— Чего надо?

— Шоколада, шутник, — тут же отреагировала склочность.

— Скажите, а вы верите в бога? — голосом тетки-сектантки, пристающей ко всем на улице с предложением перейти в Свидетели Иеговы, задушевно поинтересовался Сосискин. Видимо, он вспомнил пару встреч с этими назойливыми личностями, имевшими глупость приставать ко мне, когда я его выгуливала.

— Э-э-э-э-э, — ответом стало блеянье и появление второго глаза, только теперь уже горящего, как огонь Олимпиады.

Я не выдержала и заорала:

— Открывайте, недоумки, не видите, что ли, экспресс-доставка материала для опытов хозяина прибыла с новыми образцами!

Раздался скрежет засова, и с правой стороны начала открываться неприметная дверь, которую я в пылу полемики и не заметила. Пока привратники возились с замками, быстро приказала демикам построиться в цепочку и сделать отрешенные от всего мирского лица. Метаморф, до сего момента пребывавший в своем любимом образе пацана, быстро превратился в эльфа.

— Для весомости, — заметив мой взгляд, пояснил Морфиус.

— Канаем под пришибленных заклинанием повиновения, — только и успел сказать старшина, как дверца открылась.

Из нее выплыли два винторогих урода с лицами, не обезображенными интеллектом. Завидев наших девочек, они похабно присвистнули, и на их рожах отчетливо проступило желание пощупать товар. Вот только кто ж им даст!

— А кто платить будет и накладную мне подписывать? — уперев руки в боки, я встала на пути привратников, отчаянно желающих подобраться к девчонкам поближе.

— За что платить? — непонимающе вылупился на меня красноглазый.

— Как за что? За них! Сначала деньги за образцы живых тканей, потом подпись на документах, а потом делайте с ними что хотите. — Я быстро, на пальцах, подъяснила суть своих притязаний.

— Дык хозяину за счастье угодить, людишек подарить! — попытался обуть меня второй товарищ.

— А мне плевать на твоего хозяина, у меня свой шеф имеется, и, если я не передам ему деньги и бумагу с подписью, что товар получен и претензий не имеется, он с меня шкуру спустит. Так что давайте, ведите меня к Наместнику!

Меня кинулись убеждать, что по такой малости он не принимает и вообще сильно занят, а если буду надоедать, так испепелит. Но я стояла на своем. Устав пререкаться и здраво заопасавшись за свои шкуры (я постоянно дудела, что Скелетон ну очень ждет эту посылочку), стражники пропустили нас сначала во двор, а потом и в замок.

В мрачном холле нашу компашку передали с рук на руки желчного вида старикашке в обугленной мантии. Тот едва взглянул на нас, как заголосил:

— Вы кого, орочьи выкидыши, пустили! Это же та самая девка! — И кинул в нас огненный шар.

Мы слаженно пригнулись, а когда выпрямились, открыли огонь из магияметов. Придурки, которые нас сюда конвоировали, даже не догадались незнакомцев обшмонать и отнять загадочные штуковины, которые мы все (кроме Сосискина) держали в руках.

И, как в таких случаях говорят, завязалась перестрелка. На помощь старикану-пироману подоспела подмога, состоящая из таких же отморозков, как и он.

Напевая себе под нос: «Нас ждет огонь смертельный, и все ж бессилен он», — я заходила в тыл одному из колдунов, засевшему возле статуи демона. Грохнуть мне его не дала Цветочек. Со словами: «Даша, твое пение можно приравнять к пыткам!» — девчонка метнула в колдуна стилет.

Вокруг разворачивалось знатное такое мочилово, в котором не принимали участия пес и метаморф. Обоим я категорически запретила вмешиваться. Сосискину, потому как его легко могли затоптать, а Морфиусу из-за его ключевой роли.

С грехом пополам мы взяли первый рубеж обороны, а впереди их было очень много… Буквально зубами прогрызали себе дорогу к тронному залу. Почему-то была уверена, что Скелетон сидит именно там, не иначе, в молодости книжек перечитала. Я не ошиблась. Наместник засел там, где я и предполагала, вот только дошли до цели не все. Мы потеряли Кабана, Бестию, Леля и Мальвину. Старшина погиб, если так можно сказать, первым, прикрыв собой Заумную. У нас практически кончились патроны, руны Абсолютной Защиты от постоянных магических атак заметно истощились, а впереди был самый трудный бой. И живыми из него могли выйти только двое, так мне сказала дикса, и я ей поверила.

Мы израсходовали последние магические гранаты для того, чтобы прорваться в парадный зал, где окопалась эта гнида. Ворвались, едва рассеялся дым, и в нас тут же полетели копья. Плюшка и Заумная не успели среагировать. Нас осталось пятеро, пятеро смертников против разъяренного колдуна и приличной кучки закованной в броню личной гвардии, состоящей из живых мертвецов.

Наши шансы были равны нулю, даже сейчас Скелетон, оставленный без поддержки покровителя, был слишком силен для нас. Обреченные всегда сражаются до последнего, зная, что им нечего терять. Наверное, поэтому триста спартанцев и двадцать восемь героев-панфиловцев не пропустили врагов. Мы дрались насмерть. Вот упал Альфонс, а следом за ним пала, пронзенная зазубренным мечом, Цветочек… Я, пробиваясь вперед, к Скелетону, перешагнула через отрубленную голову Крыса, не позволяя себе ни на минуту отвлечься от наседающих на меня противников на боль, рвущую тело на части. Бессмертная — не значит бесчувственная. Последним из демиургов упал Гламур, и я оказалась один на один с весело скалящимся Наместником.

По его знаку оставшиеся мертвяки опустили оружие. Он сполз с трона, вразвалочку подошел и, приподняв рукой подбородок, наотмашь ударил меня по лицу.

Я рухнула как подкошенная, но тут же заставила себя встать, молясь, чтобы Владыка не дал драконам прорваться ко мне на помощь. Иначе столь близкая победа ускользнет из моих рук.

— Гордая. — Он презрительно усмехнулся, с превосходством глядя мне в глаза. — Ничего, я научу тебя покорности, у нас с тобой впереди очень много времени, наполненного твоей болью. Сейчас я разберусь с той шавкой, которая возомнила себя всемогущей, а потом вернусь к тебе. А ты, моя птичка, пока побудешь здесь.

И тут одновременно случились две вещи. Я со словами: «Задерешься пыль глотать, недоумок!» — сплюнула ему кровь под ноги, а притворяющийся мертвым Гламур вскочил, невероятным прыжком прыгнул Наместнику на спину и нацепил антимагический ошейник. Пока Скелетон пытался стянуть с себя изделие великого артефактора Лунария, я быстро достала из кармана парные браслеты того же мастера и защелкнула у него на запястьях. Теперь уже он упал на пол и начал кататься по нему в бессильной ярости, а мы с Гламурчиком стояли и смотрели на того, кто столько веков держал в страхе весь Изменчивый.

Я закурила и машинально протянула пачку демиурчику. Тот неловко прикурил, закашлялся и, давясь дымом, сказал:

— Капитан, кажется, мы победили.

— А хрен его знает, амиго, по идее, сейчас должны посыпаться конфетти, взмыть в воздух нарядные воздушные шарики, но я почему-то ничего подобного не вижу.

— Угу, — согласился со мной Гламур, — по ходу, о нас все забыли, радует то, что оловянные солдатики (последовал кивок в сторону оседающей гвардии) начали рассыпаться в труху, а то я сейчас немножко не в форме.

— Скажу тебе прямо, я сейчас не в состоянии даже лишний раз пошевелиться, а не то чтобы задницу кому-то драть, — показав на висевшую плетью правую руку, ответила усталость.

Мы переглянулись и заржали, как два сумасшедших. На наш гогот примчались Сосискин и Морфиус.

— Так вы чего ржете-то? — с ходу кинул претензию пес. — Где мой приз? Где фанфары? Где, в конце концов, горячее питание, и почему я не вижу представителей проигравшей стороны? Мне что, вызвать моего адвоката и готовить иск в суд за несоблюдение условий контракта?

— Ну может, они ждут, что я красивым ударом двуручника снесу голову главному злодею? — выдвинул гипотезу мозг.

— А где написано, что мы должны были его убить? — тут же окрысился Сосискин, а потом добавил: — А кстати, почему он до сих пор жив?

— Потому что у меня на него другие планы, я хочу, чтобы он жил и мучился! — сурово отрезала жажда справедливости.