– Ваше имя с почтением произносится в каждом уголке Энферии, и крепок Закон, творимый Вашей безмолвной властью, лорд-властитель, – с почтением проговорил жрец, снова поклонившись. – Ваш народ спокоен и доволен своей жизнью, а страх подавляет ненужные бунты. Вы – под защищающей дланью Богини. Она отзовётся Вам и благословит Вас, коли Вам угодно всё же будет появиться в Её Храме в столи…

– У меня нет народа, – голос Энсору рассёк воздух, как свист бича. – Ни один закон не движим моим именем. Пусть твоя Богиня простирает свою длань на тех, для кого это играет какую-то роль.

Вангор онемел от такой дерзости, но быстро справился с собой и произнёс холодно, хотя и по-прежнему учтиво:

– Остерегайтесь, лорд-властитель. Милость Акхараат Благословенной сложно заслужить, а потеряв – невозможно вернуть.

Сама земля защищала его, и Единый Орден не мог пойти против него или не считаться с его властью. Но самое главное, Ей было угодно принять Энсору на Свою сторону, покровительствовать ему. За пять лет с его удивительного появления в Энферии жрецы сделали всё, чтобы народ осознал: лорд-властитель был на их стороне и пользовался неограниченным расположением Богини. Имя Энсору гремело по всей стране. Но он стал известен не как легендарный спаситель повстанцев, а как правитель, взявший всё в свои руки, поддерживавший Закон Акхараат Благословенной и издававший свои указы в соответствии с этим Законом. Всё было, как обещали пророчества. Тэак Вангор слово в слово помнил древнее предсказание Видящей тэа Лиоры Каддны:

«Не единственная я увидела этот лик, услышала тихую поступь перемен. Возрадуемся же! Ибо придёт создание родом из Мира иного, ликом на человека похожее, сердцем – на зверя лютого. Лишь дева огненноволосая сумеет приручить его и направить.

Для него, Избранника Энферии, очнётся от колдовского сна Меч-Читающий-Сердца и запоёт в руке его, и коронует его.

Сама Энферия призовёт его, и не будет над ним власти ни у духов, ни даже у самой Благословенной Акхараат. Но Благословенная ждёт его прихода, и о том же возлюбленным служителям своим заповедует. Не упразднить Её Закон придёт правитель-Избранник, но претворить в жизнь ещё более яркую, чем жрецам удавалось доселе.

Ждите перемен, дорогие братья и сёстры мои. Ждите Избранника. Ему по силам будет вести нас и поддерживать порядок, которому мы вот уже столько веков служим. Склонятся перед ним и мятежники, ибо не сумеют противостоять его силе иномирной и закону Меча…»

Но лорду-властителю были безразличны и власть, и репутация. Он не предпринял ни единой попытки помочь жрецам или воспрепятствовать. Он даже ни разу не появился перед своим народом. Что ж, Райдан Брейон и его сброд бунтарей должны были окончательно лишиться надежды. Для них всё было потеряно, и подобное положение вещей должно было сломить дух сопротивления. Глайр Вангор не сомневался, что Лунная Ведьма тоже предпринимала попытки заманить Энсору на свою сторону. Но он был равнодушен ко всему, точно восставший из могилы мертвец.

«Каковы же твои цели, бес тебя возьми? – думал жрец, глядя на лорда. – Чего ты добиваешься? Почему в легендах тебе отводится такая серьёзная роль, что в воле Самой Благословенной потакать тебе, несмотря на твою неслыханную дерзость?»

Энсору чуть подался вперёд. В чёрных прорезях его маски сверкнули янтарные огоньки… но вспышки гнева не последовало.

– Ты, кажется, угрожаешь мне? До чего же бессмысленное действо.

Этот спокойный тон заставил тэак Вангора похолодеть. Такого с ним не случалось с самого Посвящения.

– Мои слова не следует трактовать как оскорбление, – жрец поклонился, уже ниже, чем в первый раз.

– Ступай. Ваши дела интересуют меня не больше, чем мои должны интересовать вас.

Двери за спиной посла распахнулись, и жрец невольно отступил на шаг. Но всё же, он не мог уйти, не выполнив задачу до конца – не передав волю Благословенной.

– Богиня может исполнить любое Ваше желание, лорд-властитель, – негромко проговорил тэак Вангор, немного жалея, что не может вплести в слова то особое воздействие, которое прокрадывалось в разум людей, но никак не влияло на Энсору. – Вам достаточно лишь дать Ей своё согласие, по свободной воле…

В следующий миг он вскрикнул и обхватил голову ладонями. В разум словно вогнали раскалённое лезвие, поднявшее в жреце страхи и боль, которые он уже давно разучился испытывать. Это длилось ровно несколько мгновений, но для него секунды обернулось вечностью. Звучание тихого жуткого голоса, прервавшее пытку, показалось Вангору истинным благословением:

– Терпение никогда не было моей добродетелью. Ступай прочь.

* * *

Зачем все они приходили? Почему считали, что смеют просить, требовать, ожидать от него чего-либо? К какой силе они взывали? На что возлагали надежды? У него ничего не осталось, и он уже давно не был защитником людей. Он умер… вот только почему-то не задвинулась над ним крышка саркофага, не угас окончательно разум, не иссохло мумией тело. А главное, не истаяли тени, и не ослабил свою хватку ужас осознания потерь… У него не было сил идти, но идти приходилось. Ему не было дела до этой чуждой ему жизни, ведь она всё равно не могла заменить ту, которую он уже отжил. На него примеряли предназначенные кому-то другому маски, но его лицо было слишком искромсано, искрошено, чтобы принять хоть одну из них. Он пытался объяснить всем им, что они зря потревожили гробницу, но никто его не слышал. Они всё взывали к чему-то… к чему-то, чем он мог бы или должен был быть, но чем не являлся.

Почему смерть отторгла его, не подарила бесценную возможность быть с Ней? Неужели мера его грехов была слишком велика, и он не заслужил долгожданный отдых? Арданнор так и не сумел понять по-настоящему, что с ним произошло. Он до сих пор отчётливо помнил, как яд пылающей волной разливался по венам от эпицентра – дротика, пущенного из маленького старомодного самострела. В те мгновения, сквозь боль, он был счастлив, услышав шелест лёгких крыльев милосердной смерти, летевшей за ним, уже почти обнявшей его… Но зачем же она выбросила его сюда, как штормящий океан выбрасывает на песчаный берег морского хищника, беспомощно бьющегося в агонии вне своей стихии? Проклятая судьба не имела права вырывать его из сладостных объятий заслуженной погибели, выплёвывать его в новую никчёмную жизнь, насмешливо сохранив ему память обо всём!..

В его время только и было разговоров, что о конце света. Скорее всего, сейчас планета Илтриксар, измученная достигшим пика прогрессом, уже прошла все свои циклы развития и погибла, уничтожая всё живое на своём лике. Пережить свой родной Мир и оказаться вдруг в новом пространстве казалось… противоестественным… На Илтриксаре вера в перерождения была чем-то привычным, обыденным, и Арданнор разделял её. О если бы это было перерождением – новым шансом! Но он остался на руинах своей старой жизни, один на один с призраками, населявшими бездну его памяти.

Можно было допустить, что Валрус – легендарная разумная машина клана Энсору – всё же исполнил возложенные на него надежды и открыл вход в иное пространство. Вот только ведь он, Арданнор, умер там и входом воспользоваться не мог… Никто из присутствовавших тогда в лаборатории не выжил, кроме Ключа. Энсору помнил это, потому что её крик был последним, что он слышал, умирая…

Очнулся он здесь, в своём Замке. Обстановка странным образом изменилась, как будто Эксперимент преломил реальность, и целая эпоха повернулась вспять, отбросив их на пару тысячелетий назад. Чуть позже пришло понимание, что окружавшая его реальность не была Илтриксаром... А, ведь, ему казалось, что пределов своего безумия он достиг уже давно… Потрясение было так велико, что первое время он не мог не то что толком осознать себя, но даже принять человеческий облик. Псом он бродил по скалам и изливал свой ужас и смятение в вой, без слов и мыслей, взывая к равнодушному небу и чужой земле, ранившей его сердце.