Сегодня староста пригласил нас всех на праздник, посвященный Богине Урожая. Если адаптировать к нашим гулянкам, то это Иван Купала. Ребята еще с обеда унеслись готовить дрова для костров и помогать сельским хлопчикам сбивать столы под коллективную пьянку. Красавицы полдня прихорашивались, перетрясая мой гардероб и косметику. Самое смешное, что они наотрез отказались воспользоваться париками и попросили подправить свои заросшие тыковки. Пять лысых девиц, наряженных в вечерние платья, одна из которых еще и имела ирокез красного цвета, думаю, надолго запомнятся крестьянам.

С наступлением сумерек резвушки-хохотушки насильно оторвали от пробирок Ырка и, прихватив его под белы рученьки, направили свои стопы в сторону деревни. Кровавый громко объявил, что непременно будет на торжестве ближе к полуночи, обратился в нетопыря и полетел в сторону домика лесной ведьмы, куда на пару часов раньше свалил прапорщик. Зорро, как всегда, испарился, и в лагере остались только я с Таисьей. Мы решили не мешать молодежи веселиться и отправиться на тусовку к лесным друзьям. Наша Брунгильда изменила своим традициям ходить в мундире и переоделась в весьма нарядную (ну, для Изменчивого) блузку и юбку. Под ее суровым взглядом я вырядилась в летний брючный костюм и, плюнув на диссонанс между верхом и низом, задвинула кроссовки.

На хозяйстве остались драконы, а мы, как следует затарившись, шагнули за ворота КПП. Тут нас поджидал неприятный сюрприз в лице зареванной Мальвины. С трудом успокоив безутешную девушку, мы смогли выяснить, что она пригласила на праздник Зорро, а он в категоричной форме ей отказал и предложил сначала подрасти. Хорошо, мерзавец не сказал, что она не в его вкусе, тогда бы мы точно никуда не попали, до утра успокаивали бы отвергнутую. Пришлось тащить опухшую от слез девушку в гости.

Вместо того чтобы начать праздновать, мне с подругами пришлось поработать психологами. Я с умным видом вещала о повсеместной практике влюбленности ученицы в своего учителя, а Таисья делилась своими воспоминаниями о том, как сама была влюблена в старшего офицера в своей военной бурсе. Нечисть, хлюпая, рассказывала истории о своей первой, как всегда в таких случаях бывает, безответной любви. Поддавшийся общему настроению Водяной поведал нам историю о том, как его отвергла какая-то там радужная фея. Только после того, как я описала свой первый предмет воздыханий, Мальвина начала улыбаться.

Ну а дальше началось веселье. Русалки, шишиги, кикиморки, дриады и прочие потусторонние сущности и пакостницы превратились в девиц, и начался расколбас. Такого шабаша Лысая гора явно не видала. Я как знала, прихватила с собой «бумбокс», и мы лихо вытанцовывали под Верку Сердючку, которую в трезвом состоянии не слушаю никогда, и выводили сакраментальное «Принцев много, и на всех их не хватает». Потом мы плели венки и бросали их в воду, гадая на суженого, алкоголем заряженного, прыгали через костер и кидали на удачу камешки в речку. В чем заключался сакраментальный смысл этого ритуала, не знаю до сих пор.

А ночь все не кончалась — оказывается, в этот день темное время суток длится на несколько часов дольше. Подустав скакать горными козочками по бережку, наша компашка развалилась на травке и начала заниматься перемыванием костей мужикам. Только теперь мы рассказывали смешные истории из своей жизни, связанные с сильным полом. Тайка сдала своего любовника, который так торопился явиться на утреннюю поверку, что убежал в ее ночной рубашке. Когда командир пришел в казарму и скомандовал «Подъем!», он так и выскочил из-под одеяла в кружевной сорочке.

Мальвина, хихикая, раскололась, как она разок заставила двух своих поклонников целый вечер исполнять ее капризы. Самый безобидный из которых заключался в том, чтобы подойти к главному в Совете и дернуть его за нос. Ну а рассказы русалок в лицах, как они обожают показывать мужикам женские прелести, а потом лупить хвостами по мордасам, заставили нас держаться за животы от хохота.

Горизонт начал светлеть, тусовка собралась расходиться, и тут демиурочка задала мне вопрос, которого я никак не ожидала от нее услышать:

— Даша, а почему ты не осталась с тем орком?

— Откуда ты знаешь про него? — На меня волнами начала накатывать паника — слишком личное вытащила сейчас на свет девчонка.

— Мы с подругами смотрели некоторые кристаллы с записями твоих приключений на Лабулэлирт Диравриникэ, — покаялась Мальвина.

После этой фразы возникла пауза, которую никто не спешил прерывать. И я напрасно ждала, что кто-нибудь сменит тему. Поняв, что помощи ждать неоткуда, решилась приоткрыть свою душу:

— Ты задала вопрос, на который так сразу и не ответишь. С одной стороны, понимаю, что, узнав, что я Избранная, он поступил так, как поступил бы любой из его соплеменников. Для них война с Темным лордом — это не пустые слова, а звон оружия и сражения дороже любой женщины. Но вот с другой стороны… Ум говорит мне: «Если бы он остался с тобой, то вы бы наверняка погибли», а вот сердце… Сердце до сих пор иногда шепчет: «Ты могла закончить свой земной путь с любимым человеком, который ради тебя пожертвовал жизнью». Много раз я прокручивала в голове, как все могло случиться, останься он тогда со мной, и каждый раз приходила к выводу, что орк своим поступком дал нам с Сосискиным шанс вернуться домой. Так что я в чем-то благодарна ему за то, что выжила и увидела своих родных.

— Значит, ты его простила? — подозрительно шмыгнув носом, уточнил Водяной.

— За то, что оставил меня одну, я не держала на него зла, но за то, что он уступил меня своему брату, не прощу его никогда, — отрезала гордость. — Он решил, что может передать меня другому, и в этом меня предал, а я предательства не прощаю! И мне плевать, если потом до него дошло, что натворил; его поезд ушел.

— А ты любила орка? — украдкой смахнула слезу Таисья.

— Да, но я выжгла в своей душе любовь, когда первый раз легла в постель к другому и, сцепив зубы, заставила себя терпеть, когда больше всего на свете хотелось перерезать горло правителю дроу, — поставила точку в разговоре честность, и мы надолго замолчали, каждая думала о своем.

И никто не заметил, как от стоящего неподалеку дерева отделилась фигура, прошептала:

— Обещаю, я никому тебя не отдам, — и скрылась в предрассветном тумане…

Снова у меня рыбалка. Только в этот раз вместо белоснежной яхты в Карибском море и криков чаек — желтая надувная лодка, речка с романтическим названием Тучинка и вопли демиурчиков, бестолково суетящихся на плотах в попытках справиться с неторопливым течением. Только что Альфонс в очередной раз выронил шест, а Бестия, капитан корыта под гордым названием «Бедоносец», пинком отправила его за борт ловить палочку-выгребалочку. Как все уже поняли, мы плывем совершать татарский набег на Лесное урочище.

Моя страсть к гнусностям, найдя горячий отклик в душе Сосискина, нарядила новоявленных нахимовцев в матроски и бескозырки, а потом присвоила их плавсредствам (кроме вышеупомянутого) следующие названия: «Дырявый таз», «Летучий Титаник» и «Чугуневое Буратино». Свою резиновую уточку я нарекла «Изделие № 2» и назначила себя адмиралом Джоном Сильвером (как знала, что на воды поеду, прихватила знаменитую папину тельняшку). Ну а моему другу отводилась роль попугая-матерщинника, и он с гордостью продемонстрировал знание предмета высыпавшим на берег жителям Дальних Выселок, пришедшим проводить нашу флотилию.

Рабами на галере у меня числились Зорро и Федя, прапорщик методично уничтожал запасы колбасы, клев стоял замечательный, осеннее солнышко чуть припекало, припасенные в дорогу семечки были в меру поджарены и подсолены. Впереди детишек ждало первое серьезное приключение, а меня — шопинг. Одним словом, жизнь прекрасна, и что еще нужно для отдыха пожилой девушке?