– Ого! – только и смог сказать Литвин.

– Угу, – кивнул я. – Но что воякам здесь надо?

– Как ты и говорил, ищут следы «Арматеха».

– А кто тогда убил тех, в «Проходце»?

– Не знаю, – пожал плечами Шендр, – надо посмотреть вживую. Но не кошки, точно. Даже с их силой и когтями не пробить кабину «Проходца». Да даже если бы и смогли, наш друг, о вездеходе рассказавший, вряд ли бы увидел трупы – животные их бы вытянули и разорвали давным‑давно.

– Так что делать будем? – спросил Литвин.

– А что делать? С чем? – задал ему встречный вопрос Шендр.

– Ну…с Толянычем!

– Да ничего не будем делать, – пожал плечами Шендр. – Ну, оказался человек спецурой, и что?

– Мы ведь не знаем, чего от него ждать.

– Он пытается вывести коменданта на чистую воду ‒ раз, – начал загибать пальцы Шендр, – нам это выгодно? Да! Он хочет выбиться в местные начальники ‒ два. Нам это надо? Думаю, да. Мы ведь с ним в дружбе, и наверняка нам будет только в плюс дружба с сильными мира сего. Он вояка на спецоперации ‒ три. Это тоже нам в плюс. Если его план с аудитором не выгорит, наверняка Толяныч, будь он разведчиком, попытается улететь с планеты. А мы можем попытаться свалить вместе с ним. Так что все мы знаем, чего от него ждать. Единственное, в чем я не уверен, так это в том, стоит ли ему рассказывать о наших умозаключениях.

– По обстоятельствам, – хмыкнул я.

– Тоже верно, – кивнул Шендр, – еще бы понять, когда наступят эти самые «обстоятельства»…

– Разберемся, – ответил я, – а сейчас, как и говорили, у нас есть свои планы.

– Ты о чем? – поинтересовался Литвин.

– О том, что медведя надо искать. И, насколько я помню, нам, как артели охотников, система предлагала найти и уничтожить опасных животных. Почему бы этим и не заняться? Тем более что координаты одного из них не так уж далеко от нас. И к слову, Гринберг прислал весточку. Мол, время на исходе, жду свой товар. Очень толсто намекал, что медведь водится как раз в этой точке, что сейчас рядом с нами и больше нигде в округе медведей не видели.

– Ну что же, значит, идем за медведем!

Все‑таки мы решили изменить свои планы. Идти на медведя с тем, что у меня было с собой – глупо. Ни нормальной брони, ни нормального оружия. Не считать ведь таковым энергопистоль? Шендру с Литвином хорошо – они нормально вооружены и какая‑никакая экипировка у них есть. Я же был одет в то, в чем меня Ящерица с друзьями поймал.

– Да тебе‑то что? Отсидишься в стороне, мы сами все сделаем, – как всегда беззаботный Литвин попытался меня убедить‑таки идти на медведя.

– Нет, – покачал я головой. С медведем вы справитесь, без вопросов. А вдруг еще на кого нарвемся? Что тогда?

– Ну, тогда и разберемся, – пожал плечами Литвин, – на кого мы там нарваться – то можем? Это ж у черта на куличках.

– «Тогда» будет уже поздно, – отрезал я. – Нет, сходим в город, отнесем Толянычу шкуры на хранение, я заберу оружие и броню.

– Так давай в форт? Там ведь тоже есть НЗ на черный день, – предложил Шендр.

– Нет, – покачал я головой, – пусть НЗ будет НЗ, я свой ствол хочу, да и бронька лишней не будет. На форте ведь ничего такого нет? Ну вот. А еще, кстати, в городе Кийко подберем.

На том и порешили.

Провернулись мы быстро. И вот, уже впятером (Я, Шендр, Литвин, Кийко и Мундалабай, привязавшийся к нам, как банный лист и от которого избавляться я передумал) бодро шагали в сторону, где, если верить карте, должен был обитать «опасный зверь». И если верить Гринбергу, зверь этот должен быть медведем.

Если говорить предельно точно, то «бодро шагали» мы минут пятнадцать назад. А сейчас, как раз на протяжении этих самых пятнадцати минут, сидим на месте и обсуждаем обнаруженный Литвином подозрительный след.

Наш отряд разделился на две ожесточенно спорящих друг с другом стороны – Литвин и Мундалабай доказывали, что данный след означает, что здесь поблизости мары и опасно идти валить медведя. Выстрелы могут услышать, и тогда…

Шендр и Кийко скептически отнеслись к находке и придерживались мнения, что след мог принадлежать и обычным колонистам, которые прошли здесь черт знает когда. Да и то, что мы начнем расстреливать медведя, не является такой уж опасностью – пока поймешь, с какой стороны ведут огонь, пока дойдут, мы успеем или уйти, или подготовиться к торжественной встрече.

Я не спешил поддерживать ни одних, ни других. Однако, похоже, пора было вмешиваться в спор, так как аргументы у обеих сторон иссякли, а в дело пошли подначки, шуточки и откровенные оскорбления, общение на повышенных тонах.

– Так, стоп! – я обратил к себе внимание, заставив прекратить спор. – Давайте еще раз все по порядку. Литвин, с чего вы с Пятницей решили, что это след именно мара?

– Отпечаток ботинка, кэп! – ответил Литвин. – Это не стандартная обувка. У нас их всего три или четыре модели. И у всех отпечатки совершенно другие, не такие, как то, что мы видим здесь.

– А какие мы видим здесь?

– Это ботинок военного образца. Такие, скорее всего, таскают наши гарнизонные. Но я сомневаюсь, что кто‑то из доблестных вояк решит дойти аж досюда. Они с горем пополам в последнее время окрестности Речного осилили. Да и то, не далее, чем на пару километров от города.

– Да могли выменять у вояк эти ботинки, могли на складе купить. Мало ли! – встрял Кийко.

– Нет, – покачал головой Литвин, – такого добра на складе точно нет. Да и Шендр подтвердит.

Шендр молча кивнул головой.

– И вояки такие боты не отдадут, – продолжил Литвин. – Да и вообще, ты бы сам ношенную обувь выменивал? Короче, просто поверьте мне – такие ботинки могут быть только у маров. Это старые военные модели, давно выброшенные со складов длительного хранения на рынок, которые можно легко купить на любой захудалой планете. И их наверняка скупили оптом и притащили сюда контрабандисты.

– Ну, хорошо, допустим, – согласился Кийко, – но почему в них не мог быть обут колонист?

– Потому, что какой смысл переться колонисту к марам и покупать такую обувашку? Или еще лучше – снимать ее с трупа? Ходим в нашем, и горя не знаем.

– Ладно, пусть будет по‑твоему, – согласился Шендр, – с чего ты взял, что мар тут был не один и прошел совсем недавно?

– Дерьмо засохнуть не успело, – вполне серьезно ответил Литвин. – Нам повезло, что он вляпался в оленью кучу. Так бы след могли пропустить.

– А что, он был не один?

– Мары ходить три или больше, – вступил в разговор Мундалабай.

– Так. Ладно, у Литвина следопыт прокачан, а ты то, косорукий, как в индейцы попал? – хмыкнул Кийко.

– Индейцы? Моя не индеец.

– Ему можешь поверить, – вступился за Мундалабая Литвин, – родиться и много лет прожить в джунглях ‒ много стоит.

– Не сомневаюсь, – сухо откликнулся Кийко, – но как он узнал, что маров было несколько? Духи леса подсказали? Или на эти антенны сигнал поступил?

Кийко указал на шлем Мундалабая.

– Там сломан ветка, – указал Мундалабай рукой на ветку позади себя, вообще никак не отреагировав на подначку Кийко, – там, где стоять ты, трава примята, не успеть снова стать.

– И что?

– Шли три, там, тут и там, – Мундалабай по очереди показал на место, где была сломанная ветка, где был обнаружен след, и туда, где сейчас стоял Кийко.

– А чего их следов мы не увидели? – не сдавался Кийко.

– Потому, что куча дерьма тут только одна, – вскипел Литвин, – если бы вся поляна была в нем, мы бы смогли увидеть, сколько именно тут было маров и даже определить, сколько каждый из них весит.

Я уже собрался было вставить свою реплику, тем самым перебив очередной подкол Кийко, но не успел.

– Их было шестеро!

Мы подскочили от неожиданности и резко повернулись в сторону, откуда звучал этот голос.