая тайга — все это очень подозрительно, и лучше, когда…

И тут перед ним сверкнуло лезвие топора. Кореец, как кошка, прыгнул вперед и перегородил дорогу.

— Стой! — закричал он, неумело вымахивая топором. — Моя сказал — стой!

Дверь распахнулась, и в лачугу вошли четверо японцев с заступами. Один из них осторожно положил на стол узел. Увидев Володю и корейца с топором, тревожно заговорили:

— Что здесь такое? Что случилось? Кто этот оборванец?

Володя догадался, что это те старатели, на которых он сегодня натолкнулся в тайге. Отступление было отрезано. Юноша оперся рукой о стол и, стараясь быть по возможности спокойным, пренебрежительно произнес на японском языке:

— Спросите лучше у него, — и махнул на корейца, — чего он бросился на меня с топором.

Японцы окружили Володю.

— Кто ты? — спросил один из них со шрамом через весь лоб. — Откуда знаешь японский язык?

— Сначала скажите, кто вы? — вопросом ответил Володя.

— Он ищет пограничников, — выскочил наперед горбатый кореец. — Его к нам подослали! Он — чекиста! Он — энкаведе!

У Володи затекла спина — эти люди боятся советских пограничников, боятся НКВД! Это — враги! Но юноша как только мог спокойно спросил:

— А вам разве будет очень страшно, если вы узнаете, что я, например, главнейший чекист?

«Лишь бы губа проклятая не выдала!»

Японцы переглянулись. А Володя, играя свою роль, с прижимом пригласил:

— Садитесь, граждане, садитесь. Вам надо отдохнуть!

Это прозвучало у него почти как приказ. Японцы снова растерянно переглянулись и сели. Остался стоять только четвертый, со шрамом на лбу.

— Ну, а дальше что? — спросил он. — Мои сограждане сели.

— А дальше поговорим, — ответил Володя, тоже спокойно сев, хотя болезненно бурлили мысли в поисках выхода из положения.

— Поговорим, — ляпнул японец.

— Вы меня, наверное, считаете побирушкой, — вел дальше Володя. — Оно, и правда, я немного обносился. Не удивительно, ведь мне пришлось долго бродить с товарищами по тайге, пока нашел ваше гнездо.

Японец со шрамом чуть заметно вздрогнул.

— Какое гнездо? — спросил он, стараясь не показать своей тревоги. — Какие товарищи?

Володя захохотал.

— Разве никто из вас не догадывается, какие у меня товарищи? Достаточно мне только свистнуть…

Японец со шрамом быстро сунул руку в карман широких синих штанов. Володя заметил это движение и, изменив тон, приказал:

— А это бросьте! Поздно! Поигрались, и довольно!

— Я хотел закурить! — промолвил неловко японец.

— «Гордон Бат»? Неважнецкие, совсем неважнецкие папиросы. Кстати, вы не забыли взять ведра, заступы и пачку папирос возле песчаного холма? Не забыли? Чудесно. А как с песочком? Много сегодня намыли?

— Кто ты? — произнес японец, вытирая пот со лба, его товарищи сидели, прислушиваясь к разговору, не зная, что им делать.

И здесь Володя положил на кон последний козырь:

— А ты почему замолк? — обратился он вдруг к корейцу. — Как твои зеленые мячики? Много продал?

Кореец побледнел.

— Моя ничего не знай! — залопотал он, — Моя мирный люди!..

— Мирные? Знаем вас! Хватит. Заканчиваем!

«А дальше? Что дальше? Что делать?»

Японец со шрамом вдруг пригнулся, прыгнул вперед и сбил Володю с ног.

Это, вероятно, был старый и опытный волк. Он первым сумел прочитать на лице Володи растерянность, которую юноша так старательно старался скрыть. Он разгадал, что Володя сам-одинешенек и попал в их логово случайно.

Юноше быстро связали руки. Горбатый кореец бросился на розыски и в скором времени подтвердил, что вокруг в самом деле никаких «товарищей» нет и что все спокойно.

Ремень туго врезался в кожу. Володя, наверное, не выдержал боли и сделал какое-то движение, так что японец со шрамом сказал:

— Ничего, сейчас перестанет болеть, — и молча поднял револьвер.

— Не здесь! На улице! На улице! — остановили его товарищи… — В голове будет дырка, в стене — дырка! Нехорошо в фанзе, надо на улице!

Володю вывели из фанзы и здесь же, недалеко, поставили под пихтой. Горбатый кореец принес топор.

— Стрелять нельзя, — сказал он. — Выстрел далеко слышать.

С этим согласились все. Пятеро диверсантов стояли перед юношей.

— Я — офицер, — сказал японец со шрамом. — Я не мясник. Если благородное оружие применять нельзя, рубите, кто хочет, но я…

Он не досказал. Прозвучал совсем тихий, но такой понятный приказ:

— Руки вверх!

Трое красноармейцев в зеленых фуражках пограничной охраны вышли из чащи. Двое из них нацелились винтовками, а третий высоко занес над головой гранату и так же тихо, совсем тихо повторил:

— Руки вверх! Бросай оружие!

За последний месяц Володя много видел и много пережил, но он даже не представлял себе, до какого животного состояния может довести человека ужас. На глазах у него в одну минуту изменился горбатый кореец. Он побледнел, побелел, как мел. Подбородок задрожал, рот раскрылся, не в силах произнести ни единого слова, кроме бессмысленного животного мычания. Кореец упал на колени и, протягивая к красноармейцам руки, бессмысленно мычал и заикался, прося пощады. Только японец со шрамом остался внешне спокойным и даже сказал:

— Парень сказал правду. Я ошибся. Он был не сам.

Остальные диверсанты закаменели с поднятыми руками. Пограничник с нашивками младшего лейтенанта забрал у арестованных два револьвера и приказал связать врагам руки.

Младший лейтенант подошел, не пряча гранаты, к Володе.

— А ты кто? — спросил. — За что тебя хотели убить? Не помирился с приятелями?

Володя со слезами радости сказал, кто он и как оказался в тайге.

— Вы — Дорошук? — недоверчиво спросил пограничник. — Хорошо. Выясним. Но пока что я буду считать вас тоже арестованным. Пойдем на пограничную заставу.

Володя ошибся, когда думал, что незаметно перешел границу.

Четверо суток шли сквозь тайгу трое бойцов Н-ского пограничного отряда, спеша за неизвестным, который, воспользовавшись темной ночью, под ливень и грозу перешел границу.

Неизвестный даже не подозревал, что за ним по пятам идут красноармейцы. Нарушителя границы можно было схватить и раньше, но лейтенант решил следить за ним как можно дальше.

Накануне на заставе было получено сообщение о японских бандитах, которые мыли золото в советской тайге. А еще раньше начальнику заставы стало известно о существовании таежной конспиративной явки. Знал об этом и младший лейтенант — китаец Ван Би Ян, бывший таежный охотник за женьшенем. Так вот, появилась у него мысль проследить, не приведет ли их неизвестный просто на явочную квартиру.

Ничего не подозревая, Володя указал пограничникам, шедшим за ним, дорогу до таежной лачуги.

Хоть как было тяжело юноше идти вместе с диверсантами, но он молча повиновался. Знал, что пройдет еще несколько дней, его личность установят, и он будет на свободе.

На пограничном заставе Володя прежде всего рассказал начальнику про своего отца, который остался в плену у самураев.

Начальник заставы улыбнулся:

— Вы немного опоздали со своим сообщением.

— Как? Что случилось? — вскрикнул юноша.

— Сядьте, успокойтесь, — придвинул начальник стул. — Ваш отец уже на свободе.

Это случилось именно в тот день, когда уже было установлено, что юноша в лохмотьях, захваченный в тайге, действительно сын известного советского геолога Дорошука.

Володя ждал в штабе Н-ского пограничного отряда машину, которая должна была отвезти его в соседний поселок, а оттуда в порт. За окном качались колючие лапы сосен. Тайга держала штаб в осаде.