Сэм лежал в темноте и мысленно подытоживал текущий расклад этого рейса. По всему получалось, что он еще никогда не вляпывался настолько серьезно. Хоть список составляй, где что не так.

В медотсеке — два более-менее стабильных коматозника-профессора и отходящий от успокоительных парень, которому пребывание в ящике хорошо подпортило здоровье. Все трое — на попечении поддельного врача, вероятнее всего — киборга, хотя Райса начали посещать кое-какие сомнения на этот счет.

В трюме — грядка салата-мутанта и найденный в корзине для грязного белья и помещенный обратно в морозилку элианин. А еще — Леви и Мира, дружно заедавшие стресс шоколадом. Предложение делать это в каютах им не понравилось — по словам зеленоволосой злюки, то, что по чуть-чуть исчезает из тридцатикилограммовой коробки, лакомством не считается, а жрать на койке перед экраном — дурной тон.

На кухне разводил панику Аристэй. Он предрекал чуть ли не конец света из-за того, что некий Астин Син вдруг нацелился на «Касэлону», причем на вопрос о том, с какого перепугу этот Син заинтересовался крохотной «маршруткой», лишь горестно вздыхал и безнадежно махал рукой.

В соседней каюте страдал Мик. Он сознался, что и пальцем не трогал планшет профессора Торна. Ни времени не было, ни желания, ни стимула, ни, если уж на то пошло, нужных навыков. Парень лишь скопировал информацию на носитель «Касэлоны», а задняя панель сама отвалилась, потому что шаталась и до его вмешательства.

Мик считал себя трусом, размазней, пустозвоном, жалким типом, неучем и так далее согласно «Великому словарю синонимов и ассоциаций». Лечилось это большой порцией компьютерных игр и уверением, что если бы он полез ковыряться в планшете, как обещал, то лежал бы сейчас в медотсеке на месте Даниала Каса.

Ну а главная причина размышлений Сэма находилась в его же каюте. Котя, безмолвный призрак… Нет, она больше не шла на контакт. Не присылала сообщения, не отстукивала слова телеграфной азбукой… Выполняла свое обещание не надоедать.

Он чувствовал ее присутствие. Знал, что иногда это существо появлялось и долгие минуты смотрело на него, будто ожидая разрешения «заговорить». Потом исчезало на часы, и казалось, что не вернется больше никогда.

Это было необъяснимо и, как ни странно, не вызывало дискомфорта. Может, потому, что с некоторых пор Сэм относился к ней как к кошке, которая приходит и уходит, когда ей вздумается. Или же потому, что он много раз порывался начать диалог, но никак не решался произнести первые слова.

Вот и теперь Котя покидала его. Ее пара минут истекали… Она никогда не задерживалась надолго. Заглядывала, ждала, видела, что ей не рады, и убиралась прочь.

Порой Райс считал себя последним дураком, но ее бесконечное одиночество было невыносимым. Он словно ощущал ее тоску по простому человеческому: «Привет, как дела?» и едва сдерживался, чтобы не вернуть в свою жизнь безумие под названием «общение с призраком».

— Эй, погоди, — на этот раз не удалось совладать с чувствами. — Я подключу сенсорную клавиатуру. Ты же здесь, правда?

Легкие прикосновения к тыльной стороне руки не застали его врасплох.

«Да», — ответила она с помощью точек и тире.

«Я закончу свои дни в палате с мягкими стенами», — Сэм воткнул шнур в разъем, и на экране появился обычный текстовый редактор.

«Как ты догадался, что я тут?» — Котя не теряла времени даром.

Райс скрипнул зубами.

«У меня крыша едет», — просилось на язык.

— Случайно вышло.

«Не верю».

— Лучше поверь.

«Снова заткнешь мне рот? Ты всегда отказываешься слушать тех, кто не согласен с твоим мнением? — Котя набирала текст быстро, словно торопясь сказать как можно больше прежде, чем Сэм взъярится и отключит клавиатуру. — Ты читал мою книгу? Уже понял, с кем имеешь дело? Ты что, смотришь на меня? Ты элианин?!».

Райс поморщился. Да, он каким-то чудом знал, что она — на противоположном конце стола, но объяснить это не мог.

— Я смотрю на клавиатуру, — буркнул неохотно. — Включи логику: если ты ею пользуешься, то и находишься рядом с ней.

«Извини. Так ты читал книгу?» — появилась новая строчка.

— О да, на корабле творится черт-те что, а я должен бросить все и изучать твои мемуары. Если хочешь помочь, расскажи в двух словах.

Несколько секунд на экране ничего не происходило.

«Когда-то Даниал Кас был честным человеком», — наконец проступили слова.

— В младенчестве? — хохотнул Сэм, у которого перед глазами до сих пор стояла рваная рана на голове Аристэя.

«До того, как он попал на «Селестину» и понял, что его жизнь испоганили не по ошибке».

«Селестина»… Снова она… Почему этот проклятый круизный лайнер никак не канет в небытие?

«Не смей отключать меня!» — заглавными буквами выбила Котя.

Но Сэм и не собирался выставлять себя трусом, неспособным взглянуть в глаза реальности.

— Я прочту, — пообещал он. — Обязательно. Прямо сейчас. «Зара», открой почту.

Семьсот три входящие письма, из них двенадцать — не реклама. Одно с прикрепленным файлом — от призрака. Остальные одиннадцать — от Никала.

«Думаю, это что-то срочное, — предположила Котя, вылезая со своим текстовым редактором на передний план. — Мои записи подождут».

Райс был полностью с ней согласен.

«Добрых тебе дней, друг», — гласило первое послание.

«Надеюсь, ты уже простил меня за небольшую мистификацию», — продолжало второе.

«Мы знакомы так давно, что ты стал частью моей семьи и не должен на нас обижаться», — подливало масла в огонь третье.

«Уверен, ты уже знаешь о горе, которое постигло мой магазин», — четвертое пугало слезливой рожицей.

«Спешу тебя успокоить: страховая компания была крайне враждебна, но щедра», — подмигивал смайлик в пятом сообщении.

«Я честный человек и понимаю, что поступил с тобой плохо», — давило на жалость шестое.

«Загляни в банк. Теперь мы в расчете», — к седьмому прилагался скан банковской выписки.

«Прошу тебя, не злись на Сану. Она лишь помогла моей племяннице исчезнуть с Оникса и жить нормальной жизнью», — уверяло восьмое.

«У тебя все в порядке? О «Касэлоне» ходят нехорошие слухи. Как только узнаю больше, напишу», — обнадеживало девятое.

«Пожалуйста, ответь. С заказом из «Лучистого Оникса» не было проблем? Мне шепнули одну ужасную новость… Клянусь, я не имею к этому отношения. Мы очень переживаем», — умоляло десятое.

«То, что я рассказал о Сане, — чистая правда. Мне жаль, что так вышло. Пойми, Сэм: Джедилэй Син — это не шутки. Алесана должна была вырваться из этого ужаса любой ценой. Не держи зла и не забывай нас. Жду в гости. Навеки твой друг Никал», — одиннадцатое радовало глаз снимком ослепительно розового пейзажа Рорайны, и Сэму пришло на ум, что именно туда свалил ушлый торговец.

— Простить его, что ли? — Изначальная ярость испарилась, и открутить Никалу голову уже не хотелось. — Впервые в жизни он смухлевал не ради денег… Это заслуживает уважения.

Сообщения скрылись, когда на экран выскочил текстовый редактор.

«Ты видишь в людях только хорошее. Будь осторожен, это опасно. «Касэлона» в чем-то замешана, и пока мы не поймем, в чем именно, под подозрением все», — написала Котя.

— Включая тебя.

«Правильно. Все — это все без исключения. И призрак, и элианин, и лайс».

Сэм чертыхнулся. Он едва не забыл, что по кораблю бродят убежавший кэй-кот и местная лимонно-желтая тварь. Впрочем, кэй-кот так долго не протянул бы без питания, а лайс… Не исключено, что тоже подыхает от голода.

— Насколько лайсы всеядны? — Райс не доверял общим сведениям из галанета.

Котя несколько секунд помедлила с ответом.

«Они едят любую пищу животного или растительного происхождения. Дикие отличаются кровожадностью, поэтому новорожденным лайсам не рекомендуется давать сырое мясо. Считается, что если они попробуют свежую кровь, то будут нападать на домашних животных».

— Ну, кэй-кота не жалко, — пожал плечами Сэм.