Однако противников не было – белый волк своим рывком повел всю стаю в атаку, и всех их успели положить Шендр и Литвин.

К слову, револьвер, который Толяныч посоветовал Литвину, оказался выше всяких похвал – мощный, точный и надежный. Литвин, правда, несмотря на то, что был вооружен луком и этим самым револьвером, все равно упорно таскал с собой и ОСЗ, как бы мы с Шендром его ни отговаривали. Как оказалось, отговаривали напрасно. Именно его ОСЗ поставил жирную точку в только что состоявшемся бою. Именно из его ОСЗ были убиты два волка, успевшие приблизиться достаточно близко и которых проигнорировал Шендр, расстреливая белую бестию в тщетных попытках помочь мне, спасти меня.

Я сидел на влажной от росы траве и пытался перевести дух. Руки тряслись, голова ничего не соображала. Мне бы сейчас перезарядить оружие, осмотреться внимательно – вдруг где-то поблизости есть еще твари. Но не было сил, не было желания, да и эта светлая мысль в мою голову пришла лишь тогда, когда я немного оклемался.

Дрожь в руках перешла в дрожь по всему телу. Меня трясло. И даже осознание того, что это уже вторая смерть и что я не умру, лишь перемещусь в клон, не успокаивало. Адреналин в крови бушевал, схватка еще будоражила разум.

Я поднял голову – рядом стоял Шендр, он глядел в одну точку и тяжело дышал, ствол его ИВы покраснел от частой пальбы. От него поднимался дымок.

Я перевел взгляд на Литвина и даже позавидовал его хладнокровию – он единственный из нас выглядел спокойным и собранным, преспокойно перезаряжал ОСЗ. Закончив с ним и отправив оружие в чехол на поясе (такие чехлы я смастерил всем нам, получив еще и навык кожевника, к слову), Литвин перезарядил револьвер.

Толяныч снабдил его несколькими спидлоадерами – специальными устройствами, позволяющими зарядить барабан револьвера буквально за пару движений (патроны уже находятся в устройстве и пользователю необходимо лишь откинуть барабан, вставить спидлоадер и отжать кнопку). После этого барабан будет полностью заряжен, и не нужно каждый патрон заряжать отдельно, вручную. Поэтому револьвер был приведен в боевую готовность даже быстрее, чем ОСЗ. А после Литвин поднял свой лук, в начале атаки брошенный на землю, забросил его на плечо и повернулся к нам с Шендром.

– Ну что, очухались?

– Вроде как, – ответил я.

– М? – Шендр отвлекся от созерцания непонятно чего. – Да, нормально.

– Что делаем? – поинтересовался Литвин. – Туши бросать здесь нельзя – боюсь, они нас не дождутся.

– Да, будем свежевать, – кивнул я.

– А дальше что? – спросил Литвин.

– Что дальше? – не понял я.

– До города чесать и чесать, – пояснил Литвин, – и у нас уже есть груз. Тащить еще и эту кучу сырых шкур будет тяжело. Потом еще и обратно с ними идти…

Я сообразил, о чем он говорит. После боя мозг включается не сразу, какое-то время ты все еще руководствуешься исключительно инстинктами и рефлексами. Но вот, кажется, голова начала соображать.

– Спрячем обработанные шкуры где-то поблизости. Эти освежуем и отнесем к пещере, – сказал я, – начнем их обработку. Пока первая партия будет доходить – вернемся сюда, заберем готовые шкуры и отнесем их в город.

– Может, разделимся? – предложил Шендр, тоже, видимо, наконец отошедший от боя. – К примеру, вы по очереди будете резать туши, а я отнесу их в пещеру. Время сэкономим.

– Нет уж, – покачал я головой, – если бы мы пошли на охоту с тобой вдвоем – нас бы тут и порвали. Раз повезло, значит, не будем испытывать судьбу снова.

– Время жаль терять, – пожал плечами Шендр.

– У нас его более чем достаточно, – я огляделся вокруг и посчитал количество убитых волков, – и так за неделю Гринбергу полсотни шкур добыли. Так что времени еще много. Рисковать нам незачем.

Мы закончили с разделкой шкур и вернулись назад к пещере, начали обработку первой партии. Затем двинулись в сторону города, подобрали оставленные рядом с полем боя (припрятали в кустах) обработанные шкуры.

Затем снова вернулись к пещере, обработали оставшиеся шкуры и отнесли их в Речной.

Так получилось, что мы вернулись в Речной ближе к вечеру, из-за чего и было решено заночевать тут. Тем более, Кэссиди, у которого мы уже согласно устоявшейся традиции ужинали, обрадовал нас тем, что выкупил весь первый этаж здания, переоборудовал его в гостиничные номера. И так получилось, что именно мы стали его первыми клиентами.

Я открыл глаза, сладко зевнул и потянулся. Нельзя передать словами тот кайф, который я сейчас испытывал. Раньше спать приходилось в общей казарме, где обязательно кто-то храпит, кашляет, чихает, пердит, где можно уснуть, только если ты совсем выбился из сил, и до этого спал просто на голой земле, в спальнике, причем от силы часов 5-6, а все остальное время дежурил. Да и то, сон в общей казарме сложно назвать полноценным отдыхом. И вот теперь, проснуться в нормальной постели, в комнате без посторонних – это непередаваемые ощущения.

Я потянулся и повернул голову, пытаясь разглядеть, что происходит на улице. В последнее время погода испортилась, и солнца я не видел уже пару-тройку дней. Но даже в такую пасмурную погоду, я легко определил, что утро уже давно настало. Более того – сейчас должно быть часов 8, а то и 9 утра.

Вот только вставать из постели мне совершенно не хотелось. Я вспомнил, что как только вылезу из-под одеяла, придется собираться и чесать добрых два десятка километров, как минимум, причем, судя по портящейся погоде, не исключено, что под дождем.

Затем предстоит искать волков, отстреливать их и, что самое неприятное, свежевать. Нет, определенно я не хочу вставать с постели. Тем более, когда так подфартило – Кэс на днях только закончил перепланировку в здании, и пока постояльцев у него не было. Колонисты бродили по лесам, отстреливали живность и явно не спешили обратно в город. Да и когда забредали сюда, не спешили снимать номера у Кэссиди. Многим это пока было или не по карману, или же они предпочитали экономить на комфорте, вкладывая деньги в оружие, экипировку. Короче, в себя, любимых.

В результате Кэссиди, ожидавший постояльцев минимум дня через три, несказанно нам обрадовался. А когда мы заинтересовались его новостью об открытии гостиницы и даже готовы были снять комнату, замахал руками и заявил, что мы, как первые гости его гостиницы, получим по отдельному номеру. Ну, мы люди не гордые – дважды нас просить не надо.

И вот, после весьма плотного ужина, отшлифованного несколькими кружками пива, мы отправились по своим номерам.

Я с удовольствием принял душ, забросил свои вещи в автоматический очиститель, упал на кровать и моментально провалился в сон.

Но вот, уже и утро, нужно покидать это уютное место и…

Нет! Почему я не могу позволить себе хотя бы еще часик просто поваляться в кровати? Поспорив с самим собой несколько секунд я, наконец, решил, что действительно – имею право. И с чистой совестью повернулся на бок к стенке, закрыл глаза и, как мне казалось, просто наслаждался спокойствием и тишиной.

Стук в двери привел меня в чувство. Все-таки я умудрился заснуть.

– Эй, Мик! – я узнал голос Шендра. – Подъем!

Когда я спустился в бар, и Литвин и Шендр уже сидели за столиком, попивая утренний кофе.

– Черт, как не хочется никуда идти! – заявил я, присаживаясь за столик.

– Не говори… – хмыкнул Шендр.

– Ничего, набьем шкуры, получим денег от Гринберга, и можно будет устроить себе недельку отпуска! – успокоил нас Литвин.

– Да, было бы отлично! – согласился я.

– Тогда допиваем кофе, я Кэсу заказал омлет – он сейчас его приготовит. Потом что, выдвигаемся? – поинтересовался Шендр.

– Да, только к Толянычу заглянем, – ответил я, осторожно отхлебнув горячий напиток из чашки, – надо патронами запастись и купить реактивов для «НКВД».

– И веревок! – вставил Литвин.

– Кто о чем, а браконьер о своих ловушках! – сварливо заметил Шендр.

Мы рассмеялись.