— Что, мой ангелочек?

— А, где папа?

— Как где? Разве он не с тобой? — но Милиного ответа я уже не слышала. Я его увидела. За окном. Фигура любимого медленно, но на удивление уверенно и твёрдо удалялась вдоль белоснежного ряда соседних домов.

— Пошёл… — выдохнула я и бросилась к двери.

— Папочка научился ходить! Мама, подожди меня!

— Стой, Мила! — подхватил её дед.

Я почти летела вслед за Виталиком, поднимая ногами пыльные бури. Даже не осознавая, насколько горяч песок.

— Любимый! — запыхавшись, выдавила я. — Ты… Как? Когда… Виталик! Ты же… совсем не вставал! — я путалась в словах, запиналась, крошила слоги, едва не меняя их местами. Он развернулся и так крепко обнял меня, что воздуха осталось ещё меньше.

— Я вставал. Только ты не видела.

— Но как? Почему не сказал? Мы так волновались, медвежонок! Думали, что ты уже не пойдёшь. — губы через слово осыпали его лицо поцелуями. Сейчас я не понимала — могу ли сама стоять на ногах, или они подогнулись от счастья, и меня удерживает только Виталик.

— Прости, Златочка. Я не хотел показываться перед тобой хромым и никчёмным калекой. Поэтому тренировался, пока никто не видит. Хотел сделать сюрприз, да только всё испортил.

— Ничего ты не испортил! Это самый лучший сюрприз в моей жизни! Правда! — слёзы счастья бежали по щекам, обгоняя друг друга.

— Бедная моя девочка, настрадавшаяся. Я хочу, чтобы с этого дня ты у меня радовалась другим вещам. Более приземлённым, что ли… Я так мало за тобой ухаживал, мало чего дарил. А ты… Подарила мне целый мир! Я хочу, чтобы впредь тебе больше не приходилось радоваться таким элементарным вещам, как мои вздохи и шаги. Или кого-то из близких.

— Если только не шаги малыша.

— Что? Я что-то не уловил…

— Медвежонок! Прости, но, по-моему, ты чуток отупел в своей коме! — я нервно захихикала и выдала, — Первые шаги малыша, дурачок!

— Злата… Мы… Что, опять, правда? — теперь была его очередь путать слова от счастья.

— Пока не могу утверждать на сто процентов, но у меня задержка шесть дней и, если сделать супер чувствительный тест…

Он не дал мне договорить, а просто положил руку на затылок и впился в губы полным любви и нежности поцелуем.

— Не перестану удивляться за что мне досталась такая прекрасная женщина! За какие заслуги, не знаешь, любимая?

— Знаю. Потому что ты самый лучший на свете медвежонок и папочка! — беззаботно засмеялась я, но Виталик в ответ лишь нахмурился.

— Что-то не так, милый?

— Я слышал. — он отвернулся к морю и сурово и строго рассматривал горизонт.

— Что именно?

— Ваш разговор с Игорем. Злат, я… — его голос дрогнул. — Прости, что не защитил тебя. Не нужно было уезжать тогда. Гордый, старый дурак! Я так тебя любил, что приревновал к Тодду, как наивный подросток! И уже в аэропорту пожалел, что не согласился на твоё предложение.

— Перестань. Я не собираюсь больше слушать этих душевных стенаний. Давай закроем эту тему навсегда, хорошо?

— А, мой отец? Ты мне расскажешь? — ещё больше нахмурился он.

— Точно хочешь слушать?

— Да. Я должен знать всё. И об Алле, и о нём.

— Тогда садись.

Я выдала Виталику всё, стараясь оперировать только фактами, а не эмоциями. Да и они, как таковые за это время почти сошли на нет.

— Значит, хотел меня отключить? Не удивляюсь.

А я удивляюсь, почему он так спокойно об этом говорит.

— Отец никогда в меня не верил. Ни, когда я занимался плаванием, не поддерживал и потом, когда во мне проснулась любовь к боевым искусствам. — любимый зачерпнул горсть белоснежного песка и позволил утечь сквозь пальцы. — Мы не были близки, незачем и теперь становиться. Я думаю так.

— Прости. Мне очень жаль.

— А мне нет! Ну что, жена, решила, где будем жить? — он опять вернулся к вопросу, который мы обсуждали уже вторую неделю, круто повернув с угнетающей темы.

— Решила. В Майами! — подхватила я его настраивающееся на весёлый лад настроение.

— Точно не в Нью-Йорке? — Виталик сделал вид, что хочет меня обнять, но на самом деле начал щекотать под рёбрами.

— Не-а!

— А в «Лосике» не хочешь? — дразнящие пальцы перебрались уже к подмышкам.

— Нет! — я начала заходиться истерическим смехом. — Щекотно, медвежонок! И вообще, что за «Лосик»? От Тодда что ли перенял?

— Ну да. Особенно по-русски классно звучит, да? Надо бы ему объяснить, что это значит.

— Ладно. Я серьёзно хочу в Майами. В наш дом. И поскорее, Виталь.

— Значит, в Майами. Всё будет так, как скажет моя любимая жена.

— Ещё не жена, вообще-то. — весело подковырнула я его.

— Жена… — мечтательно прошептал он. — И такое ощущение, что всегда ею была, Злат. — он снова меня сладко поцеловал и потянул в сторону дома. — Пойдём проверим, чем там занята главная подружка невесты?

— Идём. Она очень рвалась посмотреть, как папа так быстро научился ходить. Но дед ее отвлёк. Думаю, занял сбором чемодана.

— Опять? — на лице Виталика застыло выражение деланого ужаса.

— Ага. Медвежонок, а давай и мы с тобой соберём, а? Я не выдержу ещё одного её захода.

— А я не выдержу ещё месяца до свадьбы. Может поженимся поскорее, любимая? Например, завтра?

— Завтра?

— Ну да. Все, кого мы собирались пригласить всё равно здесь, а потом, в Майами устроим…

— Я согласна. — перебила я его.

— Правда?

— Ну конечно правда, мой дурачок!

 ВИТАЛИЙ

— Хозяева! Есть кто дома?

— Дедушка! — завизжала Мила, выпрыгнула из бассейна и понеслась к только что приехавшим Игорю и Монике.

— Зайка, осторожнее на плитке! Не упади! — заволновалась ей вслед Злата. — Вот это сюрприз! А мы думали, что вы продолжаете в поте лица ремонтировать дом. Вчера же только созванивались и…

— Сюрприз, дочка! Или ты не рада своим старикам? — в шутку обиделся Игорь.

— Конечно я рада, пап! Что за вопрос! Проходите!

— Да мы, вообще-то ненадолго. Буквально на пять минут. — загадочно расцвёл он.

— Как это на пять минут? Куда вам спешить? Только же прилетели. — заворчала моя жена.

— Домой.

Знал я этого старого лиса. Что-то Игорь хитрит, как пить дать.

— Но…

— Ладно, хватит морочить ребятам голову, дорогой. — подключилась к разговору Моника. — Народ, только не падайте, но мы купили дом здесь, в Майами. Точнее, в начале вашей улицы. Надеюсь, вы не против таких соседей?

— Дом? Здесь? Господи, да это же круто! — завизжала Златка и бросилась расцеловывать новобрачную чету Лемишевых. — А как же ремонт? А дом в Лос-Анджелесе?

— Это был не ремонт, дочка, а переезд. Не хотели вам заранее говорить. Решили сказать на месте.

— Дедуля, вы теперь будите жить с нами? — подбежала с расспросами Мила.

— Не совсем. Мы поселимся рядом. Хочешь посмотреть наш дом?

— Конечно! Идём! — дочка захлопала в ладоши. Но тут же лицо маленькой командирши стало серьёзным и строгим, как у учительницы начальных классов, готовящейся отругать двоечника. — Ма-ам, а Игорь опять написал в гостиной!

— Я тут ни при чём! — поднял руки дед.

— Не ты дедуль. Это мой брат. — успокаивающе глянула на него Мила.

— Как будто имён других не было! — в который раз шутливо заворчал тесть. — Поназывали тут, а ты красней потом и отдувайся за других!

— Дружище, ты не представляешь, как мы тебя любим и ценим. Настолько сильно, что я готов всех остальных сыновей назвать в твою честь! — зашёлся я хохотом.

— Других сыновей? — Злата округлила глаза.

— Ну да, любимая. Как считаешь, парочку ещё осилим?

— Вообще-то, будет девочка. — тихо прошелестела она.

— Что???

— Да, я на седьмой неделе, медвежонок!

Она не переставала меня удивлять. Порой, я одуревал от ее неожиданных заявлений или подобных, сносящих крышу сюрпризов. То и дело терял дар речи. Забывал слова. И помнил лишь одно — что до безумия люблю мою маленькую девчонку! Мою жену!