– Всё-всё, я закончила с вопросами, - успокоила его Кэлраи и чуть улыбнулась. – Спасибо, что рассказал хоть что-то. Жаль, что я ума не приложу, как помочь, или даже с какой стороны к этому подступиться. История редко когда творится простыми вампирами и людьми.

Шаман тихо рассмеялся.

– Не скажи. Великими не рождаются, если только тебя не прикрывает сонм легенд и пророчеств. Обычно такую славу приходится заслужить, вырвать у судьбы клыками и когтями. Какой будет твоя роль во всём этом, ещё неизвестно.

– Меня вполне устраивает активное участие в моей личной истории. Да и клыки с когтями жалко – других ведь никто не даст.

Она задумчиво постучала кончиком одного ногтя по другому, словно проверяя, выдержат ли те схватку с судьбой. Алгрис только многозначительно улыбнулся, оставшись при своём мнении.

* * *

Пальцы чародейки, унизанные кольцами-артефактами, скользили по карте, очерчивая границу, реку, рисунок скалистых холмов. Она слышала шелест ветвей непроходимой чащи и грохот воды, низвергающейся из скал небольшим водопадом, прежде чем стать мерным потоком. Ночами в тех холмах пели свои песни северные волки, для которых не существовало границ. А ещё она видела замок из тёмно-серого, как сами скалы, камня, и луга, причудливо расположившиеся среди холмов. Они были одинаково красивы и в сочной зелёной свежести лета, и в хрустальной заснеженной тишине зимы. Прекрасен был и мрачный для взглядов чужаков лес, опасный, но такой притягательный… К слову сказать, чаща не зря заслужила дурную славу, ведь там водились целые полчища нечисти. Но воины успешно справлялись с охраной границ на вверенных им землях, и ближе к их территориям лес был безопасен.

Тэсс подняла голову, сбрасывая наваждение памяти. Не место и не время было скучать о жизни, от которой она сама отказалась. Выбор, как известно, есть всегда. Но выбор, который был предоставлен ей, как одной из энферийских магов, вызывал у неё отвращение. Она предпочла свою собственную опасную нехоженую тропу, которая в итоге привела её к благополучию. Вот только…

Чародейка расстегнула цепочку, и медальон из белого золота послушно скользнул ей в ладонь. Несколько мгновений женщина смотрела на гладкую, без гравировок, поверхность, а потом открыла миниатюрный замочек. Светловолосый темноглазый юноша на портрете не менялся с течением времени. Тэсс не довелось увидеть воочию, как он возмужал. Заклинания поиска и наблюдения не могли заменить живого присутствия. К тому же, риск выйти на жрецов или орденских магов был слишком велик, поэтому применять такого рода магию приходилось очень редко. В конце концов, он был элитным воином, рыцарем Защищающего Клинка Богини. Ни к чему было навлекать на него лишние подозрения. Его жизнь и так была непростой. Он и в детстве был чрезмерно серьёзен, а теперь улыбался ещё реже, чем прежде…

В глазах защипало. Тэсс закусила губу, проводя кончиком пальца по лицу юноши. Ни к чему было жалеть. Просто иногда она так сильно скучала! Судорожно вздохнув, чародейка захлопнула медальон и опустила голову на сцепленные руки, пытаясь успокоиться. Она не зря входила в Совет королевы, и ценили её там вовсе не за сентиментальность.

Когда двери скрипнули, женщина поднялась, идеально прямая и спокойная.

– Ваше Величество, – она присела в реверансе перед своей благодетельницей, которая помогла ей укрепиться на новом избранном пути.

Только здесь, в Рандавэйре, рядом с этой великой правительницей, Тэсс, наконец, ощутила себя в безопасности от Единого Ордена, контролирующего жизнь каждого энферийского мага с рождения. И здесь она была защищена от безумных идей генерала Брейона с его бесцельным восстанием.

– Леди Тэсс, – Норвьеру улыбнулась и прошла к столу. – Садитесь, прошу. Работы на этот вечер предстоит немало.

Чародейка понимающе кивнула и села напротив. Королева подала знак, чтобы слуги удалились. Эта встреча не была официальной.

– Я просчитала кратчайшую дорогу от северных границ, – сразу переходя к делу, проговорила Тэсс, и пододвинула Норвьеру карту. – Дороги вот здесь кажутся непроходимыми, но я знаю тропы, которыми пользуются люди Барреда, – она провела ногтем по региону, отмеченному на карте как «непроходимые дебри». – Основные сложности наступят не здесь… Миновать Чарльтвуин незаметно для жрецов почти невозможно, Эриадэль. Сети их магии замкнуты на всех ключевых местах, ну а столица вообще похожа на кокон.

– Я надеюсь, что сила, которую излучает замок Энсору, хоть немного перебивает поисковые импульсы. Этот замок сам по себе – один большой артефакт, причём живой. Да-да, не удивляйся, Тэсс. И защищает этот артефакт не только от магии сродни нашей, но и от орденской, как мы уже имели удовольствие убедиться.

– Но вот насколько велик радиус его ауры? – задумчиво чародейка перевела взгляд на скалы рядом со столицей Энферии.

Замок лорда-властителя ещё не успели внести во все официальные источники, но на этой карте он значился.

– К сожалению, эта величина – не постоянная. Очень многое зависит от воли хозяина Замка. А что взбредёт ему в голову, не знает подчас даже он сам, – королева усмехнулась и покачала головой. – В этом опасность… но в этом же и наше преимущество. Надо лишь выждать, пока не произойдёт одно маленькое, но очень важное событие.

– Какое? – осторожно уточнила Тэсс.

- Лорд-властитель должен заполучить… одного человека. А это обязательно случится, причём уже очень скоро, – Норвьеру ободряюще улыбнулась. – Мы на верном пути. Сворачивать, в любом случае, уже поздно. С такими силами, которые мы задействовали, не играют попусту. Можно и рук лишиться.

Чародейка слишком хорошо успела узнать свою королеву, чтобы понять: та сейчас не шутила. Но Тэсс нелегко было испугать. Страх ей внушал только Единый Орден – глубокий, первобытный ужас, который не могли исцелить никакие доводы разума. В сравнении со жрецами даже твари Диких Пустошей казались ей благостными образцами милосердия и дружелюбности.

– Я с тобой до конца, Эриадэль, – честно проговорила чародейка. – Даже если придётся отправляться в Энферию, чтобы провести наших людей – я готова.

– Я не останусь в долгу, Тэсс.

* * *

Над Твайном повисла неестественная тяжёлая тишина, пришедшая на смену крикам и звону оружия. Город сдался быстро. Жрецы то ли не сумели, то ли не сочли нужным защитить свою власть здесь, бросив стражу и простых жителей на произвол судьбы, в лице которой выступили повстанцы. Воины прочёсывали улицы, но нигде не вспыхивало очагов сопротивления. Когда унялся страх перед священнослужителями, люди приветствовали бунтарей как… освободителей.

Райдан с горечью усмехнулся, покачав головой в ответ на свои мысли. Эти же люди отдавали Единому Ордену членов своих семей, писали друг на друга доносы, отворачивались от своих близких, когда те переставали быть угодными «Благословенной Акхараат». Люди… Генерал много повидал за свою жизнь, но не встречал создания противоречивее, чем человек. Люди были способны на самые великолепные деяния, могущие менять мир и помогать развиваться самой реальности. И вместе с тем, они были способны на разрушения куда большие, чем мог принести любой демон. Жрецы ведь не были родом из преисподней – они происходили из народа! Некогда – такие же люди, как и те, кого они обрекали на пытки и жуткие позорные казни, как те, кого они держали в стальной хватке своих законов столько столетий. И длился этот кошмар так долго, что иное время уже было забыто, а все свидетельства о нём – по возможности тщательно уничтожены. Райдан никогда не сомневался в одной простой теории, распространённой среди повстанцев, восходившей к заре этой страшной эры: Акхараат не пришла к ним из других реальностей, ибо Она не была ни богом, ни демоном. Она была создана и призвана самими людьми. Она питалась их силой и их скверной. И потому Её власть над их народом и самой Энферией была крепче и несгибаемее, чем кости земли, вернее и безжалостнее, чем течение времени. Может быть, Она действительно была непобедима, пока жив был хоть кто-то из энферийцев. Отчасти жрецы были правы в своих проповедях: Она существовала всегда – по крайней мере, ровно столько, сколько существовал род человеческий. Она гнездилась в самой глубине душ, терпеливо ожидая часа триумфа своей Силы.