— Да, дочка!

— Здравствуйте, это её коллега. Светлана плохо себя чувствует…

— Что с ней? — перебила меня женщина.

— Немного перебрала со спиртным. Скажите свой адрес, я такси вызову.

— Да, да, конечно. Адрес такой…

Тут я вспомнила, что денег-то у меня нет.

— Вы нас на улице встретьте, надо будет за такси заплатить.

— Хорошо.

Теперь следующая задача — найти её одежду. Поглядела по сторонам — нигде не видно. Значит, в офисе оставила, а там наверняка закрыто. Плюнула, накинула на неё свою куртку и поволокла к такси. Таксист поморщился, но нас не послал. Ехать пришлось долго, но, к счастью, её мама нас встретила и расплатилась за машину. Вдвоём дотащили Светлану до лифта. Я уже собралась отчаливать, меня уже это приключение стало доставать, но тут её мама предложила:

— Вы зайдёте?

А чего, мне торопиться некуда. Помогла уложить Свету в постель, и прошла на кухню. Мама Светланы поставила чайник.

— За вас не будут беспокоиться?

— Нет, я одна живу, — успокоила я её.

— Чай, кофе? — она продолжала хлопотать. — Я Марина Сергеевна, а вы?

— Катя, и можно на «ты».

— Спасибо, что Свету привезла. Так-то она не пьёт, но уж когда дорвётся… Это её беда, и с этим, наверное, уже ничего не поделаешь. Жизнь у неё тяжёлая.

У нашей «железной Светы» тяжёлая жизнь? А что же тогда многие ей завидуют? Но я благоразумно промолчала, и Марина Сергеевна продолжила:

— Это всё из-за её отца. Я его безумно любила, да и сейчас, наверное, люблю. В молодости он был очень красивый, девчонки за ним толпой бегали. Но он выбрал меня. Через год у нас родилась Света, а ещё через год я заметила, что у Германа — так зовут моего мужа, — появилась любовница.

Наша старшая продавщица — Светлана Германовна?! Неудивительно, что она всегда представляется только по имени. А Марина Сергеевна рассказывала дальше:

— С этого дня в нашей семье начался ад. Герман то уходил, то возвращался и на коленях просил прощения. Я прощала, но через несколько месяцев всё повторялось снова. Мне надо было развестись и поставить точку в наших отношениях, но я всё на что-то надеялась. Света очень любила отца и тяжело это переживала. Но когда ей исполнилось семнадцать, то всё резко изменилось — она заявила, что ненавидит отца, и вообще всех мужчин, и никогда не выйдет замуж. Ей уже тридцать, и с тех пор ничего не поменялось. Она иногда встречается с каким-то парнем, но это разве серьёзно? Ничего, что я тут с вами семейными секретами делюсь?

— Ничего, — кивнула я. — Дальше меня это не пойдёт.

— А как же ты домой добираться будешь? — спохватилась Марина Сергеевна. — Ведь уже поздно, мало ли, что может случиться! Оставайся, переночуешь, а утром поедешь.

— У нас завтра выходной, — напомнила я.

— Тем более. Я тебе в соседней комнате постелю.

Я задумалась. На такси у меня денег всё равно нет, а прыгать по ночному метро — радость невелика. Кроме того, появляется возможность позавтракать на халяву. Да, вот такая я прагматичная сука! Когда денег нет — поневоле станешь прагматичной.

— Остаёшься? — переспросила Марина Сергеевна. — Ну вот и замечательно! Я вижу, что ты хорошая девочка. И всё у тебя в жизни замечательно. А вот моей дочери повезло меньше.

Вот так — я хорошая и всё у меня замечательно! А я-то думала… Всё познаётся в сравнении.

Утром встала и пошла умываться — из своей комнаты выползает Света, вся опухшая и всклокоченная. Меня увидела и давай руками махать — наверное, подумала, что глюки словила. Я ей говорю:

— Хватит руками махать, я не исчезну.

Она не поверила и продолжает:

— Ты откуда здесь?

Пришлось объяснять.

— Я тебя вчера сюда с корпоратива привезла, ты в нулину была. А потом твоя мама предложила мне остаться переночевать, а то уже поздно было.

Тут у неё выражение лица стало становиться осмысленным.

— А адрес где взяла?

— Я твоей маме позвонила. А телефон узнала в твоём смартфоне.

— Больше никому не звонила?

— Какому-то Армену, он первый в списке. Но он меня послал.

Света закрыла лицо руками.

— Пипец!

Потом бросилась ко мне.

— Катюха, ты ведь никому не расскажешь?

— Чего не расскажу? Как ты без блузки на столе плясала? Так это все видели. А вот когда ты лифчик стала расстёгивать, я тебя попыталась со стола стащить.

Света пришла в ужас.

— Пипец! Чего теперь делать-то? Катюха, это же пипец!

— Умыться для начала, — предложила я. — И кофе попить.

Потом мы с ней вдвоём сидели на кухне и пили кофе. И она мне изливала душу.

— Я зубами выгрызла себе это место, никто меня не двигал, всё сама. Продажи, продажи, продажи… Да тебе это не понять! У тебя и так всё в шоколаде.

Сказать, что я офигела от этих слов — ничего не сказать. На время я даже потеряла дар речи, и просто молча таращилась на неё. Я жру с помойки, а она — «у тебя всё в шоколаде»! А Света, заметив моё изумление, продолжила:

— Ещё скажи, что не так? Я ещё помню, как ты к нам в августе пришла. Вся такая робкая, застенчивая, без косметики, и тряпки какие-то провинциальные. А прошло всего несколько месяцев, и уже одета по фирме, волосы ухоженные, кожа прямо светится. Ну не на зарплату же всё это. Наверняка есть богатый спонсор.

Не зная, что на это ответить, я только молча покачала головой. Нет, я, конечно, замечала, что отношение ко мне переменилось, но чтобы меня воспринимали вот так!

— А скажи мне, Катюха, — Света вдруг сменила тему. — С чего ты со мной возиться стала? Рассчитываешь на мою благодарность?

По сравнению с этим все мои предыдущие эмоции — это как знакомую кошку у подъезда погладить. Это до чего же себя надо довести, чтобы во всём на свете какую-то корысть видеть?! Я вдруг физически ощутила её полнейшее, тотальное одиночество. Наверное, единственный её близкий человек — это мама. Да и то я в этом не уверена. Мне почему-то стало настолько тоскливо, что я, наверное, в лице переменилась. Я встала из-за стола, даже не допив кофе.

— Я, пожалуй, пойду. Я и так злоупотребила вашим гостеприимством. Спасибо за кофе. С наступающим Новым годом!

Я даже не стала прощаться с её мамой. Просто хлопнула дверью и пошла к лифту. Вышла на улицу и направилась к метро. Потом остановилась, пересчитала свои деньги, плюнула и пошла пешком. Да, отсюда до дома мне плюхать часа два, но зато я сэкономлю поездку на метро. Ничего, гулять по свежему воздуху полезно. У меня ведь всё в шоколаде!

Для того, чтобы праздновать, нужны деньги. А без денег праздник не получается. Хоть новогодние выходные длинные, к родителям я не поехала, только позвонила, сказала — дела. А на самом деле не на что билеты купить. В Новый год сидела одна и тупо втыкала в Интернет. Была и ещё одна причина моей тоски. Да, этот случай со Светланой. Я всегда считала её «железной Светой», уверенной в себе матерщинницей, которая с лёгкостью добивается поставленных целей, и у которой нет проблем по жизни. А на самом деле оказалось всё наоборот — это несчастная одинокая женщина, не способная на простые человеческие отношения, потому что во всём видит прибыль и корысть. Почему у неё так получилось — это не мне судить, для этого есть всякие там психоаналитики. Но если считать её должность великим достижением, то, на мой взгляд, оно такой цены не стоит.

Другое открытие, которое тоже меня поразило — это как меня представляют окружающие, мой имидж. Неожиданно выяснилось, что со стороны я выгляжу нереально круто. Я, конечно же, догадываюсь, что причина этого — мои фирменные шмотки разной степени поношенности, найденные на помойке. Люди смотрят на меня, и у них в мозгу тут же включается калькулятор: кроссовки — столько, джинсы — столько, куртка — столько, шапочка, сумочка, перчатки… И получившуюся сумму они сравнивают со своей зарплатой, отчего выпадают в осадок. То, что мне всё это досталось даром, им и в голову придти не может. Но самое-то главное — они начинают относиться ко мне так, как будто я всё это лично купила в московских бутиках. И в их глазах я становлюсь непростым человеком, или любовницей непростого человека.